Охоронец усмехнулся, присел на корточки и легонько стукнул лягушку головой о камень.
– Готово, – сказал он.
– А теперь швырни в озеро! – приказал Глеб.
Крысун удивленно посмотрел на Глеба, и вдруг веки его дрогнули. Кажется, он догадался.
– Ну же! – поторопил Глеб.
Охоронец вскочил на ноги, размахнулся и швырнул лягушку в озеро. Лягушка пролетела пару саженей и шлепнулась в воду.
Глеб улыбнулся.
– «Осеннее утро. Лягушка прыгнула в воду. Всплеск в тишине», – продекламировал он.
– Чего? – не понял Крысун.
– Стихи одного японца. Ты уверен, что не убил ее?
– Конечно. Гляди! – Охоронец ткнул пальцем в сторону озера. – Она плывет!
Глеб вгляделся в темень и убедился, что Крысун прав.
– Лягушка была без сознания, – проговорил Глеб, задумчиво прищуриваясь. – И стена пропустила ее. Понимаешь, Крысун?
– Кто-то должен вышибить из нас дух, чтобы стена пропустила нас?
Глеб кивнул:
– Верно. Невидимая стена пропускает только мертвую материю. Но она не в силах отличить сон от смерти.
– Значит, если мы будем спать, стена…
– Стена пропустит нас!
Крысун потер длинными пальцами впалые виски.
– Чудно все это, – глухо пробормотал он. – Чудно и страшно.
– Страшно, но осуществимо. Ты должен ударить меня камнем по голове.
Крысун убрал пальцы от висков и выпучил на Глеба глаза:
– Что-о?
– Ты оглушишь меня камнем. Потом положишь меня на плот и оттолкнешь плот шестом от берега. Я буду дрейфовать по озеру, пока не приду в себя. А потом… Потом возьмусь за весло и погребу к острову.
Глеб повернулся и зашагал к лесу.
– Куда ты? – встревоженно окликнул Крысун.
– Хочу срезать палку для весла!
Вскоре подходящая палка была найдена и срезана. Изготовлением весла Глеб занялся сам. Крысун посмотрел, как он строгает кинжалом палку, и спросил:
– Чужеземец, а ты не боишься?
– Чего? – не отрываясь от работы, спросил Глеб.
– Того, что я ударю слишком сильно.
Глеб усмехнулся.
– Может, и ударишь. Только у меня все равно нет другого выхода. Без пробуди-травы нам возврата нет. И мне, и тебе.
– А мне-то почему?
– Потому что с тех пор, как ты записался в доброходы, ты стал одним из нас. Если Наталья умрет, князь Аскольд будет вне себя от ярости. И он выместит ярость на твоей глупой крысиной башке.
Охоронец задумался.
– Да… – проговорил он, морща сухой лоб. – Пожалуй, ты прав. Если мы не принесем траву, князь укатает меня в темницу. И это еще в лучшем случае.
Крысун поглядел на языки костра, подбросил туда немного валежника и вздохнул.
– Я боюсь тебя бить, чужеземец, – признался он. – Что, если я просто не рассчитаю силы? Если я останусь один, меня сожрут оборотни.
– Если мы будем вдвоем, они все равно нас сожрут, – возразил Глеб. – Разожги несколько костров. Нечисть будет кружить вокруг тебя, но за костры не сунется. Это будет страшно, но ты потерпишь. Кроме того, я оставлю тебе заговоренный кинжал.
– А посох? – спросил Крысун. – Ты оставишь мне свой посох?
Глеб покачал головой:
– Нет. Кто знает, что меня ждет на острове? И потом, ты все равно не умеешь им пользоваться.
– Я видел, как это делаешь ты.
– Видеть мало. Если ты будешь неправильно с ним обращаться, он расшибет тебе голову.
Крысун опасливо глянул на черный приклад ружья, торчащий у Орлова из-за плеча. С минуту оба молчали. Глеб занимался веслом, Крысун напряженно о чем-то размышлял.
– Ну вот – готово! – сказал наконец Глеб и поставил готовое весло черенком на землю. – Выглядит, конечно, не очень, но в деле ему не будет равных!
Крысун окинул критическим взглядом весло и с усмешкой проговорил:
– Тебе придется очень сильно постараться, чтобы заставить плот двигаться в нужном направлении.
– Придется, так постараюсь. У нас мало времени, Крысун. Давай наберем побольше валежника для костров.
3
Собирая валежник, Крысун тихонько свистнул, не рассчитывая на ответный сигнал. Но из-за деревьев раздался такой же тихий свист.
– Невзор? – тихо позвал охоронец. – Беркут, ты, что ли?
– Я.
Разбойник вышагнул из-за дерева.
– Ты прошел через Кишень? – удивленно проговорил Крысун.
– Сам видишь, что прошел, – ответил Беркут мрачным голосом. – Но теперь нас только шестеро. Газарцев и пятерых моих ватажников сгубила темная нелюдь. Мы поубивали много уродов, а остальных загнали в подвалы и подклеты. Ну а у вас что?
– Мы вдвоем с чужеземцем. Озеро не пускает живых. Чужеземец просит, чтобы я ударил его по голове камнем и положил на плот.
– Это хорошо.
– И ты не спрашиваешь: зачем ему это? – удивленно спросил охоронец.
Невзор хмыкнул.
– Мне без разницы. Главное – вдарь посильнее. Размозжи колдуну башку.
– Но ведь надо, чтобы он добрался до острова.
Беркут дернул загорелой щекой.
– Ну его к лешему, этот остров! Мы нашли много чудны́х вещей. Мы видели бурую пыль. Много бурой пыли! И мы теперь знаем верную дорогу в Гиблое место. Мы будем богачами, Крысун! Забери посох Перуна и убей чужеземца. А на обратном пути я разрешу тебе забрать все чудны́е вещи, какие мы с ватажниками под мох закопали.
Крысун несколько секунд размышлял, потом прерывисто вздохнул.
– Хорошо… Только ты будь поблизости.
– Буду. Куды ж я денусь.
– Как только колдуна сгублю, крикну пять раз выпью. Ты уж поторопись забрать меня.
– Сделаю, – кивнул Беркут. – Только покончи с ним побыстрее. Меня уже с души воротит от этого Гиблого места со всеми его чудищами.
Охоронец грустно усмехнулся.
– А кого не воротит?
Вернувшись на берег, Крысун свалил вязанку дров на землю и отер рукавом рубахи потный лоб. После встречи с Беркутом он заметно приободрился. Теперь он знал, что не останется один. Невзор Беркут – мужик отчаянный. Он нелюдь кишенскую так пужнул, что она по подвалам да погребам попряталась и не скоро теперь вылезет.
Подошел Глеб и свалил свои дрова рядом с дровами Крысуна. На его щеках играл румянец, глаза лихорадочно блестели.
– Ты будто браги выпил, – заметил с удивлением Крысун.
Глеб усмехнулся.
– Может, и выпил. Да не бойся – шучу!
Крысун сдвинул брови и тихо проговорил:
– И чего веселится человек? Эй, колдун, ты ведь знаешь, что не вернешься с того острова.
– Скорей всего, не вернусь, – согласился Глеб.
– И ты не боишься?
Глеб подумал, пожал плечами:
– Не знаю. Устал я от вас, крысья башка. От ваших Перунов, мечей, волколаков. А домой вернуться надежды нет. Сгину, так невелика беда. Жаль только, что княжна помрет.
Уголки тонких губ охоронца слегка приподнялись.
– Любишь ее? – с любопытством спросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
