при Л. П. Берии специальной группы диверсантов, содержание разговоров видного советского диверсанта Эйтингона — в середине июня и наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко — ночью 22 июня 1941 года с командующим Западным особым военным округом генералом армии Д. Г. Павловым и рядом других, то ранее высказанная мною гипотеза приобретает вполне реальные очертания.
В пользу этого вывода свидетельствует и тот факт, что ни один из ранее приведенных примеров так называемых боестолкновений пограничников с подразделениями немецких войск, а также артиллерийских обстрелов советской территории ночью 22 июня 1941 года не нашли своего отражения в «Журнале оперативной записи» дежурных по Главному управлению пограничных войск. Подобное может быть лишь в одном случае — если это были не реальные события, а обыкновенные инсценировки провокационных действий советской стороны с целью получить формальный повод для начала упреждающих наступательных действий против Германии и ее союзников.
Все это вместе взятое вынуждает еще больше усомниться в правдоподобности официальной историографии относительно хронологии тех событий, которые произошли накануне и в первые часы войны на западной границе. Возьму на себя смелость, используя всю имеющуюся на сегодняшний день открытую информацию, хотя бы частично реконструировать основные события последних предвоенных суток, произошедшие на государственной границе начиная с 21 июня 1941 года.
Итак, какими же событиями отмечены последние сутки перед началом войны, а также первые ее часы?
Хочу особо подчеркнуть, что это авторская версия основных событий, произошедших на западной границе СССР в течение последних суток перед началом войны. Но основывается она не на слухах, а на тех конкретных фактах, которые приведены в работах пограничных историков, воспоминаниях некоторых участников Великой Отечественной войны, а также на ряде архивных документов, которые в разное время были введены в научный оборот. Тем не менее думаю, что потребуется еще немало времени для того, чтобы до конца распутать весь клубок противоречивых фактов и событий того непростого времени в истории нашей страны.
О мужестве, героизме
и… здравом смысле
Чем более наврешь про войну прошлую, тем скорее приблизишь войну будущую…
Писатель В. Астафьев
I
О мужестве и героизме пограничников в годы Великой Отечественной войны написано и сказано немало. Это утверждение стало уже своего рода аксиомой, не вызывающей ни у кого даже и тени сомнения. В работах многих историков, писателей и публицистов приведены сотни реальных примеров их героических подвигов, что избавляет меня от необходимости их вновь подробно перечислять. Ясно одно, что в первые дни войны в условиях всеобщей растерянности и потери управления на всех уровнях государственной и местной власти, паралича воли у военного командования абсолютное большинство пограничников не только стойко оборонялись, но и умело вели наступательные действия. В последующем, выполняя задачи по охране тыла Действующей армии, они вписали немало ярких страниц в боевую летопись советских пограничных войск.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин в своем приветствии по случаю 25-летия со дня образования пограничных войск НКВД СССР, отмечая их заслуги перед Отечеством, подчеркивал: «В настоящей войне советские пограничники вписали славные страницы в историю пограничных войск. Они первыми приняли на себя удар фашистских полчищ и, можно смело сказать, не посрамили славных традиций русского оружия. В тяжелых условиях борьбы с внезапно напавшими и колоссально преобладающими вражескими силами, пограничники героически сражались и погибали, отстаивая границы нашей земли»[185].
Сегодня также хорошо известны высокие оценки боевой деятельности пограничников в годы войны со стороны таких выдающихся полководцев Великой Отечественной войны, как Г. К. Жуков, А. М. Василевский, К. К. Рокоссовский, И. Х. Баграмян, Н. В. Ватутин и некоторые другие. В этом с ними вполне солидарны многие руководители партийных органов пограничных областей, а также другие военные и гражданские должностные лица, наблюдавшие за их действиями в годы войны.
К примеру, в докладной записке секретаря Белостокского обкома КП(б) Белоруссии А. П. Эльмана в ЦК КП(б) «Об эвакуации в Белостокской области» отмечено, что «стойко и мужественно действовали пограничники, которые фактически одни, держали оборону. Командование погранвойск держало все время тесную связь с обкомом и информировало обком о ходе военных действий и продвижении врага»[186].
Секретарь Брестского обкома КП(б)Б М. Н. Тупицын, информируя ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)Б о положении на фронте Брест-Кобринского направления по состоянию на 25 июня 1941 года, отметил, что «в частях 4-й армии началась паника. Застигнутые внезапным нападением, командиры растерялись. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров и бойцов обращались в бегство. Работники обкома партии вместе с группой пограничников пробовали задержать бегущих с фронта, и временно удалось приостановить это позорное бегство»[187].
В рапорте начальника 3-го отдела 10-й армии Западного фронта полкового комиссара Лося на имя начальника 3-го Управления НКО СССР говорится, что «из отходящих пограничников в 200 человек под руководством оперативного состава были созданы заградотряды, задерживающие всех бегущих и направлявшие их на пункты, где штабом армии формировались полки и отправлялись на фронт. Во все основные, решающие пункты направлялся оперативный состав, которому придавались группы пограничников и командиров. Кроме того, в связи с тем, что город остался без власти, и так как Белосток является еще базой снабжения наших частей, была сформирована оперативная группа при коменданте города, усиленная пограничниками, в Белостоке был восстановлен порядок с применением всех мер военного времени»[188].
Достаточно высоко оценивало морально-боевые качества пограничников и немецкое командование. В воспоминаниях некоторых немецких генералов, а также на страницах Журналов боевых действий соединений и объединений вермахта встречаются упоминания о пограничных заставах и других подразделениях на западной границе, которые оказали их войскам наиболее упорное сопротивление. Так, начальник штаба 4-й армии группы армий «Центр» генерал Г. Блюментрит, отмечая повсеместно очень слабое сопротивление частей Красной армии в первые часы войны, вынужден был признаться, что «только в Брестской крепости, где находилась школа ГПУ, русские, оказывали фанатическое сопротивление»[189]. Как известно, в Брестской крепости в тот момент, кроме частей Красной армии, находились батальон конвойных войск НКВД СССР неполного состава, сборы спортсменов и наблюдателей, курсы по подготовке водительского состава, транспортная рота, а также управление и взвод связи третьей погранкомендатуры, 3-я резервная и 9-я линейная застава 17-го (Брестского) пограничного отряда.
Бывший офицер вермахта Вернер Хаупт в своей книге «Сражение группы армий «Центр», описывая первые бои на границе, отмечал: «…русские повсюду отступают. Только в казарме ГПУ в Мельнике гарнизон
