Он успокоился лишь в вертолете, когда вспомнил о Катерине. Полагая, что сейчас из Киренска их доставят домой, во время обильного, двойного ужина товарищ Жуков вытащил из самолета свою больничную одежду и стал переодеваться.
— Это вы напрасно, господин адвокат, — сказал ему хакер, вдруг зауважавший кадета. — В камуфляже удобнее и не продувает. Можете вообще оставить его себе.
— Ладно, обойдусь, — скромно и себе на уме ответил он. — А потом, у меня этой формы уже накопилось — не знаю куда девать.
Перед заходом солнца Главный Конструктор дал команду подняться на борт, трап подняли, запустились и начали выруливать на полосу. Шабанов после сытного ужина пристроил голову на спинке, укрылся летной курткой и уснул еще до взлета. Вообще-то он очень редко спал в пассажирских самолетах, срабатывал внутренний приказ, забитый в подсознание — не спать в воздухе. А что греха таить, частенько бывало задремывал даже на высоте в пятнадцать тысяч, пусть и на автопилоте, но все же… Тут будто в яму рухнул, причем спалось так сладко и беззаботно, что напрочь отлежал руку и затекла шея.
Время было без двадцать трех десять, за бортом темнотища и звезды, а в полете уже третий час! Товарищ Жуков бодрствовал, сидел с остекленевшим взором, глядел в одну точку и не реагировал на обстановку. Наработавшиеся физически охранники спали, у мерцающего экранами мониторов и индикаторов пульта сидел неустанный хакер со своим представителем.
Внизу была непроглядная, без единого огонька, земля. Судя по оборотам двигателей, и частым разворотам, летели невысоко, утюжили какую-то территорию. Главный Конструктор пользовался случаем и, вероятно, обкатывал свои новейшие разработки. Шабанова не обижало, что возят его вместо куклы, для балласта, а сами тем часом занимаются своими научными делами. В конце концов, лучше спать сидя в самолете, чем лежа в инфекционном отделении или даже генеральской палате; однако чувство своей ненужности обычно лишало его всяческой инициативы.
— Слушай, Гер, а вот если бы я не был таким идиотом и не атаковал эту тыкву? — заметив, что Шабанов проснулся, заговорил кадет, — что бы было?.. Если бы вместо стрельбы попробовал связаться по радио? Включил какую-нибудь музыку? Вальс например?
— Раньше надо было думать, — пробурчал Герман, устраиваясь спать.
— Нет, погоди! Можно таким способом наладить с ними контакт? Показать свое миролюбие, не агрессивность?.. Я сейчас думаю об упущенных возможностях. Что было бы, а?
— Летал бы до сих пор и не сидел на КП. Тем более, не лежал бы в «веселом»…
— Это само собой… Я не о том. Ладно, я дал маху, не выдержал. Но ты-то почему отказался? Тебя приняли, обласкали, вылечили, иной мир показали! Взял бы и остался там. Тем более, говоришь, встретил такую девушку… Вот эти ребята с СУшки наверняка туда слиняли. А куда еще?
— Не готов был. К этому же надо привыкнуть. Кадет посидел со стеклянными глазами несколько минут — Шабанов уж задремывал, толкнул в плечо.
— Кончай ночевать!.. Ты думал или нет, как с ними контакт установить? Не обязательно же летать? Если они могут появиться в любой час и где угодно, что им стоит найти тебя? Нет, в самом деле! Если ты понравился этой принцессе, она вполне может соскучиться и выйти на связь. Оставить знак какой-нибудь…
— Тебе-то зачем контакт? — спросил Шабанов.
— Мне?.. Ого! Вот мне он как раз и нужен. Взял бы я Катерину и свалил бы из этого драного мира!
— Помечтай, — пробормотал он и отвернулся к иллюминатору.
Герман уже засыпал с открытыми глазами, когда услышал за спиной тоскливый голос Олега:
— Слышь, Гер… А что тебя остановило? Когда ты пошел на свалку стреляться?
Он хотел дать ему наугад по роже, но попал в лоб. И ощутил, что ладонь стала влажной от пота…
ЯК-40, блуждавший Бог весть где три часа, наконец-то коснулся посадочной полосы, закончил пробег и долго куда-то выруливал. Шабанов слышал все это в полудреме и ждал, когда откинут трап. Но странное дело, время шло, однако в салоне никто не двигался и не слышно было характерных звуков хвостовых створок. Когда он поднял голову и огляделся, обнаружил, что самолет превратился в общую спальню: похрапывали слегка ожиревшие охранники, клевал носом, сидя на откидной банкетке, представитель, откинувшись на спинки кресел и даже не отстегнувшись, протяжно сопели пилоты в кабине, а за пультом, уткнувшись лицом в планшет, беззвучно, как женщина, спал Главный Конструктор, и выпавший из его руки курвиметр лежал на носке ботинка.
Жуков полулежал в кресле, насадив на глаза обтрепанную солдатскую шапчонку.
А самолет, как оказалось, находился на дальней стоянке аэродрома в Киренске.
…Общую побудку сыграли ровно в пять утра, причем с первого же момента была заметна необычная для этой команды лихорадочность сборов. Завтрака не предлагали, вместо него бортмеханик снова вытащил парашюты — шесть штук и один грузовой (когда и уложить успели!), и тут же начал помогать застегивать, оправлять ремни и одежду — чувствовалось, что хакером объявлена тревога и боеготовность номер один. Сам он больше не подходил к пульту, о чем-то разговаривал то с пилотами, то с представителем и охранниками, всем давал указания, однако с Шабановым и словом не обмолвился. Товарищ Жуков переодеваться из одного казенного в другое принципиально не стал, натянул подвесную систему парашюта прямо на фуфайку, распустил у шапки уши и завязал их на бантик под подбородком.
Через двадцать минут после подъема самолет стартовал из Киренска и взял курс на юго-восток. Завтракали уже в полете, после набора высоты, и тоже суетливо, наскоро, давились крошками и обжигались огненным чаем. Ко всем признакам тревоги и началу какой-то особой операции прибавлялось еще одно обстоятельство: старая знакомая «Принцесса», высмотренная еще вчера в салоне среди прочих приборов, сейчас была включена и на ее «глазе» светился зеленый индикатор.
Вчера за целый день к ней никто не подходил…
Это и натолкнуло Шабанова на любопытные мысли.
— Эй, адвокат? — он толкнул Олега. — Ты международное право знаешь?
Товарищ Жуков находился слишком далеко, чтобы сразу врубиться в тему, должно быть, сидел возле страдающей Катерины и держал ее руку. В нелепом своем одеянии он походил сейчас на девочку-радистку, забрасываемую в тыл врага.
— Ну, хорошо, а китайский язык? Или хоть одно тибетское наречие?
— Чего? — он покрутил головой, глянул в иллюминатор. — Причем здесь наречие?
— За границу летим, без паспортов и виз. А в китайских тюрьмах, говорят, могут годами держать без суда и следствия.
— На Яшке в такую даль? С такой начинкой? — Жуков помотал головой. — Что-то мне не верится… Или они больные.
— С такой начинкой только и летать.
— Топлива не хватит в один конец. Кто их заправит?.. Да ну!
Погода с утра выдалась ясная, видимость отличная и можно было следить за курсом. Вчера напичканный электроникой самолет утюжил районы, прилегающие к реке Чае и летал в Киренск и обратно вдоль ее русла; сегодня маршрут был изменен, по всей видимости, летели в заданную точку, и аппаратура на борту, за исключением «Принцессы» да еще пары каких-то блоков, не работала. Главный Конструктор по-прежнему хранил молчание, теперь, возможно, и по причине вчерашней оплошности.
На высоте шести тысяч шли чуть больше получаса, затем самолет резко пошел на снижение, на восьмистах метрах заломил один круг, второй и стало ясно — ищут площадку для высадки десанта. В горнотаежных ландшафтах обычно есть много схожести, но этот, над которым кружили, и близко не походил на место катастрофы: нет главного ориентира — хребта, да и реки поблизости не видно. Однако же пилоты высмотрели в долине открытый участок со снежным покровом — с соседнего гольца этой зимой сошла лавина, оставив след в виде полосы переломанных деревьев. И тут произошло краткое совещание или даже спор между старшим охранником и хакером. Победил первый, открыл ключом шкаф в хвосте, достал два автомата АКСУ, два разгрузочных жилета с магазинами, молча положил на колени Шабанову и «адвокату».
— Будем прорываться с боями, — невесело пошутил товарищ Жуков. — Вот пехотинцем еще не служил…
Оружие и боеприпасы пришлось заталкивать под ремни подвесной системы, оба сразу растолстели, сделались неуклюжими, впрочем и остальные десантники выглядели не проворнее. Прыгавший впереди Шабанова охранник вообще запнулся на трапе и его вынесло потоком воздуха ногами вперед.
Обледеневшие остатки лавины, снег, перемешанный с деревьями и камнями были не лучшим местом для приземления. На ногах не удержался никто, хакер ободрал руку, один охранник разбил лицо, другой сел задницей на расщепленный торец дерева и теперь у него выщипывали огромные занозы, Шабанов ударился коленом, а товарищ Жуков, естественно, потерявший в воздухе резиновые сапоги в момент открытия парашюта, приземлился в носках. Однако настроение у всех было приподнятое еще и потому, что над ледяным языком в долине почти не было комарья. Пока охранники доставали улетевшую на кромку леса «мабуту» и раздавали рюкзаки, кадет невозмутимо снял фуфайку, оторвал рукава, завязал тесьмой концы и, натянув на ноги, поплясал.
