• В качестве союза многофункциональна. Например, болгарский: Ка смо то чули, така го казваме.
• Как частица выступает со значением места и времени. См. польский: Kupić nie było ka; Ka ta idziesz?. И т. п.
Этимологически она сопоставляется с ta, с которой имеет много функциональных совпадений. Некоторые этимологи возводят эту частицу к инструментальному падежу от *kuō.
В русском языке более широко известны ее дериваты, например ка-мо (из старославянского: Камо грядеши?).
С этой партикулой нельзя смешивать словенское вторичное ka < kaj.
11. Ko – партикула, представленная в кашубском, словенском, в сербском, в болгарском. В украинском существует как часть целого: ко-би.
Различается примарное ко, о котором здесь идет речь, и его омонимы, возникшие из стяжения партикульных комплексов: сербское кô < као < како, словенское ko < kako (r), болгарское ко < кога и т. д.
● Функционирует примарная партикула ко как частица и как союз. Как частица имеет значение ‘ведь, только’ – например, словенский: ko pridi, кашубский: ko veš, jak je.
• В качестве союза имеет широкую гамму значений: ’поскольку, когда, если’ – например, словенский: komu se smem ver-jeti, ko me prijateji varajo.
Эта партикула возводится этимологами к первичным «местоимениям», возникшим из междометий. Данные [ЭССЯ 1983а]:
Представлена как *ko. Значение неясное, колеблется от ’иди-ка’ до ’ однако, поэтому’. Впервые в этом Словаре появляется такая ранее тщательно избегаемая характеристика: «Получает объяснение как этимологически первичная форма».
12. Lě[128]. Эта партикула в славянских языках представлена широко: ее отмечают в древнерусском, старосербском, старочешском, старопольском, в полабском (в форме lă). В современных языках известна в словенском, в сербском (в форме ли).
• Как частица имеет значение ’едва, чуть’. Старосербский: ле живъ; церковнославянский (русский): Лє живу кму сущу.
• В качестве союза имеет значение ’но’. Например, кашубский: to ńe jes čłovjek, le złi duch.
• Однако этот союз-партикула имеет и другие значения: лимитативное, экспликативное, понуждающе-императивное и под.
Сложным в данном случае является вопрос о «генетических» связях этой партикулы. Этимологи возводят ее к le, тогда эта ситуация становится параллельной с ситуацией пары ne/ne. Кроме того, как видно будет далее, в славянских деривативных комплексах эта партикула функционирует параллельно с je– (ledva – jedva), и вопрос об их объединении на гиперуровне нужно решать в общем плане.
В [ЭССЯ 1987а] представлена в виде *lě (*le). Описывается как праславянская частица с «вариантным вокализмом (см. еще *li) и выделительной, усилительной функцией. Особо рассматривается сходство с балт. lai. Говорится о «трудностях генетического отождествления вокализма». Приводится важная ссылка на В. Н. Топорова [Топоров 1983; 1984] о том, что балто-славянские служебные элементы «как бы фиксируют более архаичную синтаксическую предысторию явлений, в максимуме своего развития обретших статус стандартных морфологических граммем».
13. Na. Несмотря на то, что эта партикула представлена в словарях в виде нескольких лексем и на то, что выше, в перечне общеславянских партикул, приведен вариант na, квалифицированный как частная фонетическая разновидность негации, мы считаем описываемый здесь идиом na отдельной лексемой междометно-дейктического характера.
Она (партикула) представлена почти во всех славянских языках (но в болгарском и македонском только в диалектах, в полаб-ском не обнаружена). Соотносится с рядом дериватов – русский: на-те, на-ка; словенский: nãta; кашубский: nata; верхнелужицкий: natej и т. д.
• Дейктическая функция этой партикулы связана с аффективным моментом, например, русский: На, да ты уже здесь!, На, вот что наделал! Вот тебе на! и под.
• Этот аффективный оттенок может уступать место дейктически-императивному: русский: На, ешь! На тебе кусок хлеба, болгарский: На ти пет лева, сербский: На ти коj динар купи себи нешто и т. д.
• Этимологические исследования причисляют это на к междометию, переходящему в местоимение: см. онъ /ono /eno / ano.
14. Ce – употребляется в украинском языке: Вы чого це тикаете дали?.
Предполагается, что эта партикула является вариантом те.
15. Сь. В старославянском и древнерусском употребляется в уступительном значении: Нє хотяшє ту ни хлєба іасти, цѣ и могыи пищу приокрѣсти.
16. Ci. Представлена в восточнославянских языках.
• Употребляется в вопросительном значении: Ци самъ есмъ шелъ Кыевѣ? (русский).
• В дизъюнктивно-гипотетическом значении: (русский): iєда iєстъ пьсь ци лукавыи бѣсъ; Ци ащє ударитъ мєчємъ, да того заплатити сребра литръ е. Этимологически возводится к ти.
17. Ca. Вопросительная частица в чакавском. Фонетический вариант сь (в crto).
18. De. Южнославянская и словенская партикула.
• В словенских диалектах употребляется в значении ’же’.
• Примерно в этом же смысле употребляется в южнославянских языках в побудительных предложениях: болгарский: Седнете де, седнете!. См. также македонский: Е како де, како!.
• Может выступать и как сдвоенный союз: де…де. Македонский: Де единот, де другиот.
Как и во многих предыдущих ситуациях, этимологи предлагают и в этом случае два противоположных решения: а) эта партикула восходит к глаголу dějati и является сокращенным императивом; б) эта частица является примарной, см. ее дериваты, например, kь-de, gь-de.
19. Do. Старославянский, сербский и украинский вариант da.
Эта партикула имеет те же значения, что и da. Параллельными для этих партикул являются и производные от них дериваты: da-že / do-že; ср. da-ž/dori.
20. Dy. Белорусская партикула, выступающая в функции частицы и союза.
• Она функционирует в функции наречия, в начале объясняющего придаточного: Хочь йон и разумный, ды я яго не люблю.
• Эта же полифункциональная партикула может служить и сочинительным союзом: Дзень ды ноч. Она считается фонетическим вариантом общеславянского da, с которым, как видно будет ниже, она совпадает по всем дериватам.
21. Sa – словенская и польская партикула, функционирующая как наречие и частица. Имеет дериваты: польский: sa-sa, словенский: sa in ta. Эту же семантику находим в русском там-сям, там и сям и т. д.
• Может иметь сентенциальное значение, например, известен словенский ее вариант: saj ’ ведь’.
Этимологи причисляют эту партикулу к тому же ряду, что и k-овые и t-овые партикулы, то есть к примарным единицам коммуникативного фонда.
22. Si. Партикула представлена в древнерусском, старословенском и диалектном словацком.
• Может выступать в функции союза со значением уступительности, например, древнерусский: Любо си отьцю нє мѣ и гнѣватися, не иду к ворогомъ своимъ.
• Она может иметь вопросительно-гипотетическое значение. Ср. древнерусский: Вънидє ли си воплъ вашъ въ слуха господьня.
Этимологически эту партикулу возводят либо к примарному s-овому элементу, либо, напротив, к форме оптатива от глагола byti.
23. Ta. Как уже говорилось выше, соотношение партикул da/ta вытягивает из славянского партикульного пространства нить более запутанного клубка, который в нашей работе мы не в состоянии распутать полностью, поскольку для этого нужно найти силы покинуть парадигму «нормальной науки», в которой и я воспитывалась и существовала около пятидесяти лет.
Проще говоря, вопрос ставится так: является ли та глухим вариантом да или, что то же самое, – является ли да звонким вариантом та? Как можно было видеть в других главах нашей книги, вопрос этот или не решался лингвистами совсем, они как бы не замечали этой проблемы, или же они объединяли эти два варианта, не объясняя метатеорических принципов этого объединения.
Ответ на этот вопрос все-таки необходим. Пусть он будет таким:
• Функционально та повторяет да. Но не во всех языках. И не во всех функциях.
Другой вопрос: имеем ли мы таксономическое право приравнивать единицы, частично по родственным языкам разошедшиеся, если даже мы и предполагаем их единство в далекую реконструируемую эпоху? На этот вопрос ответить очень трудно и потому он (и близкие к нему вопросы метатеоретического описания) будет специально обсуждаться в следующих разделах настоящей
