7. Седьмой партикулой в этом ряду мы считаем ne. Эта некоторая неуверенность нашей таксономии будет объяснена в конце статьи, посвященной этой партикуле. Она имеет довольно большое число фонетических вариантов: ne, пё, nie, nja, na, na’a, ny, ne и т. д.
● Основное ее значение – негация. При этом возможна сентенциальная негация: чешский: Byls tam? Ne!; ст.-польский: Tako bądź wasza mowa «Jest tako jest, nie, nie jest tako»; болгарский: Ште дойдеш ли? – Не! и под.
● В некоторых славянских языках эта партикула выполняет функцию переспроса, ср. чешский: To je divné, ne?[123]
Чаще всего эта партикула негации употребляется в приглагольной функции (при этом в одних славянских языках она графически отделяется от глагола, а в других пишется с ним слитно). Однако практически может присоединяться к любому члену предложения.
Сложным вопросом таксономии является вопрос об объединении или различении этой партикулы и славянской партикулы ni. Последняя функционирует не в качестве сентенциального отрицания, а для образования деривативных цепочек со значением негации: ни-къ-то, ни-ка-кой, ни-че-го, ни за чь-то и т. д. Однако в некоторых языках (например, в украинском) в качестве сентенциального отрицания употребляется именно ni.
Необходимо сказать также, что каждая из этих партикул может образовывать серийные ряды: ни (ni) . ни (ni) и не (ne) . не (ne). Небезынтересно и то, что в настоящее время в русской речи, выплеснувшейся на экраны телевизоров и просто на улицу, эти ряды смешиваются, точнее, ряд с ни заменяется на ряд с не: Он не сообщил не президенту, не премьер-министру; Приказ был не подписан не в июне, не в июле и т. д.
Поэтому мы бы предложили партикулу ni обозначить как 7а. Объединить же их не считаем возможным, так как полностью их функции не совпадают. Разделить их на две полноправных партикулы тоже будет неправомерно, так как в одних и тех же синтаксических структурах разные славянские языки выбирают ту или другую партикулу. То есть сферы их действия пересекаются, но не налагаются.
Этимологически обе партикулы объединяются с многими неславянскими индоевропейскими партикулами с n– основой и с греческими партикулами негации на μ-
Более сложным, чем квалификация ни, является определение статуса партикулы nĕ (< nĕ), являющейся первой частью неопределенных местоимений во всех славянских языках – nĕčьso /nĕčьto / nĕkъto / nĕkъjь / nĕkako / nĕjako / nĕkamo / nĕkъdy / nĕkoliko и под.
Дело в том, что эта партикула в принципе может отделяться от следующего за ней деривата, пропуская между ним и собой предлог, например не у кого, ст. не за кем и т. д.
Но сама по себе, то есть в изолированном состоянии, в славянских языках (мы имеем в виду во всех славянских языках) она не употребляется. Таким образом, она не соответствует первому требованию выделения примарных партикул. Тогда встает вопрос о том, что же мешает считать ее вариантом ne?
Прежде всего, этому мешает ее форма, что заставило некоторых этимологов полагать эту партикулу комбинацией пь + vѣ (< vѣstь), а других этимологов – считать ее продленным вариантом негативной партикулы не. Существует и более упрощенное решение, которое в конце концов приходится принять и в нашей работе, а именно – отнести эту партикулу в общее хранилище «п-овых демонстративов», но не считать отдельной примарной партикулой.
В [ЭССЯ 1997] партикулы *nĕ и пе представлены; они объединены в одной статье. Генезис *nĕ объясняется (для ряда случаев [?]) стяжением первоначального *ne je, то есть ’не имеется, нет’. Если рассматривать дублеты неопределенных местоимений *nečьto / něčьto, то природа долготы ě здесь, как считают авторы, иная: это аффективное продление и тем самым вторичная долгота. «Местоименная, указательная природа сравнения ne– может быть распространена и на отрицание как одну из вторичных специализаций и. – е. *ne, связанного с и. – е. *on, *n практически во всех употреблениях».
8. С некоторыми сомнениями в качестве следующей партикулы мы не называем в качестве примарной единицы no – междометие. Причины для этих сомнений следующие. Хотя эта партикула – междометие – известна всем славянским языкам и употребляется изолированно, но она не служит элементом деривативной цепочки[124] и потому – естественно – функционально ограничена.
• Прежде всего, как уже было сказано, это междометие. Русский: Но, мертвая, крикнул малюточка басом. Польский: No, nie bij go!. Сербский: Но, синко, како е било?. Чешский: No, přestaň už и под.
• Удвоенное но может выполнять функцию отрицания: Но, но! Все было не так, как Вы говорите и под.
• В западнославянских языках но выполняет функцию противопоставления (как считают этимологи, более позднюю, вторичную, при которой это значение возникает под влиянием противительного но < пъ). Словацкий: Jaz sem hotel, no ti ne.
Примарной партикулой под номером 8 мы считаем партикулу no/nu.
• Она выполняет функцию междометия. Русский: Ну, побежали! Ну, братья, помогайте!. Польский: Nu, kiedy już inaczej byċ nie może, otoż tak pуjdźy. Словенский: Nu tedaj, vi bogati, placite se! и т. д.
Уже говорилось выше о том, что Р. Ф. Касаткиной обнаружено в русских говорах у этой партикулы значение не только междометия, но и противительного союза [Касаткина 2004]. Сходное значение находят и в старосербском, и в дубровницких текстах: Tako gorim vas u sebi, nu moj oganj skroven stoji.
Однако существенным обстоятельством в пользу определения данной партикулы как примарной является тот факт, что она может (хотя и в слабой степени) являться базовым элементом деривативной цепочки – см. русское Ну же!, Ну те ка!, Ну-ка!, Нуте (с). Возможно и более сложные комбинации, например: Я просила его, ну а он не согласился.
Деривативные расширения этой партикулы по славянским языкам известны: nuj (польский), нумо (украинский), нудер (сербский).
Как и в случае других общеславянских партикул, в данной ситуации существуют два противоположных подхода: 1) все партикулы с консонантной опорой n– объявлять восходящими к «детской» речи (Lallwörter); 2) считать, что эти партикулы восходят к «застывшим» формам местоимения – демонстратива *ono/eno.
9. Примарной партикулой под номером девять мы считаем адверсативный союз no/пъ. В последней форме он представлен в старославянском, древнерусском и украинском. Например, старославянский: Не умрьтъ бо дьвица нъ спитъ; l вы чисти єстє нъ нє вьси; древнерусский: Не бяшє мира мєзи ними нъ рать; Не бояринъ но простъ сий человѣкъ; Аще кто отьца ли матєрє не послушаєть, но смєрть приимєть и т. д.
Более подробно об этом союзе написано нами в этой же книге в главе второй (§ 2. Союзы).
Таким образом, в нашей работе выявляется некоторая неизбежная искусственность разделения n-овых партикул на несколько самостоятельных единиц, определяемых в качестве примарных. Но если вернуться к заданным выше нами правилам, то это разделение неизбежно. И все-таки в этой единой для всей цепочки консонантной опоре чувствуется общий «негативный» (включая «неопределенный», то есть не-определенный) смысл. См. в первой главе о финно-угорских n-овых местоимениях в книге К. Е. Майтинской [Майтинская 1982].
В [ЭССЯ 1999а] представлена как союз. «Преобладает мнение о принадлежности праслав. союза *nъ к гнезду и. – е. *nū ’теперь’. Анализ всех версий привел авторов последнего исследования (? – Т. Н.) к выводу о междометной природе *nъ и о его связях с приведенным материалом на уровне элементарных соответствий»[125].
10. Примарной партикулой (также в двух фонетических вариантах) является партикула se/sb[126].
Авторы ряда Этимологических словарей обособляют и разделяют эти варианты, опираясь на разность их функций: se чаще выступает как междометие, а sь – как указательное местоимение. Однако, рассматривая предыдущие партикулы и квалифицируя их как примарные, мы (напоминаем) обращали внимание на два их свойства: а) функционировать изолированно и б) входить в деривативную цепочку. То, как именно функционирует партикула, не требовало для нашего определения однозначной корреляции: форма – смысл; более того, как видно было из предыдущего изложения, мы рассматривали каждую партикулу на фоне всей славянской семантической палитры, допуская для нее самую различную семантико-синтаксическую функцию.
• Итак, прежде всего эта партикула функционирует как «междометие»[127]: старославянский: сє ангелъ господинъ въ сьнѣ гависѧ ѣму; они идошѧ и сє звѣзда идѣашє прѣдъ ними; др. – русский: Сє азъ Мьстиславъ, Володимиръ сынъ; Се обѣдъ мои уготовахъ; украинский: Се твой пришол до тебе батько; Чом се хата не метена?и т. д.
