В то же время в семье появился деревянный сундук, который использовался и как комод, и как кровать. На нём спали и я, и бабушка, подставляя к нему табуретку. Он до сих пор стоит в моём гараже, в сундуке хранятся овощи.
Тогда же я познакомился с коновозчиком из лагеря. Почти каждый день или через день тот ехал мимо нашего дома на телеге и вёз в конец деревни, к лесу, какие-то ящики. Один раз я напросился проехаться с новым знакомым и получил разрешение. Приехали в конец деревни, как оказалось, на кладбище. Кто-то на кладбище выкопал несколько ям, в них стояла вода – около метра. Коновозчик взял ящик и осторожно попытался спустить его вниз, но не смог. От удара об воду ящики часто разбивались. Из гробов выскальзывали то рука мертвеца, то в нижнем белье нога. Часто бывало, что при перевозке из ящиков капала кровь. Однажды он разрешил мне, семилетнему, прокатиться верхом на лошади – осталось незабываемое впечатление на всю жизнь.
Учился я хорошо. С 6 лет, благодаря родителям, умел читать. В классном журнале по всем предметам стояли одни пятёрки. В Североуральск семья вернулась в январе 1944 г.
Однажды отец привёз на лошади полмешка цельного зерна – пшеницы или ржи. Родителям дали его на работе как дополнение к продуктовому пайку. Встал вопрос – как превратить это зерно в съедобное состояние. Оказалось, что на краю деревни в одном доме была ручная мельница чуть ли не времён палеолита. Отвезли туда мешок и начался процесс ручного помола. Вся мельница состояла из двух плоских круглых камней диаметром около полуметра – жерновов. Плоской частью камни прилегали друг к другу. На верхнем камне была ручка для вращения и в центре было отверстие около 5 сантиметров в диаметре, куда засыпалось зерно. В процессе вращения верхнего камня зерно оказывалось между жерновами, дробилось, и этот помол через края нижнего камня просыпался в специальную канавку, откуда и собирался в мешок. Потом его просеивали через сито. Но всё равно помол был очень грубый и походил на манную крупу. Бабушка пекла из него оладьи и они по вкусу вполне напоминали сырое зерно.
Возвращение в Североуральск
Краткая характеристика района. Так как значительная часть семейных событий произошла в этой местности, нужно дать её небольшое описание. Город располагался на самом севере Свердловской области, на пересечении 60 градусов, как широты, так и долготы. Основан в 1944 г. на месте посёлка Красная Шапочка и села Петропавловское. Вся местность вокруг горнотаёжная. Основная водная артерия – река Вагран с многочисленными притоками. Проходит она через город и впадает в реку Сосьва. На западе, на расстоянии 50 км, расположен Уральский хребет с хорошо видимым массивом Денежкин Камень – высота без малого 1500 м. На юго-западе – гора Кумба и Золотой Камень, связанные высокой седловиной высотой 900 и 750 метров. Растительность (леса) в горной части поднималась до высоты 700 метров, далее гольцы. Правда, кое-где выше этих границ видел кедровый стланик и карликовую берёзку. Остальная местность – чередование горных увалов небольшой высоты, равнин и грандиозных болот (чаще непроходимых), среди которых возникали и достаточно большие площади озёр, до нескольких квадратных километров. И весь этот ландшафт покрывали таёжные леса – в основном, хвойные породы: сосна, пихта, ель. Местами попадались очень большие массивы кедровников. Охотничья фауна представлена широко: лось, медведь, рысь, лиса, заяц-беляк, росомаха. Из птиц: глухарь, тетерев, рябчик, различные типы уток, изредка появлялись серые гуси на пролёте. В реках района объектами добычи становились таймень, хариус, щука, окунь, чебак, пескарь, налим, изредка попадалась какая-то разновидность сосьвинской сельди.
В лесах было огромное количество ягод – дикоросов и грибов. На сбор брусники, черники и клюквы народ приезжал на выходные на больших автобусах из соседних городов – Серова, Карпинска, Краснотурьинска. Также собирали малину, смородину, голубику. Особенно "охотились" за белыми груздями, рыжиками, красноголовиками. Брали и обабки, и маслёнки. Били кедровый орех.
Однако климат там резко континентальный и суровый. Зимой в отдельные годы температура ниже 50 градусов. Причём следует отметить, что в 40-е годы зимы в целом были значительно холоднее, чем в последующие. Бывало, вода на мелководных озёрах промерзала до дна. Часто возникали "заморы" рыбы. В это время иногда били лунки во льду, и рыба выскакивала через них на поверхность. Летом температура иногда превышала 30 градусов, но в отдельные годы при этом не успевала прогреваться – купаться было невозможно.
Город возник для разработки крупнейшего в СССР месторождения бокситов – руды для получения алюминия. Первая добыча руды состоялась в 1934 г. – это год рождения СУБРа. Фактически он градообразующее предприятие. В отдельные годы численность работающих доходила до 8 тыс. человек. Остальные предприятия города – трест "Бокситстрой", комплексная геологоразведочная экспедиция, автобаза – занимали, условно говоря, сугубо подчинённое положение и работали на нужды СУБРа, хотя и подчинялись разным министерствам. В общем и целом, видимо, около 80% мощностей города работали на боксит. Остальное – это леспромхоз, который тоже поставлял рудстойку в шахты, швейная фабрика и ещё ряд мелких предприятий местной промышленности.
В конце 30-х годов происходило бурное развитие самолётостроения в стране. Правительство обратило на рудник самое пристальное внимание. В 1941 г., в связи с началом войны и потерей Волховских месторождений, приняли целый ряд специальных правительственных постановлений по развитию рудника. Были установлены льготы для работающих – бронирование нужных для города специалистов от призыва в действующую армию. Для рабочих и инженерно-технических работников (ИТР) устанавливалась сдельно-прогрессивная и повременно-прогрессивная оплата труда (при перевыполнении месячного плана на определённый процент, помимо прямого заработка или оклада, выплачивалась так называемая "прогрессивка" в размере тройного заработка или тройного оклада). В 1945 г. на три основных предприятия города распространили действие Постановления "О льготах для лиц, работающих на предприятиях, приравненных к районам Крайнего Севера". Это давало дополнительную прибавку к заработку в размере 10% в год, раз в три года бесплатный проезд в отпуск, рабочий стаж увеличивался в двойном размере и т. д.
Такие льготы, естественно, привлекли в город даже руководящий персонал из Москвы и Ленинграда, так как столичные квартиры можно было бронировать (оставлять в собственности жильца на период работы в Североуральске). Рудник и город начали быстро развиваться. Началось ускоренное строительство жилья. Вначале настроили, в основном, двухэтажные брусовые дома на восемь квартир, каждый с тесовыми крышами. Некоторые сразу построены как общежития коридорного типа с удобствами во дворе. Но были и одноэтажные дома барачного типа (внизу ул. Ватутина, недалеко от поймы р. Вагран). Этот большой район деревянных домов располагался от больничного леса до речки Сарайная, отделяясь от последней двумя улицами частных домовладений вдоль русла речки. Далее, до с. Петропавловское, располагался огромный пустырь, распаханный в военные годы и превращённый в картофельное поле.
Работа рудника находилась под постоянным вниманием Правительства. Частым гостем был знаменитый сталинский нарком, позднее Министр цветной металлургии, П. Ф. Ломако. А уж чиновники более мелкого ранга не выводились в городе в любое время. И вообще, несмотря на относительно небольшое число работающих, из-за уникальности и стратегической важности, рудник всегда считался одной из ярких жемчужин Минцветмета и страны.
Начальный период
В Североуральск семья приехала зимой, в январе 1944 г. Отец устроился в продснаб, где заведовал промтоварной секцией магазина №1, а мама – учительницей начальных классов в средней школе №1. Меня определили в 1 "А" класс. В нем, может, случайно, а может, специально учились дети руководящих работников города – директора СУБРа, председателя горисполкома, секретаря горкома, директора центральной электростанции и др. При таком составе успеваемость была выше, чем в соседних классах. Меня определили туда, видимо, из-за моей справки за полгода учёбы – там все оценки отличные. Всего в школе обучались три первых класса.
Через полтора года, меня почему-то перевели в 3 "Б", хотя учился я неплохо. Мама пошла к директору школы за разъяснениями. Я не знаю, какие аргументы повлияли, но меня вернули в 3 "А" класс и с тех пор не трогали до окончания школы. Хотя, начиная с 5 класса, я не очень ответственно относился к учёбе. Не она, а многочисленные хобби занимали мои мысли и время. Такого нерадивого ученика вполне можно было перевести в класс "В".
Родители снимали флигель на ул. Чкалова у пожилого хозяина по фамилии Шмак. Он торговал на рынке гуляшом из конины с отварным картофелем – 10 руб. чашка. Где брал лошадей для гуляша, неизвестно. Во флигеле были сени и комната. В ней нашлось место всем: и родителям, и мне, и бабушке.
