заняты блестящею и нарядною публикою; стояли даже в проходах; а вокруг залы, точно живая волнующаяся кайма, целое море голов преимущественно учащейся молодежи, занимавшее все пространство между колоннами, а также обширные хоры. Вход был по розданным даровым билетам; в самую же залу, по особо разосланным приглашениям, стекались приехавшие на торжества почетные гости, представители литературы, науки, искусства и все, что было в Москве выдающегося, заметного, так называемая “вся Москва”.
В первом ряду, на первом плане - семья Пушкина. Старший сын Александр Александрович, командир Нарвского гусарского полка, только что пожалованный флигель-адъютантом, в военном мундире, с седой бородой, в очках; второй сын - Григорий Александрович, служивший по судебному ведомству, моложавый, во фраке; две дочери: одна - постоянно жившая в Москве, вдова генерала Гартунга (...) и другая - графиня Меренберг - морганатическая супруга герцога Гессен-Нассауского, необыкновенно красивая, похожая на свою мать. (...) Рядом с Пушкиными сидел, представляя собою как бы целую эпоху старой патриархальной Москвы, московский генерал-губернатор князь Владимир Андреевич Долгоруков. Он правил Москвою свыше двадцати пяти лет. (...) С дворянством сидело именитое купечество московское: братья Третьяковы - городской голова Сергей Михайлович, “брат галереи”, и Павел Михайлович -“сама галерея”, как звали в Москве создателя знаменитого Московского музея; тут же сидели владетели сказочных мануфактур», - писал очевидец.
Революционные настроения начала XX века не могли не затронуть Московский университет, студенты которого в этот период часто превращали аудитории в места сходок. Не раз на Моховой улице перед университетом происходили демонстрации, а полиция загоняла арестованных демонстрантов в обширное и пустующее здание близлежащего Манежа. Царское правительство неоднократно закрывало университет. В 1911 году в знак протеста против введения в университет полицейских войск и массового исключения студентов более ста профессоров и преподавателей покинули его стены, в том числе В.И. Вернадский, Ф.Ф. Фортунатов, А.Н. Реформатский.
Новая история университета началась в 1917 году. Будучи и раньше колыбелью вольнодумства, университет на себе испытал все прелести установления советской власти. Вот интересный документ - запись выступления ректора М.А. Мензбира, на заседании Совета университета 11 ноября 1917 года: «Во время событий 20 октября - 2 ноября Московский университет потерял пятнадцать - двадцать студентов, и ректор предложил почтить их память вставанием, что и было исполнено присутствовавшими. Засим ректор сообщил ход событий, поскольку таковые касались университета. В пятницу, 27-го, как известно, служителями была проведена однодневная забастовка. Студенты приняли на себя охрану помещений и имущества университета. Ввиду появившихся тревожных слухов студенты продлили охрану и на последующие дни. Всего в охране было человек тридцать. Оружие им было выдано из Александровского училища. Задачей своей студенты имели охрану университета от возможных попыток ограбления со стороны злоумышленников и с этой целью дежурили у ворот и во дворах.
С вечера пятницы началась стрельба в городе. Двор старого здания подвергся обстрелу, между прочим, из Национальной гостиницы, причем был убит оставленный при университете С.В. Семенкович. Последующие дни на улицах шла борьба между сторонниками правительства и большевистскими войсками. Особенно упорный бой был у Никитских ворот. Обстреливалась и вся Никитская, причем погиб на углу Шереметьевского переулка поручик Н.А. Северцев. В четверг старое здание было занято большевиками, после чего как старое, так и новое здание было оставлено студенческой охраной.
В четверг вечером, как известно, борьба кончилась капитуляцией юнкеров. За время боев пострадало около двадцати студентов. Повреждения, нанесенные обстрелом университетским зданиям, заключаются в следующем: 1) в Институте сравнительной анатомии гранатой пробита стена во втором этаже, причем уничтожено шесть шкафов с научными препаратами; 2) в Зоологическом музее снарядом пробит потолок, причем повреждены три шкафа с крупными предметами и большое зеркальное стекло; 3) повреждена балка над Геологическим институтом; 4) повреждены стены и стекла в Физическом институте; 5) пробита снарядом угловая стена старого здания, причем почти (полностью) уничтожено все помещение Библиографического общества со всем имуществом, и сильно пострадали коллекции географического и этнографического кабинетов.
Были обыски: на квартирах профессоров Кожевникова и Чирвинского, в клиниках - у советника правления, экзекутора и других лиц, причем в клиниках были конфискованы запасы чая, сахара, риса, спирта, мыла, папирос, принадлежавшие по большей части клиникам и госпиталю.
От обстрела также пострадали и некоторые клиники. Бастовавшие до того времени клинические служащие стали на работу. Один из служителей выказал большое мужество, доставляя клиникам провизию во время обстрела.
После того как был заключен договор с большевиками, университет был осмотрен. В университетской церкви была совершена панихида по убитым студентам. Торжественные похороны как студентов, так и других лиц, сражавшихся на стороне правительства, назначены на понедельник, 13 ноября, в церкви Большого Вознесения. Студенческая комиссия приглашает в церковь всех профессоров. Погребение предположено на Братском кладбище».
Новые времена привнесли в жизнь университета много необычного, например большое внимание привлекли к себе выборы ректора. Поначалу на должность ректора выбирали самых достойных ученых, но постепенно эта процедура стала чистой формальностью, поэтому неудивительно, что в 1925 году ученый совет Московского университета, состоявший в основном из убеленной сединами старой профессуры, избрал открытым голосованием нового ректора, юриста Андрея Вышинского. Проголосовали за него с редким единодушием и потом горько об этом пожалели. Вышинский сразу же обратил все свои силы на борьбу с классовыми врагами. Надо сказать, что еще и до него в начале 1920-х годов в МГУ перестали преподавать философы Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, С.Л. Франк - они были высланы из России на так называемом философском пароходе. Тех же, кто не получил «билет» на этот пароход, продолжали изгонять из университета с помощью «проверочных комиссий», переизбрания профессуры. Все это Вышинский активно проводил в жизнь. Вот весьма красноречивый отрывок из его статьи того времени, она называлась «Актуальные вопросы высшей школы»:
«В высшей школе, как и во всем обществе, идет классовая борьба, усиливающаяся и углубляющаяся... Классовые интересы, враждебные пролетариату, пытаются опереться на авторитет университетских кафедр, закрепиться на этих позициях и от обороны перейти иной раз даже в нападение. Проповедь кулацкой, поповской и народнической мелкобуржуазной идеологии должна быть решительно устранена из стен высшей советской школы». Вышинский руководил университетом до 1928 года.
До 1933 года система организации обучения в университете переживала разнообразные изменения - так, например, факультеты были реорганизованы в отделения, многие из них были выведены из состава университета с образованием в дальнейшем на их основе самостоятельных вузов. Система факультетов была восстановлена лишь к середине 1930-х годов. В 1932-1937 годах
