Клюев на лестнице вздрогнул от неожиданного крика. Это что есть силы кричал из подвала Мещеряков:
— Алексей Игнатьи-и-и-ч! Тут что-то тако-о-е!!!
Клюев стремглав бросился вниз.
Глава вторая. «НЕОЖИДАННАЯ ПУШКА»
Ранним дождливым утром генерал Снитко вызвал к себе Клюева.
— Алексей Игнатьевич, я хочу показать вам расшифрованное сообщение одного из наших разведчиков в Берлине, — генерал протянул Клюеву листок.
И Клюев прочел всего один абзац, в котором говорилось, что некое лицо, имеющее доступ к военным секретам рейха, предлагает за весьма крупную сумму продать чертежи сверхъестественной новинки — уникальной противотанковой пушки с коническим каналом ствола.
— Что вы на это скажете? — спросил Снитко.
— Скажу, что эта «уникальная» пушка стоит сейчас во дворе нашей академии. Борошнев с Западного фронта привез.
— Неужели?! — резко поднялся из-за стола Снитко. — Что же вы молчали?
— Товарищ генерал, орудие только что прибыло с фронта, его надо почистить, привести в порядок. Ведь осматривать придут многие.
А для Борошнева вся эта история с загадочной пушкой началась двумя неделями раньше — в начале сентября сорок второго года, на Западном фронте.
— Надо же, инженер из Москвы, из арткома! Ну, вас к нам сам бог послал!.. — воскликнул генерал, начальник артснабжения армии, прочитав предписание Борошнева. — Помогите нашим огневикам. Фашисты, мерзавцы, прямо с воздуха заминировали гаубичные батареи: закидали их такими странными штуками — вы, может, видели уже? Вываливается с самолета кожух, лопается и высыпает цилиндрики зеленые с пропеллерчиками. От вращения этих пропеллеров они опускаются на грунт уже со взведенными взрывателями. Попробовали убрать их — подорвались. Батареи бездействуют. Ну, как?
«Что ему сказать? Мол, я не по этому делу? Не специалист? — мелькнуло у Борошнева. — А ведь так надеются, что смогу им помочь…»
— Надо постараться, товарищ генерал, — помедлив, ответил Борошнев.
Начальник артснабжения быстро встал, распахнул окно, и волна теплого вечернего воздуха — стояло бабье лето — хлынула в комнату.
— Эй, погодите, не отправляйтесь! — крикнул генерал кому-то. — Тут у меня инженер из арткома, он вам поможет.
— Эта машина идет как раз в тот полк, — пояснил он. — Артснабженцы гаубичного. Они вас и подкинут…
Борошнев вскарабкался в кузов газика.
— Держитесь покрепче, — посоветовал ему старший техник-лейтенант, становясь на подножку кабины. — Там впереди есть простреливаемый участок. Через него поедем, когда совсем стемнеет, с выключенными фарами. Ну все. — И хлопнул дверцей. Борошнев уселся в угол кузова, ухватился руками за края бортов. Машина пошла, и он, глядя в небо, стал следить за сонным миганием звезд. А потом звезды пересекли разноцветные пулеметные трассы.
«Будто перечеркивают всю нормальную, мирную жизнь, — горестно подумалось Борошневу. — И все у них придумано против жизни…»
Вспомнилось, как обнаружили они весной совсем диковинный снаряд, как закричал тогда в подвале Коля Мещеряков. Ведь, отвернув головную часть и глянув внутрь, он увидел, что головная часть снаряда — полая, а стакан заполнен фигурным разрывным зарядом с конической выемкой и каналом по оси. На дне его просматривался капсюль-детонатор.
Подоспевший Клюев похвалил Мещерякова за выдержку — за то, что в азарте не полез дальше вглубь, не сунул туда никакой щуп. Все вместе осмотрели они снаряд, чуть ли не обнюхали его, прикинули, как он действует…
— Видите, — стал анализировать Клюев. — Головка снаряда сделана чуть ли не из жести. Она в момент удара о преграду сминается, и от взрывателя взрыв сразу же идет на капсюль-детонатор. А тот вызывает детонацию, которая направлена по разрывному заряду в сторону этой воронки-конуса.
— И что дальше? — спросил Борошнев. — Я тоже снимал головную часть, видел пустую воронку, но о принципе действия не размышлял!
— Как — «что дальше»? Головка-то уже разрушилась, скажем, о броню, и воронка к ней моментально приблизилась. Газовый поток разрывного заряда — плотный, стремительный, высокотемпературный — бьет в броню, пробивает в ней отверстие, проникает внутрь танка или броневика. Там — пожар, взрывы, гибель экипажа. Вот что такое это устройство. Глядите, товарищи, вот он, противотанковый снаряд, которым танки поражаются не только специальными противотанковыми орудиями, а и гаубицами, и даже минометами. С помощью подобных снарядов любая артиллерия становится противотанковой. Недаром, недаром Гитлер особо приказывал не допускать попадания таких снарядов к нам… Да не вышло.
— Не тот ли это секретный снаряд, что нашумел в Испании? — поинтересовался Мещеряков.
— Именно тот. Его и термитным считали, и черт-те каким… А принцип — совсем иной! Со мной вместе выпускался из академии в тридцать четвертом Сергей Дядичев, — припомнил Клюев. — Его дипломная работа как раз была посвящена направленному взрыву. Он и делал примерно такие заряды, пробовал ими перебивать рельсы, Словом, испытывал их в качестве саперных средств. А тут, гляди, через несколько лет возникли они в артиллерии… Ну, ладно, надо поскорее генералу доложить. Ведь найден, долгожданный снаряд с кумулятивным принципом действия!
— А что, Коля, если бы ты, отвинтив взрыватель, решил, как обычно, выплавить взрывчатку? — пошутил Попов. — Поставил бы снаряд в свою здоровенную гильзу с водой и — на плитку, а?
— М-да, иллюминация была бы и шумовые эффекты соответствующие, — поежился Мещеряков. — Нет уж, пусть в подвале нашем так и будут тишь да благодать…
Об этом снаряде Клюев делал специальный доклад на пленуме арткома. Рассказывал о его устройстве, описывал его действие — яркую белую вспышку, вызванную свечением газов из-за невероятно высокой температуры, доказывал необходимость разработки подобных боеприпасов.
Нашлись скептики, открыто выражавшие недоверие. Но Воронов и Яковлев поддержали выводы доклада, и вскоре под руководством Снитко началось создание отечественного кумулятивного снаряда.
Машину основательно тряхнуло, и Борошнев больно стукнулся спиной о борт. На подножке снова возник старший техник-лейтенант:
— Как, приятель, живой? Душу мы из тебя не вытрясли? Конец твоим мучениям, прибыли. Вон они — батареи заминированные…
К машине подошел какой-то офицер.
— Здравствуйте, я командир части. Мне уже звонили сказали, что вы из арткома. Очень рад! Мы тут уж своими силами кое-какую малую технику наладили…
«Малой техникой» оказались деревянные полозья, к которых был укреплен щит от орудия.
— Бачьте, товарищ старший лейтенант, — объяснил расторопный сержант, украинец, видно, мастер на все руки, автор странного сооружения. — От туточки на полозьях есть лежачок. Вы лягайте на него, и щит полностью вас закроет. Я там, поодаль, у ямки сяду. А вы дывытеся. Як увидите ту кляту штуковину — туточки скрозь щит бачите, штырь стальной торчит. Вот им и шуруйте, не лякайтесь. Ткнете по ней, она и ахнет, а вас ништо не зачепит. Потом тихенько-тихенько уперед толкайтеся. А устанете трошки — тоди я вас заменю.
Борошнев невольно улыбнулся: «Техника» — буквально на грани фантастики…» А, с другой стороны, что еще можно было сделать, если цилиндрики, которых разбросано здесь изрядно, взрывались от любого прикосновения.
Примерился он и улегся на полозья. Приподнялся, глянул вперед, штырь потрогал — работает. Оттолкнулся ногами и руками, полозья действительно еле-еле двинулись по рыхлому грунту, бывшему картофельному полю.
Борошнев весь напрягся, сосредоточился.
Вот он, первый цилиндрик, лежит на боку, выставив свой пропеллер, отливая под рассветными лучами яркой зеленью, Борошнев взялся за конец штыря, нацелился и тюкнул по цилиндрику. Полыхнуло пламя, хлопнул несильный взрыв. Несильный-то несильный, но чтобы двух-трех человек погубить или покалечить — вполне достаточный… Звякнули по щиту осколки, а до Борошнева долетели только брызги. Что же, доморощенное сооружение вполне себя оправдало!
Так и «пахали» они на пару с сержантом, поочередно меняясь местами. Раз уж приехал, не бросать же его одного. Понемногу очищались позиция гаубичников, подходы к ней. И все было спокойно. Вот только на третий день…
С утра шел дождь, по-осеннему занудливый, нескончаемый. Насквозь промокла и стала тяжеленной шинель. По лицу, раздражая, мешая, ползли капли воды. Поле раскисло, и полозья то и дело застревали. Приходилось отталкиваться посильнее, тогда полозья двигались рывками и следить за дорогой становилось очень трудно.
«Надо бы позвать сержанта, а то стал уже уставать. Не годится уставать, так и проглядеть недолго…» — подумал Борошнев, быстро отирая пот с лица. А когда отнял руку и случайно глянул вбок, кажется, волосы на его голове зашевелились…
