– Достаточно! Достаточно. Поздравляю. – Он церемонно наклонил плешивую голову. – Надеюсь, мы еще встретимся в стенах нашего прославленного учреждения!!
Лиза в ответ смущенно улыбнулась.
Урсула тоже не подкачала. И подружки прошли во второй тур, где уже заседала комиссия, и было меньше вероятности глупо сойти с дистанции, хотя под перекрестным допросом было не сладко. Прежней спешки не было. Тут в человеческом материале уже любили покопаться. Задать каверзный вопрос. Экзаменующие делали пометки в листках. Советовались в полголоса.
Лиза чувствовала, что попадает, хотя педагоги старались не выражать эмоций и сидели с каменно холодными лицами. Наконец, они переглянулись, и самая возрастная женщина одобрительно кивнула и впервые улыбнулась.
– Хорошо! Нам понравилось. Отдыхайте, готовьтесь к третьему этапу.
Урсула, тоже вышла с сияющими глазами. Они обнялись.
Добравшись до третьего тура, они, наконец, увидели мастера. Антон Михайлович сидел в центре стола, кругом члены комиссии, преподаватели. Он был знаком Лизе. Они уже встречались в аналогичных обстоятельствах дважды. Интересно вспомнит ли он ее? А если вспомнит – будет ли это плюсом? «Антон Михайлович! Миленький, дорогой! Вспоминай меня скорей! Ведь я в голове не расстаюсь с тобой уже много лет!» – мысленно шептала Лиза. – «Если ты не сделаешь над собой усилие и не вспомнишь меня, может, я погибну как актриса. Что тебе стоит, только чуть-чуть пошевелить серым веществом в твоей голове! Ну, давай голубчик! Давай мой хороший!»
В небольшой паузе, когда уборщица торопливо протирала пол, Антон Михайлович вдруг встал из-за стола и не торопливо подошел.
– Здравствуйте, Здравствуйте! – ответил он на ее торопливое скомканное приветствие, – восемь лет, … я уже два курса подготовил и снова вы? – заговорил он тихо. В голосе его, Лиза почувствовала нотки заинтересованности и одобрения. – Настойчивая девушка. Напомните, как вас звать голубушка?
– Меня звать Лиза. Лиза Чумакова, – не дав ему толком закончить фразу, выдохнула она.
– Лиза. Лиза. Как же помню… – Антон Михайлович говорил с паузами, очень дозировано, как бы взвешивая каждое слово. – Все правильно. Только имя забыл. Не мудрено! Похвально, ценю, но на общих основаниях. Думаю, у вас было время тщательно подготовиться. Надеюсь… – неопределенно выдавил он, побарабанив пальцами одной руки, по другой и вернулся на место. Члены комиссии не оставили без внимания этот разговор, недоуменно переглянувшись между собой.
Видать не часто мастер позволял себе оказывать такое внимание абитуриенткам. Экзаменаторы на всякий случай были предупредительно вежливы и немногословны с ней. Лиза вышла окрыленная успехом. Подбодрила Урсулу, которая пошла следом.
Урсулы не было долго. Кажется целую вечность. Наконец она вышла, не жива, не мертва. Растерянно прижалась к Лизе.
– Ну, как? Что там?
– Не знаю, как прошла. Уже распрощалась. Думала все! Конец!!
– Радуйся дуреха!
– Нет. Я уже больше не выдержу. На грани. Сломаюсь.
– Прекрати. Ну, все! Все! – слегка трясла ее Лиза за плечи, приводя в чувство. – Впереди коллоквиум. Один шаг до заветной мечты.
– Меня не хватит.
– А ты не сдавайся раньше времени.
Одну Урсулу оставлять было нельзя. Девушки отправились в загородный дом. Пуэр не заваривали. Слушали старинные романсы. Урсула выглядела потерянной. Отвечала невпопад. Лиза пыталась отвлечь ее разговорами о своем детстве. Девушка благодарно кивала, но слушала в пол-уха.
– Восторгаюсь людьми, которые убеждают меня смеяться в тот момент, когда мне не хочется даже улыбаться.
Лиза уехала от нее с тяжелым чувством.
Коллоквиум! Венец экзаменов! Напряжение выросло неимоверно. Лиза снимала тонкое золотое колечко с безымянного пальца левой руки и надевала. Колечко сопротивлялось, но она вновь и вновь повторяла операцию. По лицу ее ходили тени. «Стоп! Стоп! Держать себя! Урсула меня тянет на дно. У меня все хорошо! У меня все просто блестяще! Так гладко, что повод задуматься. Я отлично подготовилась. Я непременно поступлю! Остался один шаг, и я не имею права оступиться!» – настраивала себя на позитив Лиза, и усилием воли подавляла волнение. У нее уже были такие достижения, когда она добиралась до коллоквиума. Но тогда ее не взяли. Без объяснения причин. «Просто нужно делать то, что от тебя ждут и будь что будет. Антон Михайлович ее вспомнил, а это многого стоит» – прокручивалось в ее голове. «Если еще сделать усилие и улыбнуться, будет вообще здорово». Она оглянулась.
Урсула совсем расписалась. Она держалась особняком и только изредка подходила, что-то спросить и вновь уходила к противоположной стене. Было понятно, что она не смогла восстановиться, потеряла веру в себя. «Она пойдет на дно и утащит меня!» «Надо быстрей пойти, не вязнуть в этом болоте!»
Как прошло последнее испытание? Какие задавали вопросы? Лиза помнила неотчетливо. Один раз она немного запуталась, но извинилась и быстро исправилась. Это была помарка – не ошибка. На такое вряд ли обратят внимание. Но конец она смазала. На втором этаже в ГИТИСе висели пять портретов-фотографий. Она назвала только Вахтангова, Мейерхольда и Станиславского. Остальных не смогла вспомнить. Может ли это повлиять на общий бал? Лицо Антона Михайловича было непроницаемо сосредоточено. Что оно означало? Никто не знал. Результаты должны были объявить только через 12 часов. Каждую кандидатуру еще обязаны были тщательно обсудить.
Наконец во второй половине дня, насмелилась, пошла Урсула! Как на казнь. Лиза задержала слегка ее руку.
– Не пуха не пера! – прошептала она как заклинание.
– К черту, – завистливо бросила Урсула и, перекрестившись, открыла дверь в неизвестность.
Время тянулось медленно. Шестым чувством Лиза чувствовала, там, в аудитории что-то пошло не так. Худшие ее опасения подтвердились. Урсула вышла зареванная, шмыгала покрасневшим носом, плечи ее жалостливо подергивались. Лиза молча обняла подругу. Постояли.
– Антон Михайлович?
– Да нет, эти налетели, – размазывая тушь по лицу, с трудом пробормотала Урсула. – Саранча! Сама виновата – растерялась, стушевалась.
– Это я грешна!! – призналась Лиза, – забыла энергию передать.
– Да ну тебя! – с трудом пытаясь улыбнуться и продолжая всхлипывать, промолвила девушка. – Ты то при чем!
– Наши судьбы решатся через 12 часов? Знаешь?
– У меня без вариантов. Но порадуюсь за тебя, – приходя в себя констатировала подруга.
– Не говори гоп! – нахмурившись, осекла ее Лиза.
– Вот так всегда: хорошо скажешь – сглазишь, плохо – накаркаешь! – спохватилась Урсула.
– Прошу тебя! – болезненно наморщив лоб, с болью выдавила Лиза.
– Держу фигу в кармане!! Давай, постучу по дереву!
– Лучше поехали домой, – предложила Лиза. – Может случиться чудо, и мы обе поступим.
– Нет, я стала большая, в сказки не верю, – заявила подруга, – но все равно утром приеду. Будешь спать сегодня?
– Ой! Не знаю! Сомневаюсь! Но попробую.
Тревожное хмурое утро зябко пробиралось под платье. Лиза выехала очень рано, чуть ли не с первым автобусом. Перед этим она чуть не насильно протолкнула в себя подсохшую булочку и чай. Два часа, непослушными как у пеликана ногами, ходила вдоль главного корпуса. Наконец дверь открыли, но списков еще не вывесили. Прошел еще почти час, пока заветную бумагу не поместили на стенд. Все кинулись, толкая друг друга и вытягивая шеи. Кто-то читал вслух фамилии. Лиза чувствовала, что ноги ее приросли к полу. Каждая зачитанная парнем фамилия отзывалась набатом. Вот сейчас, вот сейчас, сию секунду он скажет ее фамилию. Но парень монотонно и безжалостно называл другие имена счастливчиков, и лица некоторых вспыхивали улыбками, кто-то рядом захлопал в ладоши и закружился в вальсе, а кто-то беспомощно опустился на пол.
Лиза закрыла глаза, чтобы не видеть: ни этих радостных лиц, ни бурного веселья. Она загадала, если парень скажет ее фамилию, она просто уйдет. Ни один мускул у нее не дрогнет. «Просто этот парень похожий на Бога, должен назвать ее фамилию. Ну, в самом конце! Назови! Назови!! Назови!!!» Немая пауза повисла как разразившийся гром! Парень потерял образ Всевышнего творца, поблек и неторопливо, растерянно пошел на выход. Свет из окон как на картинах Рембрандта растворил его фигуру. Хлопнула дверь, и он исчез окончательно. У списка продолжало толпиться человек пять. Боковым зрением Лиза заметила, как подошла Урсула. Она была посеревшая, с синими кругами под глазами.
– Ну, как? – участливо спросила она, взяв ее руку своими ледяными прозрачными пальцами.
– Еще не подходила, – промолвила упавшим голосом Лиза.
– Боишься?
– А как ты думаешь?
– Я посмотрю.
– Сходи, – без всякой надежды согласилась Лиза.
