— Это действительно не так просто.
Чарли наклонился вперед:
— Успокойся, Энди. Сейчас я задам тебе несколько трудных вопросов.
— Хотите сказать, что те вопросы, которые вы задавали раньше, были простыми?
Чарли проигнорировал шутку:.
— Ты готов?
Медленно Эндрю выпрямился на сиденье и расправил плечи, как это делали его сыновья в трудной ситуации:
— Начинайте.
— О'кей. Что мешает тебе принять решение в таком важном и значительном вопросе, как видение твоей компании?
— Сам не знаю.
— Знаешь, Энди. Только боишься себе в этом признаться. Пора избавиться от своих страхов. У тебя ведь есть какие-то идеи о будущем твоей компании?
— Разумеется.
— Ну так почему не записать их, не рассказать сотрудникам, не опираться на них при принятии важных решений?
После долгой паузы, Эндрю медленно и едва слышно произнес:
— Потому что я пока не уверен, что мои идеи правильны.
Эндрю не успел закончить, а Чарли уже задал следующий вопрос:
— Ты служил в армии?
Эндрю отрицательно покачал головой.
— В армии говорят, что любое решение лучше его отсутствия.
— Я это слышал, но мы не в армии.
— Ты прав. Здесь все по-другому. Никто из твоих сотрудников не рискует жизнью.
Эндрю решил не сдаваться:
— Послушайте, Чарли. Я думаю, что всем этим вещам — видению, миссии — придают слишком большое значение.
— Не спорю. Я считаю, видение и миссия имеют смысл только тогда при хорошем управлении компанией. Я всегда предпочитаю компанию с хорошим менеджментом компании с хорошей миссией.
— Точно, — Эндрю почувствовал облегчение от того, что Чарли согласился с ним.
Но собеседник задал следующий вопрос:
— Итак, каковы же твои цели на ближайшие три месяца?
— Мои лично?
— Нет, цели твоей компании. Что нужно сделать, чтобы ты мог назвать этот период удачным?
— Мы должны заработать деньги. Мы должны увеличить свою долю рынка.
— Сколько денег? И как заработать?
Эндрю снова почувствовал, что его загоняют в ловушку. Это его разозлило:
— Вот что я вам скажу, Чарли. Я не могу объяснять такие сложные вещи на таком примитивном уровне! Вам-то легко задавать вопросы, для Вас это ничего не значит, легко выглядеть отличником, сидя здесь в вагоне…
Чарли явно был задет и перебил Эндрю:
— С чего ты взял, что я отличник?
— Да я не это хотел сказать, а то, что вам легко сидеть здесь с видом прокурора и истязать меня всеми этими вопросами. Вас-то это все не касается. Вы небось думаете, что на простые вопросы всегда есть простые ответы.
Впервые Чарли казался взволнованным.
— Простых ответов не бывает, Энди. Именно поэтому за них приходится платить так дорого. Но тебе все равно придется их отыскать. Иначе получается, что ты ни за что не отвечаешь. А если ты ни за что не отвечаешь, результат не зависит от тебя. — Он перевел дыхание, точно пытаясь успокоиться, но тут же задал новый вопрос: — Как ты мог уволить Терри, не зная, чем он занимается?
Эндрю молчал, глядя в пол и покачивая головой. Чарли снова наклонился к нему:
— Я думаю, ты боишься критики. Боишься выглядеть несовершенным.
— Никто не хочет выглядеть несовершенным.
— Конечно, конечно. Но ты за это слишком дорого платишь. Ты ведешь свою компанию к катастрофе. Не знаю, понимает ли это совет директоров.
Его слова задели Эндрю за живое, и он почти сорвался на крик:
— Я не боюсь критики! И я не веду компанию к ката…
Чарли не дал ему договорить, тоже повысив голос:
— Тогда где твое видение, Энди? В чем твои цели? Хотя бы намекни! Молчишь?
Внезапно поезд резко затормозил, свет замигал и погас. Двое рассерженных мужчин молча сидели в темноте. Прошло минут пять. Потом свет включился. Эндрю взял себя в руки и ровным голосом спросил:
— Так в чем моя проблема, Чарли?
Чарли заговорил мягко, почти шепотом:
— Я тебе кое-что скажу. У многих руководителей те же проблемы, что и у тебя. Они наконец получили должность, о которой мечтали, и теперь боятся потерять ее. Они боятся быть требовательными с подчиненными, потому что хотят им нравиться. Но даже если они и не боятся утратить расположение подчиненных, то все равно не могут быть требовательными, поскольку не объясняют подчиненным, что именно от них требуется, боясь…
Эндрю закончил его мысль:
— Боясь совершить ошибку.
— Точно. — Некоторое время Чарли молчал, давая Эндрю время обдумать его слова. — Мой отец любил повторять, что самые сильные слова, которые может сказать руководитель, это… Знаешь, что это за слова?
Эндрю покачал головой.
— Я БЫЛ НЕПРАВ. Но самое главное, мой отец никогда не произносил эти слова извиняющимся тоном. Он говорил их с гордостью. Он знал, что, даже совершив ошибку, человек должен чувствовать себя спокойно. Иначе он не сможет принимать верные решения в условиях недостатка информации.
Эндрю не удержался от сарказма:
— Должно быть, ваш отец совершил массу ошибок.
— Конечно. Но это были его ошибки. И он никогда не винил себя за них, поскольку считал, что в условиях неопределенности нельзя идти вперед, если боишься ошибок. И со временем он допускал все меньше промахов. Больше того, он заслужил славу человека, обладающего удивительной способностью принимать верные решения в условиях недостатка информации. Моего отца считали очень умным.
— Мне он тоже кажется очень умным, — Эндрю сказал это совершенно искренне, не просто из вежливости.
Чарли улыбнулся:
— Неприятно признаваться, но мой отец на самом деле был не умнее любого другого. Кстати, он говорил, что его секрет успеха в том, что он нанимает на работу людей умнее себя.
— А как он научился принимать удачные решения?
— Он просто не поддавался искушению номер четыре.
Глава 8. Четвертое искушение
Теперь Эндрю жаждал услышать продолжение и не пытался этого скрыть:
— Расскажите же мне о четвертом искушении!
— Это…
Он не успел договорить — раздался звук открывающейся вагонной двери. Эндрю повернулся посмотреть, кто это. В дверях стоял высокий мужчина в костюме и шляпе. Он вежливо обратился к Чарли:
— Прошу прощения. Вы возвращаетесь? Мы давно ждем.
Чарли хлопнул себя по лбу:
— О Боже! Я, кажется, задержался. Простите, пожалуйста.
Эндрю не знал, что и думать. А Высокий заговорил опять:
— Я уж было подумал, что вы нас покинули.
— Что вы! Я не мог так поступить, — Чарли был явно уязвлен. — Дело в том, что у нас с Энди завязался интересный разговор и мы совершенно забыли о времени.
Чарли умолк, точно что-то обдумывая. Наконец он решился:
— Энди, не хочешь ли присоединиться к нам? Какой смысл мне бегать из вагона в вагон, заставлять всех ждать.
Эндрю не успел ответить, его перебил Высокий:
— Знаешь, Чарли, а тут теплее, чем в нашем вагоне.
— Знаю. Это лучший вагон в поезде.
Высокий повернулся к дверям и вышел. Чарли и Эндрю встали и последовали за ним.
Эндрю очень хотелось спросить Чарли, что происходит, но интуиция подсказывала ему, что не стоит задавать вопросы. Ситуация была настолько абсурдной, что исключала простые вопросы наподобие "Что все это значит?" или "Кто этот человек?" Эндрю решил, что сам все поймет, когда придет время.
Чарли пропустил Эндрю вперед, а Высокий тем временем уже перешел в следующий вагон. Они прошли несколько вагонов — совершенно пустых.
У Высокого был очень хороший костюм, правда, Эндрю не нравился этот стиль. Его туфли, хотя и совершенно новые, смутно напомнили Эндрю другие, которые он однажды нашел в дедушкином шкафу.
Высокий тем временем скрылся за дверью седьмого вагона. Эндрю хотел войти за ним, но услышал голоса внутри и остановился.
— Проходи, они не кусаются, — подбодрил его Чарли.
— Они? — изумился Эндрю. Больше он ничего не успел сказать: Чарли слегка подтолкнул его, и Эндрю очутился в вагоне.
Кроме Высокого там находились еще два джентльмена примерно пятидесяти лет — один совершенно лысый, другой в элегантном двубортном костюме в тонкую полоску. Они разместились в средней части вагона лицом друг к другу и оживленно беседовали.
Высокий приблизился к ним:
— Прошу прощения, джентльмены. Это Энди.
Он обернулся к Эндрю:
— Энди — я правильно сказал?
Эндрю кивнул и услышал голос Чарли:
— Энди — генеральный директор технологической компании "Тринити Системе". Мы с ним заболтались и забыли о времени.
Присутствующих явно не удивило появление Эндрю, как не произвела впечатления его должность.
Первым заговорил Элегантный:
— И на чем вы остановились, Чарли?
Эндрю чувствовал себя совершенно сбитым с толку. Его охватила паника. Что здесь происходит? — думал он. — Что это — розыгрыш? Или что-то похуже?
