Рис. 9: Новикова А. И. (справа), 1932 г
С конца 1933 г. работала в паспортном столе в с. В. Дуброва Мглинского района той же области. Вскоре познакомилась с будущим мужем. Это знакомство в ноябре 1934 г. завершилось свадьбой, в 1935 г. семья уехала на Северный Урал к старшему брату отца Александру, который отбывал там ссылку, имея свободное поселение. Там же, на Урале, 24 февраля 1936 г. родился я. Вскоре меня отвезли в В. Дуброву, где оставили на целый год на попечение тётушек отца. До отъезда вслед за отцом на ст. Новая Заря мама работала в школе №26 села Петропавловского учительницей.
Лет через тридцать бывшая ученица из этой школы узнала маму и, взяв фото класса, рассказала ей о судьбе почти всех учеников. Оказалось, что почти все мальчики погибли на войне.
Один год мама проработала учительницей в Даньше, где муж заведовал продуктовым магазином.
Маме почему-то не нравилось её имя Анастасия, данное по святцам, и она всем представлялась Нелей Ивановной и так просила её звать. В очень обширном и глубоком исследовании народного образования "Забытые школы, забытые имена" краевед города Североуральска Евгений Павлович Мылов назвал все школы в городе и посёлках и большинство учителей Североуральского района за 100 последних лет. Мама упомянута там дважды, но её отчество указано неточно – "Викторовна", хотя она Ивановна.
Рис. 10: 7 класс учительницы Виноградовой А. И., 1937 г.
После возвращения из Новой Зари мама 1,5 года работала в средней школе №1 г. Североуральска учительницей начальных классов, а в июне 1945 г. её пригласили в горком КПСС на должность машинистки.
Не знаю, где и когда училась печатать на машинке мама, но делала она это первоклассно. Скорость работы – как стрельба из пулемёта. Но всё-таки в машинописи главное не скорость, а грамотное написание и оформление текста. Здесь всё было безукоризненно. Причём печатала только указательными пальцами.
В свободное время мама очень любила читать. В основном, классику русскую и зарубежную. Романы на производственные темы того времени не читала.
До сих пор не могу понять, как семилетнее обучение тех лет давало людям такую грамотность, ведь мама совсем не делала ошибок в текстах. Думаю, что помогало чтение литературы, либо это грамотность природная. Кроме того, мама хорошо оформляла деловую переписку. Домой часто приходили люди и просили написать какие-нибудь обращения в различные инстанции.
В 6-летнем возрасте, благодаря маме, я познакомился со стихотворениями М. Ю. Лермонтова. Так с детских лет мне прививалась любовь к чтению. Кроме этого, мама обладала и хорошей дикцией. Зимой 1948 г. в городе открылась редакция радиовещания. Мама выдержала конкурс и работала по совместительству диктором до конца 1951 г., до упразднения городской редакции радиовещания.
Идя из школы домой, я часто заходил к маме на работу в горком партии – там и получил основные навыки работы на пишущей машинке. Машинистка сидела в приёмной секретарей горкома одна. На столах – две печатные машинки. Одна из них "Мерседес".
Рис. 11: Автор, 1939 г.
Я аккуратно изучал клавиши и рычажки печатной машинки. Секретари, выходя из кабинетов и видя моё усердие в овладении ремеслом, никогда не выражали какого-либо неудовольствия. В конце концов, я сносно научился печатать короткие тексты, что не раз пригодилось в жизни.
Позднее в горкоме партии работали только члены партии. В 1948 г., получив блестящую характеристику, мама ушла работать заведующей административно-хозяйственным отделом в трест "Бокситстрой". Вот краткая цитата из характеристики, подписанной секретарём горкома партии: "…за время своей работы проявила себя, как первоклассная машинистка, инициативный, настойчивый и дисциплинированный работник. К своим обязанностям относилась исключительно честно и добросовестно. Среди коллектива пользовалась уважением и авторитетом. В вопросах быта выдержанна и скромна". По словам мамы, ещё в горкоме ей неоднократно предлагали вступить в члены КПСС, но она под разными предлогами отказывалась – не хотела заниматься так называемой "общественной работой", ходить на партийные собрания. После перехода на работу в трест стала получать ежегодные прибавки к зарплате по трёхгодичному договору Крайнего Севера. Ко мне мама относилась ровно – без сюсюканья и тумаков. Воспитывала трезвое и разумное отношение к жизни, но иногда баловала. Когда я болел, задействовала все доступные для выздоровления средства. Чувствовалось, что мама старается не показать вида, но сильно переживает за меня. И вообще, она обладала сильным характером, чувством собственного достоинства, порой была достаточно жёстка (видимо, воспитание в детском доме наложило отпечаток), обязательна и не терпела расхлябанности у других и малейшего унизительного к себе отношения – с людьми, способными на такое, навсегда прерывала связи. Знала огромное, просто не поддающееся подсчёту, количество пословиц и поговорок, которые часто применяла в разговоре и всегда к месту. Старалась одевать меня, чтобы я не выглядел хуже других учеников или студентов, а на старших курсах института, когда позволяли финансовые возможности, даже в чём-то и лучше.
Рис. 12: Виноградова А.И., 1964 г.
Сама одевалась недорого, со вкусом и известным изяществом. По большей части, одежду шила у хороших портних, заказывая фасон и покрой на свой лад. Как правило, одежда мамы выглядела нестандартно и хорошо на ней сидела. Всю жизнь выводила веснушки на лице, коих в молодости было очень много. Каждый вечер, не менее получаса, сидела перед зеркалом и втирала какие-то кремы. Позднее выяснилось, что они изготавливались на ртутной основе. Проблемы со здоровьем, которые начались после сорока пяти, мама в значительной степени связывала с применением этих кремов.
Практически в тридцать лет мама осталась вдовой. Она была красива и всегда хорошо выглядела, но создавать с кем-то новую семью она, видимо, опасалась и не собиралась. Уже в конце жизни призналась, что в последние годы не ладила с моим отцом, и семья была на грани развода.
Вероятно, воспоминания о некоторых не очень удачных годах замужества и отвращали маму от создания нового брака. Кроме этого, мужчин её поколения практически выкосила война. Выбор был невелик.
Мужчины, безусловно, обращали на маму внимание. Однажды, когда мне было 15 лет, мама спросила: "Если в дом придёт новый мужчина, сможешь его назвать отцом?" Я ответил отрицательно. Тогда мама рассказала, что какой-то инженер из г. Березники (Пермская обл.) сделал ей предложение. Я жалею до сих пор, что так ответил. Ведь ей было так трудно одной. Утешает мысль, что, если бы она действительно серьёзно рассматривала то предложение, моё несогласие не остановило бы её. Значит, были ещё какие-то крупные доводы "против", а мой ответ – последняя капля, перевесившая чашу весов. Я никогда в жизни не видел в доме посторонних мужчин и не знаю ни одного случая, чтобы мама не ночевала дома.
В тресте мама подружилась с машинисткой Марией Лотовной Копыловой, которая имела трагическую судьбу. Та из с. Петропавловского, местная. Закончила до революции женские курсы в г. Верхотурье. Сначала работала учительницей в Петропавловском. Вышла замуж за управляющего трестом "Серовлес". В 1938 г. мужа по надуманному обвинению осудили и расстреляли. Марии Лотовне дали 10 лет лагерей, отсидела от звонка до звонка. Подруги часто общались у нас дома.
Мама говорила, чтобы я слушал её, потому что родители желают детям только добра, и сожалела, что часто не слушала советы своей мамы. Правда, советы на какую тему не уточняла.
К евреям бабушка и мама относились неоднозначно. Сами выходцы из той среды, они хорошо распознавали евреев по разным признакам. Простых трудяг, которые не подличали, вели себя порядочно и зарабатывали на хлеб насущный своим трудом, бабушка и мама уважали. С такими людьми строились тёплые многолетние отношения. Другие же – ловчилы, жадные до денег, использующие
Рис. 13: Копылова М. Л. и Виноградова А. И. (справа), 1955 г.
родственные и этнические связи для занятия "хлебных" мест, – вызывали неприятие. Кстати говоря, многие состоятельные евреи, которые оценивали людей по признаку "умеет он жить или нет", часто не поддерживали отношения с бедными евреями, даже с родственниками.
Через 10 лет работы, в 1958 г., у мамы появились первые проблемы в тресте (с ней расторгли договор Крайнего Севера). Зарплата понизилась в два раза, был потерян бесплатный, раз в три года, проезд. Договора расторгались со многими, но не со всеми. По новому положению договора должны были расторгаться только с местными кадрами, т. е. с теми, кто родился или приехал сюда с расстояния меньше 1000 км. Но мама приехала сюда с Брянщины за 3000 км. Мама страшно обиделась на такой произвол, ходила к руководству, но льготы не вернула. Мне сказала, что все потому, что за неё некому заступиться. Однако через 3 года с г. Североуральска вообще сняли договорную систему работы, а людям оставили выслуженные надбавки в размере не выше 75 рублей в месяц.
