- Офигеть! - Тоха не сдержал эмоций. - Это что у вас за бардак, раз атомный снаряд может утащить любой сбрендивший тип с ржавыми плоскогубцами?
- А ты думал, такие штуки в заваренных танках хранятся под охраной роты огнеметчиков? - с намеком на придурковатость Тохи произнес Рощин. - Так, ребята, надо идти к этому прапорщику.
- Он закрылся изнутри - мы не смогли открыть, - предупредил Чижов. - Стучали в дверь несколько раз - не отвечает.
- Два дня сидит? Может, застрелился там? - предположил Рощин.
- Нет: на вытяжке видно выхлоп - генератор там стоит. Работает - свет дает. Но не всегда - иногда замолкает. Значит, кто-то генератор вырубает, а потом опять запускает. Стучали ему много раз, даже молотком по двери били - ноль эффекта.
- Дверь будем ломать? - предложил Синий.
- Дверь цельнометаллическая и очень толстая - трудно придется. - Лейтенант покачал головой. - Да и страшно. Он ведь там засел с атомным снарядом. Страшно очень. Начнем ломать, а он…
- Так он что - может взорвать такой снаряд? - уточнил Синий.
Никто ему не ответил, но взгляды Рощина и Чижова подсказали ему неприятный ответ.
- Твою мать! - вымолвил Синий, опасливо косясь себе под ноги.
Только тут до Тохи дошло, что где-то там, внизу, засел психически неуравновешенный человек с ядерным оружием и жирными тараканами в голове. И он, вполне вероятно, знает способ, как этот снаряд взорвать.
Стало неуютно.
- Он еще и второй снаряд прихватил. Точнее, части от него, - добавил Рощин.
Эта информация спокойствия не прибавила. Выходит, у психа целых два атомных снаряда. Ну, или в лучшем случае полтора.
Полная задница.
* * *
Дверь бомбоубежища действительно впечатляла. Сплошной толстенный металлический лист, выкрашенный зеленой краской. Нечего и мечтать отворить ТАКОЕ бесшумно. Рощин, внимательно изучив преграду, убедился в ее серьезности и обратился к Чижову:
- Другие выходы есть?
- Есть. Но не войти. Закрылся хорошо.
- А через вентиляцию?
- Можно попробовать. Но там же вроде фильтрами все перекрыто, да и узко, наверное. Не знаю, можно ли тихо через них пробраться. А если не получится тихо, то…
- А телефона или другого способа связи с убежищем нет?
- Вроде бы нет. Я о таком не слышал.
Рощин наклонился, поднял с пола молоток. Лейтенант пояснил:
- Это я его принес. Стучал им по двери. Ноль эмоций.
- Ну попробуем еще раз.
Полковник быстро простучал по металлу три раза, затем еще три раза, но уже с паузами, и закончил такой же быстрой серией из трех звонких ударов. Выждал немного, повторил все в такой же последовательности. Тоха поморщился - в темном коридоре эти резкие звуки били по ушам немилосердно.
Минут через пять Рощину надоел «концерт», и он бросил молоток на пол:
- Н-да… будем искать другой способ. Скажи, Чижов…
Договорить он не успел - в двери что-то залязгало, застучало, она начала распахиваться с противным скрежетом. Но полностью не раскрылась, замерла - из широкой щели шагнул высоченный мужик в солдатских штанах и линялой тельняшке. В свете фонарей, притащенных откуда-то Бакаевым и Тюриным, отразилось очень мрачное небритое лицо с устало-отрешенными глазами. Меж узких губ дымила папироса. Перекинув ее в уголок рта, лицо недовольно вопросило:
- Ну и зачем SOS стучали? Что у вас за катастрофа, будто опять «Титаник» тонет?
- Полковник Рощин, Двенадцатое ГУМО. Товарищ прапорщик, вы наш снаряд забрали. Придется его вернуть - нам он нужен.
- Ишь ты! Двенадцатое ГУМО! - с показушным изумлением произнес Онищенко. - И зачем же вам снаряд понадобился? Столько лет пролежал никому не нужный, и тут на тебе…
- Прапорщик, а как по-вашему - для чего нужны снаряды?
- Снаряды нужны, чтобы их взрывать, - степенно произнес тот.
- Вот вы и ответили сами на свой вопрос.
- А взрывать кого надумали?
- Прапорщик, вы, думаю, заметили - наверху творятся нехорошие дела. Взрывать мы собираемся тех, кто эти дела заварил. Если вы еще не окончательно свихнулись, то ваша помощь не помешает - сил у нас маловато.
Прапорщик, сплюнув бычок, достал из кармана початую пачку, достал новую папиросу, прикурил от дешевой зажигалки, затянулся, выдохнул облако удушающего дыма, кивнул:
- Как удачно - я и в самом деле не полный псих. Так… частичный… Хотя с психиатрами общаться не готов - у них, думаю, будет другое мнение. И в плане проведения атомных взрывов буду рад вам помочь. Заходите - чувствуйте себя как дома.
Рощин от приглашения не отказался - пошел за прапорщиком. За полковником потянулись все остальные - наверху лишь танкисты остались. В бомбоубежище работало освещение, но все равно было как-то сумрачно. Онищенко завел народ в комнатку, буквально сиявшую от электрического света, - сюда он, похоже, притащил все лампы, до которых смог добраться. Посредине стол, заваленный какими-то деталями и проводами, в одном углу раскладушка, в другом, на двухколесной тележке с подставкой, находился большущий снаряд кремово-белого цвета с медно-красным ободком внизу и черно-оранжевым носом. Стильная вещичка - сразу видно, что непростая.
Полковник подошел к столу, присвистнул:
- Я вижу, вы тут время не теряли?!
- Да так - ковырялся понемногу, - уклончиво ответил прапорщик.
- Вижу я, взрыватель уже на месте. А это что за запчасти - хотели собрать второй снаряд?
- Так точно. Хотел. Только не получается - не хватает двух секций взрывчатки. Может, вы сможете чем-то их заменить? Я уж чего только не передумал…
Рощин, присев на единственный стул, задумчиво намотал себе на указательный палец кусок провода, заканчивавшийся какой-то многоугольной кривой пластиной, и устроил присутствующим краткую лекцию по основам конструирования и сборки ядерных зарядов в кустарных условиях:
- Прапорщик, вы чем собирались заменить недостающие сегменты? Толом залить? Или что? Посмотрите - ядро покрывается равномерно со всех сторон. Взрывчатое вещество, используемое здесь, имеет высокие прочностные характеристики - детали из него вырезаются на прецизионных станках.
Допуски в сотые доли миллиметра, если не меньше. Само плутониевое ядро отполировано так, что зеркалу и не снилось: примыкание всех деталей в инициаторе должно быть идеальным. Далее - на каждой пластине имеется свой детонатор. Детонаторы тоже непростые - время срабатывания у них выверено с высочайшей точностью. Десятитысячные доли секунд, если не менее. Провода, по которым к детонаторам подводится ток, имеют одинаковую длину. Их концы обрезаны под одинаковым углом и одинаковым способом припаяны к контактам. Это из-за того, что скорость распространения электрического тока по проводам является конечной величиной, и при разной длине пути детонаторы сработают несинхронно. Разница составит ничтожные доли секунд, но этого может хватить - обжима ядра не произойдет. Если не произойдет обжима, плутоний не перейдет в другое фазовое состояние. Не перейдет - ядро не достигнет надкритического состояния. Будет обычный, несильный взрыв от химической взрывчатки из оболочки ядра. Если взрывом повредит ядро - произойдет заражение местности плутонием. Но это все несерьезно. Вы представляете, какая точность нужна?
Ядерная реакция - это быстрый процесс, все исчисляется миллионными долями секунды. За это время должно успеть обжаться ядро, начаться цепная реакция деления в инициаторе и синтеза в усилителе[35]. Пуля в стволе автомата не успеет и сантиметра пройти за время между подрывом детонаторов и началом фазы огненного шара - это начало, собственно, атомного взрыва. Так, прапорщик, чем вы тут собирались заменять недостающие сегменты? Выплавленным из мин толом? Или спичечных головок стакан начистить хотели? Боюсь, при работе в таких условиях вам было бы нелегко получить работоспособное устройство.
Онищенко, состроив уморительную гримасу, издевательски-уважительно заявил:
- А как вы насчет спичек догадались? Именно этим и занимался - два стакана уже начистил. Кстати, может, подскажете, где недостающие части, и, раз уж вы здесь, поможете собрать эту штуку?
- Этих частей нет, и достать их невозможно. Несколько лет назад, еще при полевых испытаниях, сегменты из этого снаряда поместили в имитатор, после чего им выстрелили. После того как имитатор разобрали, специалистам что-то не понравилось именно в этой паре деталей - их увезли в центр боевого применения на детальное исследование. А так как программу заморозили, никто не стал их возвращать или присылать замену. Да и будь у нас пластины, монтаж - тоже дело нелегкое. Я не уверен, но, по-моему, вся начинка заливается особым пластиком. Наглухо. Затем снаряд лежит, покуда не выйдет срок хранения, - потом его утилизируют. Срок, кстати, не особо большой…
Онищенко, горестно оглядев хлам на столе, уточнил:
- Так, значит, второй снаряд никак не собрать? Ведь все ж почти есть.
