Сам попрыгун никак не выдавал присутствия, такая же сухая трава, рухлядь разная. Вдоль путей тропинка. Все, ничего необычного. Папа только очнулся, замурчал, завозился, шерстью зашевелил. Ну, и труп еще. Метрах в сорока. Воняет, слышно даже.
– Трупяк, – указал Курок. – Влетел кто-то. Не наш.
Ясно, что не наш. У нас совсем уж безграничных дураков нет – в попрыгун сунуться. Может, северный какой…
– Северные тоже не дураки, – услышал мои мысли Курок. – Посторонний дурачок, прыгнул в люк, барашек.
– Он что, знаков не видел? – спросил я. – С той стороны тоже есть.
– Может, ослеп, – предположил Курок. – От дурости.
– Запросто мог ослепнуть. На солнце вспышка раз – он и ослеп. И в попрыгун. Вот и поджарился.
– А какая разница, труп как труп, – Курок пожал плечами. – Ясно, что не наш. Да мало ли тут у нас народу болтается, не сосчитаешь. И что?
– Надо, наверное, достать, – сказал я. – А вдруг что полезное на нем?
– Точняк, – обрадовался Курок. – В прошлом месяце Черепаха в трубе трупак выловил, а у него шагомер! Чтобы шаги мерить. Вдруг у этого тоже шагомер?
Курок достал кошку. Кошка у него отменная оказалась, мне бы такую. Титановая, механическая и еще с таймером. От двух до шестидесяти секунд, очень удобно. Устанавливаешь, кидаешь, а она раскрывается уже в нужном месте.
Курок принялся раскручивать кошку над головой, кошка засвистела, и Курок метнул ее в труп. Кошка в труп не полетела, а полетела в столб, попала в знак с ухмыляющимся скелетом и с грохотом его обвалила, застряла за трупом. Курок дернул, тросик натянулся и зазвенел, Курок пустился дергать, извлекая глухие вибрирующие звуки, совсем как в старинной музыке, а я еще подумал, что слишком много что-то сегодня звуков, все звучит – то дрезина, то этот шнур.
Но кошка села плотно, сколько Курок ни дергал, ничего у него не получилось. Отобрал у него трос, сам стал тянуть. Сначала плохо шло, потом, наоборот, заскользил просто. Вытянул труп за столб. Курок снял автомат.
– После попрыгуна никто не выживает, – усмехнулся я.
– А этот может, выжил. Воняет, как Паша…
Кто такой Паша, я не стал спрашивать.
– Не выжил.
Это сразу видно. Распухшее туловище, поломанные ноги, ботинки… Странные, я таких не видел – будто с когтями железными.
– Надо перевернуть. Карманы спереди, ща блевану…
Курок выразительно плюнул.
Я огляделся, отыскал палку, уперся в трупий бок, навалился. Перевернул.
Курок облизнулся.
– Это же… – Курок ухмыльнулся. – Это… шахтер… Самый настоящий! На когти его погляди! Не, я прыгну в люк, дайте люк…
Когти.
Руки. Пальцы срослись, и ладони заканчивались длинными черными когтями, каждая рука – коготь. Лицо тоже, рыло, забранное резиновой маской с выпуклыми фиолетовыми очками, глаз не видно. Да и не хотел я видеть эти глаза, и это лицо, с меня и рук вполне хватило.
Интересно, как они под землей ориентируются?
Папа фыркнул, шахтер ему не понравился.
Каска. Оранжевая, стертая, исцарапанная. На месте этого подземельника я бы все ценное в каске хранил – самое надежное место. Сбил каску. Наружу вывалилась круглая штука, похожая на часы, только без стрелок, и без стекла, и чуть выпуклая.
– Ладно, не все горилле колокольчик…
Курок опустился на колени, принялся шарить по карманам, мурлыкать. В карманах шахтера ничего не находилось, Курок мурлыкал все рассерженнее, потом радостно вскрикнул, извлек коробочку. Красную и плоскую.
Открыл.
Внутри лежали длинные капсулы, прежде чем я успел что-то сказать, Курок уже закинул в рот две штуки. И проглотил.
– Ты чего?!
– А, – отмахнулся Курок, – вряд ли отрава.
Он закрыл глаза, прислушался ко внутренним ощущениям.
– Ничего, – сказал Курок. – Наверное, от глистов. Хочешь?
Он протянул мне пилюли.
– Нет, в другой раз.
– Как знаешь, – Курок спрятал коробку в карман.
И продолжил ковыряться в шахтерских карманах. Следующей вещью был еще один блестящий кругляк, Курок потянулся к нему, пришлось его по рукам – а вдруг это шахтерская граната? Или еще чего хуже.
– Чего…
Я пнул кругляк. Ничего. Не зажужжало. Раньше встречались поганые и гадские штуки, уж не знаю, кто их делал, ножики, допустим. Берешь такой ножик, он красивый, золотистый, достаешь лезвие – и тут раз – бритвы в разные стороны – и пальцев нет уже. Или шар. Блестящий, полированный, смотреться можно, легкий. Тронешь шар – а в стороны иглы отравленные. Кто такой пакости наделал?
Я снял с пояса секиру, подцепил кругляк, отшвырнул в кусты.
– Ну его, – сказал я. – Кто знает… Оно уже давно не в человеческом…
– Интересно, они все такие?
Курок продолжал ощупывать шахтера.
– Надо на обратном пути забрать его, если не сожрут… сожрут. Ладно, мне плевать.
Курок достал карту, отметил место расположения полезного трупа буковкой «Ш». Он штурман. У него карта. Нет, у меня тоже есть, но Курок отвечает за выбор курса, мне лень голову загружать. К тому же я не местный.
– Они докопались до преисподней и выпустили дракона, – сказал я. – За это были прокляты и утратили облик Его.
– Да он мутант просто, – зевнул Курок. – Эксперименты тут проводили… Говорят, их специально делали, чтобы Нижнее Метро копать. Вон когти какие…
– Надо пристрелить, – сказал я.
– Зачем? – не понял Курок. – Он же дохлый, как бревно в июне…
– Из прыгуна его вытащили, полежит месяцок – оживет. Одним трупером больше. Мрец-шахтер – куда годится?
Я отобрал у Курка автомат, перевел на разрывные. В шею. Голова шахтера отделилась от туловища, я запнул ее обратно, в попрыгун. Теперь не будет безобразничать.
– Ладно, попрыгали.
– Можно я первым? – спросил Курок. – А то пятки остолбенели.
– Нет.
– Да ладно, Дэв, это же всего лишь попрыгун. Я тут тысячу раз уже проходил. Ничего опасного. Я на одной ноге могу сколько хочешь скакать, хоть до Рыбинска твоего. А? Первым?
Действительно ведь ничего опасного. Семьсот метров, на одной ноге, любой может. Да и ногу можно поменять. А если Курку постоянно все запрещать, он рано или поздно во что-нибудь вляпается. Непременно. Он явно влипучий тип. Пусть идет первым, привыкает к ответственности, а то на всю жизнь дурачком и останется.
– Ладно, – сказал я. – Ты первый. Попрыгали на месте.
Мы попрыгали. Прыгать – это вроде как на счастье. Попрыгать перед прыгуном – обычай. На самом деле, смысл этого обычая чрезвычайно прозрачен – проверить колени и голеностопы. Нет ли скрытых растяжений, надрывов и прочих повреждений, способных в самый ответственный момент подвести.
– Как? – спросил я.
– Порядок. А почему тут бегать нельзя? Когда бежишь, все равно одна нога только на земле.
– Легко движения не рассчитать, – ответил я. – А когда на одной ноге прыгаешь, организму сразу ясно, что на одной ноге будешь скакать – равновесие, главное, удерживать. Давай, вперед, с песнями и плясками.
Курок попрыгал.
Можно прыгать и на двух, но тогда надо прижимать их друг к другу, а это неудобно, лучше попеременно, раз-два-раз. Не торопиться, но и не тянуть. А самое главное – не думать о ногах. Как начнешь думать, какой ногой наступать, сразу и запутаешься.
Больше прыгай, меньше думай. По очереди только, чтобы не запутаться, друг на друга не наткнуться.
Курок прыгал.
Зря мы этого шахтера выволокли, подумал я. Шахтер – он вообще не к добру, подземное существо. Мерзость. Мерзость никогда к добру не бывает, мерзость она к мерзости и тянется…
Курок остановился. Прыгал, прыгал – и вдруг остановился, застыл на одной ноге.
Ступор. Сам я не встречался, но люди рассказывали. Что в прыгуне такое случается. Скачет себе человек, скачет, почти уже доскакал, но тут бац – останавливается. Сначала как бы отдохнуть. Стоит, отдыхает, а потом раз – и чувствует, что не получается у него сдвинуться. Как он ни старается – психика отказывает. Так и стоит. И даже другую ногу приставить не догадывается. Хотя, может, и правильно, в прыгуне лучше всегда на одну ногу рассчитывать.
Я допрыгал до Курка, остановился. На одной ноге, надеяться надо на одну ногу, на каждую ногу персонально.
– Ну? Что с тобой?
– Ничего, – ответил Курок. – Просто думаю. В животе чего-то… Точно таблетки от глистов, зашевелились, паскуды.
– Баран.
– Да ладно, Дэв, нормально все. Знаешь, я однажды у Доктора целый ящик подгузников видел, у него понос…
Курок принялся хохотать.
Я плюнул, попрыгал дальше.
– Мы все сдохнем, – кричал мне в спину Курок. – От глистов. Нас съедят глисты. Всех подряд!
Псих. Зачем Япет навязал мне психа? Может, он тоже псих? Может, они все тут психи.
Курок отсмеялся и попрыгал ко мне. Допрыгал, осторожно поставил на землю вторую ногу, затем упал. Задышал, быстро и громко, достал портсигар, задымил. С видимым удовольствием.
– От глистов помогает дым, – сказал он через минуту. – Они задыхаются… Тут уже недалеко, сто сорок пять километров.
