Снова переворачиваюсь на бок, и зажмуриваю глаза – надеюсь, мои слова отбили у Кости желание… да, отбили. Слышу, как он поднимается, открывает дверь гардеробной, а через некоторое время хлопает дверью.
Решил воспользоваться моим советом, и поискать любви у кого-то более сговорчивого, чем я? Странно, но сейчас я не испытываю даже каплю обиды.
Лишь облегчение, с которым и засыпаю – завтра и правда тяжелый день.
Глава 5
Стук в дверь доносится сквозь плеск воды. Даже в ванной мне не дают побыть в одиночестве. Оборачиваюсь полотенцем, и двигаюсь сквозь густой пар, будто через туман.
– Привет, – брат заваливается в ванную.
Пожимаю плечами, и здороваюсь – и чего человеку неймется?
– Не бойся, я не сбегу, – говорю я, и вытираю запотевшее зеркало. – Так что можешь меня не сторожить.
Саша присаживается на край огромной старомодной ванны, оставляя мыльные разводы на своих модных брюках. Смотрит, как я наношу на мокрые волосы спреи и масла, и взгляд его отражается в зеркале.
Странный взгляд.
– Я не для того пришел, Ариш, – произносит он вдруг. – Я извиниться. Зря мы так, и… если ты захочешь сдать назад – я тебе помогу. Хочешь?
Прикрываю глаза, боясь, что выдам свои мысли. Предложение несколько запоздалое, и я бы согласилась на него еще вчера. Услышь я слова поддержки хоть от одного человека, я бы никогда не пошла на такой поступок.
Который душу пачкает пятнами грязи, которую вряд ли смыть получится. И не в людской молве дело, а в моих мыслях: я всегда буду знать, что продалась.
Знать, и помнить.
– Не хочу. Алан услышал слова согласия, и уже не отпустит, – грустно улыбаюсь я брату. – Ты ведь знаешь его. Уже поздно.
Алан… он всегда смеялся, если я падала. Но раньше он протягивал мне руку, а сейчас толкает в пропасть.
– Слушай, а как он разбогател? – с жадным любопытством интересуется брат. – Алан же был почти нищим: убогая халупа в бараке, да пара брюк – вот и весь его капитал. Откуда все это?
Приподнимаю брови, и смотрю на Сашу иронично – какой глупый вопрос, да еще и не по адресу.
– Это ты должен знать, а не я. Я – домохозяйка, а ты – заместитель директора, – фыркаю я. – Но я не удивлена насчет Алана. Вряд ли это наследство, он ведь акула. Захотел – и поднялся. И он не был таким уж нищим…
– Ну да, – презрительно отмахивается брат. – Помню я. Ездил вахтой на север… тоже мне работа!
«Тоже мне… Алан деньги зарабатывал, пока кое кто бездельничал» – невольно приходит мне в голову.
– Ты извиниться пришел?
– Я… да, наверное, – рассеянно отвечает брат. – Слушай, может все это и к лучшему!
Вот выдал так выдал.
– Что к лучшему? – переспрашиваю я, ополаскивая руки от масла. – Новые навыки? Да, возможно, это мне пригодится после развода. Попрошу Алана оставить отзыв о моих услугах, и буду грести деньги лопатой. Алиса будет гордиться такой матерью!
Саша кашляет, подавившись возмущенным возгласом. Смотрит на меня сердито, будто я излишне преувеличила.
– Арина, без обид, но всего состояния Кости ты не стоишь, – резко произносит брат. – Обычно за такие услуги платят… ну, максимум тысячу евро за ночь, если девочка – высший класс. Ты же проведешь с Аланом три месяца, а это около ста тысяч, что капля в море! Ты нужна Алану! Может, он снова в тебя влюбился? Воспользуйся этим, сестренка.
Вот дурак. Что в детстве таким был, что сейчас… странно, нам обоим по двадцать пять, но почему же я чувствую себя намного старше Саши?!
– Саш, Алан никогда не жалел денег, – терпеливо отвечаю я, чтобы брат не питал особых иллюзий. – Даже когда их у него не было, не жалел. И снова влюбиться он в меня не может, потому что не любил никогда! Он всего лишь хочет показать мне мое место.
Снова влюбился… нет. Я ведь думала, что Алан любит – пусть и жестокой любовью, но оказалось, что я себе льстила.
… Я приходила к его дому снова и снова. Научилась разговаривать с ним сквозь стекло, и темноволосый странный мальчик, который так запал мне в сердце, иногда даже отвечал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Давай я кину камень в окно, и ты выберешься? – предлагаю я, цепляясь кровоточащими от заноз пальцами в деревянные доски барака. Балансирую на скользком карнизе, рискуя свалиться, но держусь.
– Нет. Зима ведь, холодно.
Какая разница, что холодно? Одному ведь страшно, а окно можно вставить – я видела, как наш сосед вставлял красивое белое окно. А мальчик – дурак, предпочитающий сидеть в голоде и холоде.
– Ну и сиди один, – выкрикиваю я, и он пожимает плечами.
Отворачивается от окна, а я… я не хочу, чтобы он отворачивался.
– Подожди! Я булочку вот принесла, – достаю из-под пуховика рогалик, посыпанный маком, и ловлю жадный взгляд – заинтересовала! – Скажешь мне свое имя – и булочка твоя!
Мальчик встает на стул, и открывает маленькую форточку.
– Алан, – представляется он, протягивая мне руку…
… – Куда ты собираешься? – вырывает меня голос брата из воспоминаний.
– В ресторан. Алан назначил встречу, – отвечаю я, и начинаю сушить волосы.
Уже почти вечер. Солнце прорывается сквозь голые ветви деревьев, подсвечивая блестящую от влаги землю. Скоро настанет настоящая весна!
Всегда жду ее. Кажется, что весной не может быть плохо – какое уныние, когда деревья покрываются листвой, и птицы щебечут свои песни о неведомом?
Глупости какие… пора перестать быть ребенком!
– Мой муж не приходил? – интересуюсь я у пожилой экономки, и она качает головой.
С осуждением, кажется. Интересно, меня или Костю она осуждает?
– Брось, перебесится и вернется, – едко произносит брат.
А я в который раз за день вяло удивляюсь его реакции – кажется, не найти было более близких друзей, чем Саша и Костя. Но брат то советует мне «вернуть» некие чувства Алана, то перестать тревожиться о муже.
Странно.
– Вы поссорились?
– Пока нет, но скоро поссоримся! Он тебя недостоин, – Саша поджимает губы, становясь удивительно похожим на отца.
Хочется подбежать к зеркалу, и как следует рассмотреть и свое отражение – неужели и я, когда гримасничаю, выгляжу как папа? Надеюсь, что это не так.
– Еще вчера был достоин, а сегодня уже нет? – хмыкаю я. – Брось, братец, этот тон. Костя пока еще мой муж, и отец моей дочери, и я не хочу, чтобы с ним случилась какая-нибудь беда.
Да еще и по моей вине.
– Ты что собралась делать? – брат смотрит, как я вожу пальцем по сенсорному экрану телефона. – Про Алана не забыла? Уже пора выезжать.
– Найду мужа, и поеду.
Вдруг он под машину попал? Костю могли ограбить, избить, убить… как моего свекра – отца Кости. Тоже шел по улице, прогуливаясь, а нашли мы его уже в морге.
– Он в полном порядке, можешь мне поверить. У него… дела. Не нужно обзванивать больницы и морги, лучше давай-ка я отвезу тебя в ресторан, – недовольно предлагает брат.
Дела… кажется, я знаю, какие.
– Это твои догадки, или ты знаешь, где мой муж?
– Знаю, – кивает брат.
Вижу – ждет вопроса от меня. А я молчу. Пожимаю плечами, и направляюсь к выходу из дома: что изменится от того, что я ворвусь в номер какого-то отеля, и устрою скандал? Расцарапаю девице лицо, оттаскаю за волосы… раньше хотелось этого до безумия, до дрожи в руках.
Сейчас же перегорело – остывшие угли остались, которые скоро в пепел превратятся.
Сажусь в машину брата, в который раз обещая себе сдать, наконец, на права.
– Хочешь, я с тобой пойду? Я бы увиделся с Аланом… – начинает Саша лепетать какой-то бред, и я останавливаю его взмахом руки.
– Нет. Встречу он назначил мне.
И, насколько я знаю Алана, он не обрадуется такому своеволию.
– Раньше мы с ним неплохо общались, – замечает брат, бросая на меня вопросительный взгляд.
Общались. Вот только я видела в глазах Алана плохо скрываемое презрение. Брата моего он никогда не уважал, называя моим «сыночком» или «сосунком», что еще хуже.
