собой написанный в явной спешке текст той самой «Директивы № 1 от 21 июня 1941 г.», который ориентировочно в 23.30 последний раз был представлен Сталину на согласование.
В этом варианте указанного документа сохранились все пометки и зачеркивания, которые были сделаны, по всей видимости, рукой Сталина. Ниже приводится копия этого рукописного текста Директивы со всеми исправлениями и дополнениями. Жирным шрифтом мною выделены те предложения, которые отсутствуют в жуковском варианте вышеназванного документа.
«Шифром. Расшифровать немедленно.
Военным советом ЛВО, ПрибОВО,
ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.
Копия: Народному комиссару
Военно-Морского Флота
1. В течение в ночь 22.6.41. 23.6.41 возможно внезапное нападение немцев на фронтах участках ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО, ЛВО. Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41 г. на рассвете сосредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) В течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе.
б) Перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.
в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскированно и зарывшись в землю.
г) В случае каких-либо провокаций со стороны немцев или их союзников ни на какие провокации не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирных путем.
г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
д) Эвакуац Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко, Жуков.
21 июня 1941 года.»[179]
На Директиве, не имеющей номера, есть служебные пометки: «Директива поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года. Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50. Первый экземпляр машинописной копии передан в НКВМФ. Второй экземпляр машинописной копии передан Покровскому». Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно.
В этом варианте Директивы № 1 обращает на себя внимание два момента. Во-первых, в нем трижды в разной интерпретации говорится о возможных провокациях со стороны немцев и их союзников, а также дважды высказывается требование — не поддаваться ни на какие провокации. Не многовато ли для довольно-таки небольшого по объему документа? Ведь главное требование к любому военному документу — это краткость и ясность изложения основных его положений.
И, во-вторых, в ожидании нападения немцев Директива акцентирует внимание Военных Советов округов на том, что эти вооруженные провокации наиболее вероятны со стороны Румынии. На мой взгляд, в этом нет никакой логики. Как известно, абсолютное большинство (около 90 %) провокационных действий на границе накануне войны происходили именно на советско-германском участке, а не на советско-румынском. Но если предположить, что упоминание Румынии как наиболее вероятного организатора провокаций на границе на самом деле было окончательным утверждением места ее осуществления советской стороной, то тогда все становится на свои места.
В русле этого вывода можно рассматривать также один из пунктов рукописного варианта указанной директивы, который в мемуарах Г. К. Жукова почему-то отсутствует. Имеется в виду первый пункт «г», в котором говорится, что «в случае каких-либо провокаций со стороны немцев или их союзников, ни на какие провокации не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем». В этой связи хочу напомнить, что ведение погранпредставительской работы на границе — это функция пограничных войск. В случае любых провокаций на государственной границе именно начальники пограничных отрядов первыми предпринимают меры по их мирному урегулированию. Убрав из своего варианта Директивы № 1 от 21 июня 1941 года упоминание о Румынии как наиболее вероятном организаторе вооруженной провокации на границе, а также пункт, требующий мирным путем урегулировать любой конфликт, Г. К. Жуков тем самым косвенно подтвердил правдоподобность ранее приведенного рассказа начальника Молдавского пограничного округа генерал-майора Н. П. Никольского о боевых действиях его подчиненных на территории Румынии за несколько часов до начала войны. А, как известно, международное право подобные действия одного государства в отношении другого, которые не находятся в состоянии войны, квалифицирует как военно-политическую провокацию.
На мой взгляд, очень странные события ночью 22 июня 1941 года происходили также и на участке 86-го (Августовского) пограничного отряда Белорусского пограничного округа. Как следует из воспоминаний полковника в отставке Г. И. Здорного, занимавшего в начале войны должность начальника вышеназванного отряда, около 2-х часов ночи на стыке 6-й и 7-й застав произошло довольно-таки крупное боестолкновение пограничников с подразделением немецких войск, которое вторглось на советскую территорию[180]. В ходе ожесточенного боя нападавшие, якобы потеряв несколько человек убитыми и ранеными, были отброшены за границу. Следует, однако, заметить, что этот факт никакими документами или свидетельскими показаниями других участников первых боев на участке этого пограничного отряда не подтверждается. Даже полковник в отставке Д. С. Аврамчук, исполнявший в ночь с 21 на 22 июня 1941 года обязанности оперативного дежурного 86-го пограничного отряда, ни словом об этом в своих воспоминаниях не обмолвился. О произошедшем в это же время боестолкновении на участке 11-й заставы, которое он принял за начало войны, он упоминает, а вот о других случаях — нет. Странно. Как известно, оперативный дежурный во все времена считался самым информированным человеком в пограничном отряде. Мимо него не могла пройти малейшая информация, касающаяся обстановки на границе, не говоря уже о боестолкновении на участке той или иной пограничной заставы. Не подтверждает этот факт и бывший начальник 7-й пограничной заставы майор А. Е. Шацкий[181]. Из этого следует, что никакого боя пограничников 6-й и 7-й застав с солдатами вермахта ночью 22 июня не было. Однако если в исторической литературе на протяжении многих десятилетий об этом говорится как о реальном факте, то можно предположить, что какие-то события в это время там все-таки имели место. Но какие?
Изучив всю доступную на сегодняшний день информацию о тех далеких событиях, я склоняюсь к выводу о том, что в районе стыка 6-й и 7-й застав 86-го (Августовского) пограничного отряда была осуществлена инсценировка провокационных действий немецких войск на советской территории. Трудно в это поверить, но известные на сегодняшний день факты свидетельствуют о том, что все могло быть именно так.
