Коварность
Когда твой друг на глас твоих речейОтветствует язвительным молчаньем;Когда свою он от руки твоей,Как от змеи, отдернет с содроганьем;Как, на тебя взор острый пригвоздя,Качает он с презреньем головою, —Не говори: "он болен, он дитя,Он мучится безумною тоскою";Не говори: "неблагодарен он:Он слаб и зол, он дружбы недостоин;Вся жизнь его какой-то тяжкой сон"…Ужель ты прав? Ужели ты спокоен?Ах, если так, он в прах готов упасть,Чтоб вымолить у друга примиренье.Но если ты святую дружбы властьУпотреблял на злобное гоненье;Но если ты затейливо язвилПугливое его воображеньеИ гордую забаву находилВ его тоске, рыданьях, униженье;Но если сам презренной клеветыТы про него невидимым был эхом;Но если цепь ему накинул тыИ сонного врагу предал со смехом,И он прочел в немой душе твоейВсё тайное своим печальным взором, —Тогда ступай, не трать пустых речей —Ты осужден последним приговором.
<Из письма к Плетневу.>
Ты издал дядю моего:Творец опасного соседаДостоин очень <был> того,Хотя покойная БеседаИ не заметила его. —Теперь издай [меня], приятель,[Плоды] пустых моих трудов,Но ради Феба, мой Плетнев,Когда ж ты будешь свой издатель?
* * *
Как жениться задумал царский арап,Меж боярынь арап похаживает,На боярышен арап поглядывает.Что выбрал арап себе сударушку,Черный ворон белую лебедушку.А как он арап чернешенек,А она-то душа белешенька.
* * *
О дева-роза, я в оковах;Но не стыжусь твоих оков:Так соловей в кустах лавровых,Пернатый царь лесных певцов,Близ розы гордой и прекраснойВ неволе сладостной живетИ нежно песни ей поетВо мраке ночи сладострастной.
* * *
T– прав, когда так верно васСравнил он с радугой живою:Вы милы, как она, для глазИ как она пременчивы душою;И с розой сходны вы, блеснувшею весной:Вы так же, как она, пред намиЦветете пышною красойИ так же колетесь, бог с вами.Но более всего сравнение с ключомМне нравится – я рад ему сердечно:Да, чисты вы, как он, и сердцем и умом,И холодней его конечно.Сравненья прочие не столько хороши;Поэт не виноват – сравненья не удобны.Вы прелестью лица и прелестью душиК несчастью бесподобны.
* * *
Мне жаль великия жены,Жены, которая любила[Все роды славы: ] дым войныИ дым Парнасского кадила.Мы ей одолженыИ просвещеньем и Тавридой,И посрамлением <?> Луны,И мы прозвать <должны>Ее Минервой, Аонидой.В аллеях Сарского селаОна с Державиным, с ОрловымБеседы мудрые <?> вела – [чай пила]С Делиньем – иногда с Барковым <?>.Старушка милая жилаПриятно и немного блудно,Вольтеру первый друг была,Наказ писала, флоты жгла,И умерла, садясь на судно.[С тех пор] мгла.Россия, бедная держава,Твоя удавленная славаС Екатериной умерла.
Виноград
He стану я жалеть о розах,Увядших с легкою весной:Мне мил и виноград на лозах,В кистях созревший под горой,Краса моей долины злачной,Отрада осени златой,Продолговатый и прозрачный,Как персты девы молодой.
Фонтану бахчисарайского дворца
Фонтан любви, фонтан живой!Принес я в дар тебе две розы.Люблю немолчный говор твойИ поэтические слезы.
Твоя серебряная пыльМеня кропит росою хладной:Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!Журчи, журчи свою мне быль…
Фонтан любви, фонтан печальный!И я твой мрамор вопрошал:Хвалу стране прочел я дальное;
Но о Марии ты молчал…
Светило бледное гарема!И здесь ужель забвенно ты?Или Мария и ЗаремаОдни счастливые мечты?
Иль только сон воображеньяВ пустынной мгле нарисовалСвои минутные виденья,Души неясный идеал?
* * *
Пока супруг тебя, красавицу младую,Между шести других еще не заключил, —Ходи к источнику могилИ черпай воду ключевую,И думай, милая моя:Как невозвратная струяБлестит, бежит и исчезает —Так жизни время <?> убегает,В гареме так исчезну я.
Ночной зефирСтруит эфир.Шумит,БежитГвадалквивир.
Вот взошла луна златая,Тише… чу… гитары звон…Вот испанка молодаяОперлася на балкон.
Ночной зефирСтруит эфир.Шумит,БежитГвадалквивир.
Скинь мантилью, ангел милый,И явись как яркой день!Сквозь чугунные перилыНожку дивную продень!
Ночной зефирСтруит эфир.Шумит,БежитГвадалквивир.
* * *
Охотник до журнальной драки,Сей усыпительный ЗоилРазводит опиум чернилСлюнею бешеной собаки.
* * *
Лихой товарищ наших дедов,Он друг Венеры и пиров,Он на обедах – бог обедов,В своих садах – он бог садов.
* * *
Ненастный день потух; ненастной ночи мглаПо небу стелется одеждою свинцовой;Как привидение, за рощею сосновойЛуна туманная взошла…Всё мрачную тоску на душу мне наводит.Далеко, там, луна в сиянии восходит;Там воздух напоен вечерней теплотой;Там море движется роскошной пеленойПод голубыми небесами…Вот время: по горе теперь идет онаК брегам, потопленным шумящими волнами;Там, под заветными скалами,Теперь она сидит печальна и одна…Одна… никто пред ней не плачет, не тоскует;Никто ее колен в забвеньи не цалует;Одна… ничьим устам она не предаетНи плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.
………………………………………………………………………………………………………………………
Никто ее любви небесной не достоин.Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен;
…………………………………………
Но если………………………………
* * *
Презрев и голос<?> укоризны,И зовы сладос<тных> надежд,Иду в чужбине прах отчизныС дорожных отряхнуть одежд.У [молкни], сердца шопот сонный,Привычки давной слабый <?> глас,Прости, предел неблагосклонный,Где свет узрел я в первый раз!Простите, сумрачные сени,Где дни мои <текли> <?> в тиши,Исполнены страстей и лениИ снов задумчивых души. —Мой брат, в опасный день разлукиВсе думы сердца – о тебе.В последний <раз> сожмем же рукиИ покоримся мы судьбе.Благослови побег поэта< >< > где-нибудь в волненьи <света><?>Мой глас <?> [вос]помни иногда
Умолкнет он под небом дальным< > сне<?>,Один < > печальнымУгаснет в чуждой стороне.
Настанет час желанныйИ благоск<лонный> <?> славянинК моей могиле безъимянной
<К Сабурову.>
