– Ревность есть, но ее не демонстрируют. Запрет на такое чувство.
– Чей запрет?
– Мой конечно. – Нелли встала, скрестила руки на груди. – Каждый из мужчин знает, что ревность лучше не показывать. Чем больше ревности, тем меньше внимания ревнующему.
– Прямо какие-то условные рефлексы по Павлову.
– Я хочу чувствовать себя комфортно, а ревность вызывает у меня раздражение. Вот так и приходится бороться.
– А почему тогда ты не расстанешься с Артемом, если ситуация уже начинает тебя напрягать?
– Во-первых, еще не решился вопрос с квартирой, а во-вторых, есть и другие проблемы. К тому же не так это и тяжело, как кажется. В сочетании двух мужчин есть свои преимущества. Они конкурируют между собой и оба делают мне приятное, потому что каждый боится потерять. К тому же у них противоположные качества. Артем, например, прагматик. Он никогда не дарил мне цветы, он не умеет красиво ухаживать и говорить комплименты. Зато я знаю, что могу на него положиться, могу оставить его с детьми, знаю, что он отдаст свою зарплату мне. А еще он очень верный. За все десять лет нашего брака у него не было ни одной женщины. Ксюша – первая, и то она появилась потому, что я сама ему сказала: «Или у тебя появляется женщина, и ты перестаешь страдать, или мы расстаемся прямо сегодня».
А Димка – романтик. Он долго ухаживал за мной. Долго не решался приблизиться. Потом на работе был праздник. Он подошел ко мне, взял меня за руку и сказал: «Давай сегодня вечером поедем за город. Я знаю одно место – там бассейн, сауна, рядом – лес. Я обещаю тебе, что секса не будет». Глупый! Как будто секс может оскорбить!
Я засмеялась:
– Оскорбить может его отсутствие. Когда мужчина встречается с тобой, ухаживает. А секс не предлагает. Тогда уже не знаешь, что и думать.
– Точно! Я могу себе представить только одну ситуацию, когда секс оскорбляет. Это когда все настолько плохо, что наутро стыдно кому-то признаться, что у тебя с этим мужчиной что-то было.
Мы уже хохотали вовсю. В этом разговоре мы были похожи на двух ведьм, обсуждающих заклятья и приемы колдовства.
Отсмеявшись, Нелли вдруг спросила:
– Кстати, ты когда-то говорила, что хочешь продать машину. Димка сейчас хочет купить, я могу с ним поговорить.
– Можно, наверное. Но я еще не уверена, что хочу ее продавать, – я задумалась. Положение с деньгами было критичным. Олег так и не нашел работу, а меня с незаконченным образованием пока никто никуда не брал. Я пыталась подрабатывать. Продавала косметику, писала курсовые заочникам. Но продавать что-либо было стыдно, а курсовые были заработком сезонным. Заработок у Олега был тоже нестабильным, искать что-то постоянное он пока не торопился. Мы давно обсуждали вопрос о продаже машины. Олег предлагал ее продать, на вырученные деньги жить до окончания института, а потом искать работу. Но я упиралась до последнего, мне было жаль машину, да и ее продажа казалась мне шагом куда-то вниз.
Нелли спросила:
– Тебе жаль ее продавать, потому что это память о маме?
Мне вдруг захотелось плакать. Слезы сами потекли по щекам, и через мгновение я поняла, что уже рыдаю во весь голос. Впервые со дня смерти мамы я смогла оплакать ее.
Нелли молча смотрела на меня. Она не пыталась меня успокоить, не говорила: «Перестань», не совала в руки платок или стакан с водой. Она просто молчала, и я ей была благодарна за это.
Я вытерла слезы и сказала:
– Извини.
– Ничего, не извиняйся. Слезы – это хорошо. С ними уходит боль, а ты продолжаешь жить. Но уже без боли. – Нелли взяла меня за руку. – Я понимаю, что продавать машину тебе тяжело. И если ты не хочешь, ты можешь не делать этого. Но если все же решишься продать, то лучше это сделать через Димку. Ты будешь уверена, что тебя не обманут.
Потом, когда я уже уходила, Нелли сказала:
– Знаешь, нужно что-то, что заполнило бы твою жизнь, отвлекло бы тебя от страданий. Ты не думала о ребенке?
* * *
Когда я вернулась, Олег был уже дома. Сегодня он должен был съездить на старую работу, а потом заехать в агентство по трудоустройству, чтобы узнать, нет ли предложений на оставленное им ранее резюме.
Он открыл мне дверь, улыбнулся:
– Наконец-то. Я соскучился.
На нем был фартук, в мокрых руках он держал полотенце. Он любил готовить, и вообще любил домашнюю работу, но к ней он подходил со всей присущей ему ответственностью, поэтому она занимала очень, ну очень много времени, и иногда мне проще было сделать что-то самой.
– Я только начал готовить обед. Завозился, – он смотрел на меня с извиняющейся улыбкой. – Ты проходи на кухню. Хочешь, чай сделаю?
На кухне было чисто, он вымыл всю посуду и постелил на стол чистую скатерть. Я села за стол, а Олег продолжал суетиться вокруг меня:
– Тебе чай сделать? Или лучше кофе? Хотя нет, кофе не стоит. Лучше чай с мятой, я заварил.
Обычно я летела домой, старалась сделать все дела побыстрее, чтобы пораньше вернуться к Олегу. Выходные, праздники и большую часть вечеров мы проводили вместе, даже вопрос не поднимался о том, чтобы без крайней необходимости расстаться хотя бы на вечер. Но сегодня что-то начало раздражать меня, я почувствовала смутное беспокойство. Впервые я не могла сказать Олегу все, что думаю. Я не могла рассказать ему то, что я знала о Нелли и ее семье. С одной стороны, я не хотела раскрывать чужие тайны, хоть Нелли и не просила меня об этом, а с другой, я боялась разочарования, неприятия Олегом моей подруги.
Но был вопрос, который я хотела бы обсудить с ним. Это продажа машины. Машина была моей, но мы привыкли решать вместе подобные вопросы.
Я спросила:
– Как прошел визит в агентство?
Олег сел напротив меня.
– В агентстве сказали, что вакансий для меня пока нет.
– И что, совсем ничего не предложили?
– Предложили, конечно. Менеджер по продажам чего-то. Но с полной занятостью и командировками. А ты же знаешь, что нам это не подходит. К тому же скоро диплом.
– А какая зарплата у этого какого-то менеджера?
– Я даже спрашивать не стал. Это мне не подходит.
– А в другие агентства ты не хочешь обратиться?
– Я думал об этом. Но, по-моему, это лишнее пока что. Нужно сначала закончить учебу, а потом уже думать о работе.
Я чувствовала, как во мне нарастает раздражение. И чувствовала себя виноватой за это.
– Скажи, Олег, а почему ты возлагаешь такие надежды на диплом психолога? Это не самая прибыльная профессия.
Олег задумался, потирая лоб руками.
– Я хочу заниматься любимым делом. Я старше тебя, и много лет делал то, что мне не нравилось. Теперь я хочу жить для себя. А что касается прибыльности… Возможно, в нашей стране психолог много и не зарабатывает. Но есть много возможностей, и не только у нас.
Олег давно говорил о желании уехать за границу. Меня привлекали его идеи, но я смутно представляла себе их воплощение.
– Хорошо, – я решила смириться с его позицией. – А что мы будем делать сейчас?
– Помоги мне. – Олег подошел ко мне и обнял. – Потерпи какое-то время, потом у нас все будет, обещаю. А пока я хочу доучиться. Может, тебе мое желание кажется глупым, особенно, если учесть мой возраст. Но мне бы хотелось сделать именно так.
Я прижалась к нему. Я чувствовала себя виноватой, не умеющей сделать что-то, чтобы он не чувствовал себя таким несчастным. В конце концов, он не обязан меня содержать!
– Хорошо, я больше не буду настаивать на том, чтобы ты искал работу. Но нам нужно жить на что-то.
– А помнишь, ты говорила, что полгода назад у тебя умер дедушка в Рязани? Если твоя мама умерла раньше его, а он был ее отцом, это значит, что ты имеешь право на ее долю наследства. Ты говорила, что у него был дом? Туда можно съездить и заявить свои права на наследство.
– Олег, мы же говорили с тобой на эту тему. Дедушка жил с маминой сестрой. Мама болела, дед жил далеко, она ездила к нему очень редко. Тетя Оля ухаживала за ним, они лет двадцать прожили вместе. Я не могу претендовать не это наследство. Я не имею никаких прав на него.
Олег встал и принялся ходить по кухне. Его голос изменился, из нежного превратился в голос разгневанного учителя, вынужденного сдерживать свой гнев перед нерадивым учеником.
– Я давно тебе говорил, что ты неправильно себе поставила в отношениях с родственниками. Это твои деньги, твоя доля. В конце концов, твоя память о дедушке. И ты не должна от нее отказываться только потому, что твоя мама чего-то не сделала. Она же не виновата в том, что болела и не могла туда ездить часто. Тем более в этом не виновата ты. Давай я сам поговорю с твоей тетей Олей и все ей объясню.
– А вот этого уже не надо.
Олег замолчал на секунду, а потом продолжил.
– От этих денег зависит наше будущее, ты жертвуешь ним ради совершенно не значащих для тебя людей. Где сейчас твоя тетя Оля? Она хоть спросила, как ты живешь, студентка, осталась сиротой?
