– Любишь ее? – с любопытством спросил он.
– Не знаю. Понимаешь, у нее такое лицо… С чем-то родным связано. Будто я ее раньше где-то видел. Давно, не в этой жизни.
– Может, она тебе во сне привиделась? – предположил Крысун.
– Может, и во сне, – согласился Орлов. – В любом случае, для меня ее лицо – точно свет в оконце. – Глеб усмехнулся и повторил: – «Точно свет в оконце». Видишь, я уже заговорил по-вашему. Пора мне отчаливать. Пошли к плоту!
И Глеб первым шагнул к озеру. Крысун, хмуря брови и угрюмо вздыхая, двинулся за ним.
Край плота, на который сел Глеб, был влажным и холодным, это чувствовалось даже сквозь штаны. Взглянув на охоронца снизу вверх, Глеб сказал:
– Ну, Крысун, прощай. Змеюка ты, конечно, подколодная, и Громола зря убил. Может, и я от удара твоего уже не очнусь. Тогда обидно мне, что перед смертью твою рожу вижу. Хотя… другой-то поблизости все равно нету. Так что прощаюсь в твоем лице со всем человечеством. Да здравствуют икра и шампанское! Желаю вам кушать и не подавиться!
Крысун нервно усмехнулся тонкими бледными губами и взвесил на ладони подобранный камень.
– Бить, что ли? – спросил он.
– Бей!
Глеб зажмурил глаза и сжался. Что-то ухнуло у него в голове, перед зажмуренными глазами полыхнул белый огонь, и он провалился в небытие.
4
Крысун повернулся к лесу, сложил руки у рта трубой и пять раз крикнул выпью.
Через пару минут кусты бузины раздвинулись, и на берег вышли ватажники – Невзор Беркут и еще несколько рослых широкоплечих мужиков со зверскими, покрытыми шрамами лицами.
– Ну как? – спросил Беркут, озираясь по сторонам. – Сгубил колдуна?
– Сгубил, – глухо ответил Крысун.
– Куда мертвеца-то бросил?
– В озере утопил.
– Чего это?
– Лучше пусть рыбы да русавки сожрут, чем упыри.
– И то верно, – согласился Невзор. – Ладно. Пора топать. Дойдем до межи пехом, вещи чу́дные соберем, а там сварганим плот и по ручью сплавимся. В два раза быстрей воротимся, чем сюда добирались.
За спиной у Невзора послышался треск веток. Разбойники бойко обернулись.
Из кустов вывалились темные фигуры. Штук восемь или даже десять. Ошеломленные ватажники не сразу сообразили, что это упыри. А когда догадались, ходячие мертвецы уже бросились на них, выставив перед собой когтистые руки.
Двоих разбойников они задрали сразу – те даже мечи из ножен выхватить не успели. Еще одного повалили на землю, но он вывернулся и вскочил на ноги.
Другие ватажники, а с ними Невзор Беркут и Крысун успели отскочить назад и обнажить мечи. И завязалась битва. Беркут рубил упырей мечом, ватажник Демьян бил их палицей, а Крысун резал кинжалом.
Разбойники были мужички сильные и умелые. Мечами и саблями они махали ловко, со знанием ратного дела. Бой продлился недолго. В конце концов, от всей толпы упырей остался лишь один упырь – худой, горбатый, с длинными седыми прядями.
Разбойники оттеснили его к озеру и отрезали ему путь к лесу. Живой мертвец стоял спиной к озеру, сжав кулаки и потрясая ими перед собой, и хрипло гавкал:
– Не подходь… Не подходь…
– Гляди-ка! – удивился Беркут. – Этот еще и разговаривает. Сейчас я ему язык подрежу.
Он замахнулся мечом и шагнул к упырю.
– Погоди, Невзор! – Крысун вгляделся в лицо упыря и с изумлением проговорил: – Дядька Осьмий, никак ты?
Горбатый упырь взглянул на Крысуна и прищурил налитые кровью глаза.
– Крыс… – выдохнул он.
Охоронец улыбнулся бледными губами.
– А Васька, дурак, думал, что ты по небу летаешь. А ты вон он. Простой мертвяк. И смердит от тебя так же, как от прочих.
– Ты чего с ним разговариваешь? – удивился Беркут, останавливаясь в трех шагах от упыря. – Знаешь его, что ли?
Крысун кивнул:
– Угу. Это старец Осьмий. Христианин. За своего плачущего бога в огонь был готов полезть. Вот и залез.
– Христиа-анин? – удивленно протянул Невзор.
– Ну.
Беркут нахмурился.
– Ненавижу христиан! – рыкнул он и шагнул к старику.
– Погоди, Беркут! – снова удержал его Крысун. – У него на шее амулет должен быть – крестовина медная! Дай ее мне!
– Зачем?
– Васька говорил, что этот амулет от оборотней и газарцев помогает. Вдруг снова поможет.
Беркут свирепо взглянул на мертвеца и рявкнул:
– А ну, упырь, отдай нам свой амулет!
– Не подходь! – крикнул в ответ мертвый старик. – Гнида!
– Это я-то гнида?
Беркут взмахнул мечом и рубанул наотмашь. Голова старика слетела с плеч и шлепнулась в воду. Упырь еще чуток постоял – страшный, безголовый, – потом покачнулся и рухнул в озеро.
– Ай, чтоб тебя! – воскликнул с досадой Крысун. – Из воды его достань! Быстрей!
– Тебе надо, ты и доставай, – холодно огрызнулся Беркут.
Крысун бросился к берегу, наклонился, чтобы ухватить упыря за ноги и вытянуть на берег, но натолкнулся на невидимую стену, вскрикнул и отскочил.
– Ты чего? – с изумлением спросил его Беркут.
– Стена невидимая, – хрипло ответил охоронец. – Все, упустили упыря. А с ним и крест.
– Да пускай плывет дохлятина.
– Так ведь крест с ним!
– Свяжи вместе две палки – будет тебе крест. Все, хватит стонать.
Невзор обтер меч травой и вложил его в ножны.
– Моргач, – обратился он к одному из своих разбойников. – Займись павшими. Руби им головы, да хорошенько.
Моргач кивнул, повернулся и зашагал к погибшим товарищам. Другие разбойники вложили мечи и сабли в ножны и побрели к костру. Один из них был с головы до ног измазан кровью.
– Надей! – окликнул его Беркут. – Ты как? Подыхать пока не собираешься?
Испачканный кровью разбойник, кривоногий и широкоплечий, ощерил в усмешке редкие зубы и ответил:
– Не дождешься. Меня упыри не кусали, не беспокойся.
– А кровь откуда?
– Это я спиной на корягу навалился. Она мне плечо поцарапала.
Беркут кивнул:
– Что ж, хорошо. Но если увижу, что сам в упыря обращаешься, убью. Не обессудь.
– Убивай, мне-то что, – безразлично ответил ватажник.
Беркут повернулся к Крысуну:
– В лес уже не пойдем. Поздно. Будем ночь на берегу пережидать. Костры, амулеты и заклинания нам помогут.
Он посмотрел на черный лес и бодро добавил:
– Ничего, Крысунчик, прорвемся. И не из таких переделок живыми выбирались. Ну а помрем, так тоже неплохо. Упырями по лесу пошастаем.
Разбойник подмигнул Крысуну и жестко рассмеялся.
5
Глеб открыл глаза и едва не вскрикнул от боли. Пришлось снова их закрыть и полежать так немного, борясь с острым приступом боли в затылке.
Он пошарил рядом рукой и наткнулся на воду. Зачерпнул пригоршню и вылил себе на голову. Боль немного утихла. Тогда Глеб снова решился открыть глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
