и впрямь Трофим?
Мужик был от него уже в трех шагах.
Васька попятился назад и тихо прошептал:
— Дядя Трофим, не бей. я нечаянно. Я тебе что-то расскажу про Павлушкиного отца.
— Какого Павлушкиного отца?
Васька оглянулся и, убедившись, что их никто не слышит, прошептал:
— Павлушкин отец... солдат Стрельцов, у тебя... дело к нему есть.
Мужик с удивлением и испугом посмотрел на него.
Дяденька, ты не бойся, я свой... Прогони только мальчишек, а то они услышат.
— Тебя кто прислал?
— Никто. Сам пришел.
— Хорошо, подожди здесь. А вы, обратился он к другим мальчикам,—чего тут остановились?
— Да мы ничего... мы себе шли, а он нас камнями.
— Ну, и ладно, идите отсюда, а то я вас за уши!
Мальчики снова забрались на насыпь и пошли своей дорогой. Когда они скрылись из виду, Трофим позвал Ваську:
— А ну, или сюда.
Войдя с Трофимом в комнату, Васька увидел Павлушкиного отца.
— Ну, говори, в чем дело? -спросил его тот.
Васька подробно рассказал ему обо всем.
— Тебя, дяденька, всюду ищут, -закончил он свой рассказ. Если найдут, то и тебя, и тетеньку, твою жену, убьют, а не найдут,—так тетеньку с Павлушкой выпустят. Ты уходи куда-нибудь подальше.
— А где-ж они меня ищут? -спросил Стрельцов.
— Да я-ж говорю везде. И в станице, и за станицей. Мужики переглянулись.
— Как же быть?—спросил Трофима Стрельцов.
Ясное дело, что тебе здесь долго оставаться нельзя. Ночью надо уходить,
Как бы до ночи сюда не нагрянули,— сказала Трофимова жена. Мало ли тут народа всякого ходит.
— Да,— подтвердил Стрельцов, до ночи, пожалуй, сидеть тут опасно, а днем тоже выйти нельзя.
— Поймают меня здесь, так и вам из-за меня достанется, -сказал Стрельцов.- Нельзя мне здесь оставаться, нельзя чтобы вы из-за меня свою голову подставляли. Мне бы как-нибудь до гор дойти, а там уже не поймают. В горах свои люди найдутся. Не один я с фронта ушел.
— Куда-ж ты пойдешь? —возразил Трофим, До ночи никуда тебя не пущу, а поймают—что за беда? Общее дело, вместе и отвечать будем.
— Нет, нет, —замахал руками Стрельцов,—ты еше тут пригодишься, может быть еше не одному солдату дашь у себя схорониться от этих шакалов. Нет, я пойду.
— Если-б тебе на поезд да в город... В городе легче спрятаться,- сказал Трофим.
— На поезд—надо на станцию итти, а тут меня кругом все знают. Вот если-б тут, на ходу, на поезд вскочить, вот это было бы дело.
— Знаешь, что? - вскочил вдруг Трофим,— давай как-нибудь поезд задержим.
— Как же это ты его задержишь?
— Дяденьки, а я знаю как, - сказал Васька.
Все с удивлением на него посмотрели.
— Ей-ей знаю,—подтвердил Васька как будет поезд итти, так я на рельсы поповских коров выгоню.
— Что ты, что ты!—возмутилась жена Трофима,—да этак ты скотину погубишь!
— А что мне поповскую корову жалко?
— Правильно мальчишка говорит,— сказал Трофим,— а коровы целы останутся. Машинист будет свистки давать, Васька будет делать вид, что коров с пути сгоняет, а на самом деле он их будет по полотну гонять. Машинист тормозить начнет, а уж тут ты, товарищ Стрельцов, не зевай, вскакивай на поезд, а там в вагон под лавку. Да смотри в вагоне-то на какого-нибудь урядника не нарвись.
— Да уж как-нибудь спрячусь, до города проскочу.
Через час должен был пройти поезд.
Васька погнал коров. За полверсты от будки, где насыпь была почти в уровень с полем, он остановился. По другую сторону насыпи рос низкий кустарник, куда осторожно пробрался Стрельцов.
Васька следил за коровами, чтобы они не отходили далеко от полотна и то и дело ощупывал шапку, в которую ему зашили письмо от Стрельцова к Глушину, работнику на мельнице.
Время от времени оглядываясь, нет-ли постороннего глаза, прикладывался он ухом к рельсам (так научил его Трофим) и слушал не идет ли поезд.
Ваську брало нетерпение.
— Может быть, поезд уже близко, да я ничего не слышу,— подумал он, и чтоб не сделать оплошности, загнал коров на полотно железной дороги. Вдруг он увидел, что навстречу ему идет какой-то человек.
— Ты что, ошалел? Что тебе другого места нет? Марш отсюда!—крикнул он на Ваську и стал гнать коров с полотна.
— Геть! Геть!—кричал он на них. Коровы шарахнулись в сторону, сбежали с полотна в поле.
Васька растерялся.
Сейчас поезд пойдет, а он здесь барином разгуливает, прохвост. Пошел отсюда!-продолжал его ругать незнакомый человек. (Это был сторож соседней будки).
Васька стоял, как вкопанный.
Тогда незнакомый человек взял его за шиворот, потряс и крикнул ему над самым ухом:
— Ты что, глухонемой, что ли?
— Нет,- растерянно ответил Васька.
— Ну, так пошел отсюда! - и он дал ему пинка.
Васька сбежал с полотна. Коровы его были уже далеко. Человек еще раз погрозил ему пальцем и пошел своей дорогой.
— Чтоб тебя черти взяли,— думал Васька,— и откуда его, сатану, принесло?
Человек оглянулся. Удостоверившись, что на полотне никого нет, он прошел еще немного вперед и свернул в сторону на проездную дорогу.
Минут через десять вдали показался дымок паровоза. Васька бросился собирать свое стадо и стал загонять его на полотно.
Поезд приближался. Раздались тревожные гудки.
Коровы шарахнулись в сторону и стали сбегать с полотна. Васька снова загнал, было, их на насыпь, но раздался такой сильный гудок, что перепуганные животные, задрав хвосты, быстро бросились в поле.
Видя, что с коровами не совладать, Васька растерялся.
А огромный паровоз надвигался все ближе и ближе.
Тогда, стоя меж рельс, Васька вмиг сорвал с себя рубаху, поднял на хворостине и стал неистово ею махать, крича!
— Стой! Стой! Стой!
Поезд стал замедлять ход. Громадный паровоз был уже близко от Васьки и глядел на него своими огромными глазищами фонарями. С паровоза люди что-то кричали, но что Васька разобрать не мог.
Вдруг стало так страшно, что он бросил свою хворостину и опрометью помчался в поле. Отбежав на большое расстояние, он оглянулся и увидел, что возле остановившегося паровоза стоял Трофим, объяснял что-то машинисту и грозил ему, Ваське, кулаками. Потом раздался свисток и поезд медленно тронулся в путь. Трофим, продолжая грозить Ваське, пошел к себе. Переждав, Васька побежал к тому месту, где сидел солдат Стрельцов.
Там никого уже не
