– Очень интересно… И что ты предлагаешь?
«Капитан в случае необходимости своим единоличным решением раз в год имеет право отделить любую часть добычи для употребления ее в целях формирования и оснащения компании…» – процитировал шотландец устав и потянулся за кувшином.
– Но он «обязан уведомить об этом своих лейтенантов, которые уведомят в случае вопросов остальных братьев». Так ведь? – продолжил я и накинул длиннополый халат.
– Ну да… – недовольно сморщился шотландец.
– Значит, так и сделаем. Призовой команде и себе выпиши премиальные. Сам придумай, в каких размерах. И не жмись. Жалованье погибших разделить на живых с отделением десятой части на нужды компании. Да, почему ты еще здесь? Кажется, пора монету выдавать?
– Пошел уже… – буркнул шотландец и, прихватив со стола добрый кусок ветчины, направился к выходу. – Вот не жалеете вы меня, монсьор.
– Еще как жалею. Кстати, с тебя причитается.
– За что это? – Тук изобразил негодующее лицо.
– За лейтенантский патент. Ты с сегодняшнего дня лейтенант стрелков. Уже поутру представлю тебя. После чего въедешь в мой шатер уже на законных основаниях.
– Монсьор! – ахнул Тук и с ходу бухнулся на колени, чуть не сбив меня с ног.
– Не благодари… – Я небрежно отмахнулся. – Заслужил. Подумай, кто вместо тебя станет сержантом. Все, вали… Стой. Через полчаса притащи сюда того риттера в гербовой котте герцога Саксонского. Поболтаю с ним о выкупе.
Только за скоттом закрылся полог, в шатер величаво вплыла Матильда в сопровождении учеников, тащивших бадьи с горячей водой.
Матильда… В настоящем периоде моей жизни всего две женщины оставили заметный след в моем сердце: Мадлен и Кармен, две неразлучные подруги, по воле случая ставшие соперницами. Мадлен Французская, вдовствующая принцесса Вианская, Беарнская и Андоррская, и тоже вдовствующая баронесса Кармен де Прейоль. Все случилось в кондадо Фуа, куда меня занесло по пути в Арагон…
С Мадлен случилась всего лишь интрижка по воле ее каприза. Результатом этой интрижки стала моя пробитая нога на дуэли с бароном Шарлем д’Айю – баннеретом кондадо Фуа, также претендующим на ее сердце. И всего пара поцелуев контессы. Больше ничего не успели… нелегкая принесла в Фуа послов от Луи, и принцесса, избегая возможных осложнений со своим братцем – а Луи оказался ее единоутробным братом, отправила меня в сундуке под видом багажа отъезжающей баронессы де Прейоль… М-да… как в куртуазных романах…
Ну а Кармен… С Кармен случилась любовь. Горячая, как огонь, чистая, как горный родник, и внезапная, как удар молнии… Всегда буду помнить эту женщину… После расставания с ней я очень очерствел, два года не подпускал к своему сердцу женщин, но тут появилась Матильда…
Величавая пышная фламандка с косой до пяток. Статная, очень красивая, удивительно похожая на скандинавских валькирий, какими их изображают современные художники. Всегда невозмутимо спокойная и всегда безошибочно угадывающая все мои желания. Простая маркитантка, без всякого намека на знатность. Не непотребная девка, это дикая ошибка горе-историков, описывающих маркитанток поголовно проститутками. Есть и они, даже немало, но есть такие, как Матильда. Прачки, кухарки… да много чего они делают! Скажу просто: эти по-своему героические женщины скрашивают наши суровые военные будни.
– Привет, kotik…
– Привет, капитан… – Матильда на ходу чмокнула меня в скулу и указала на дверь пажам. – Поздравляю.
– Спасибо. Как ты? – Я погладил рукой девушку по крепкому горячему бедру и почувствовал, как от прикосновения ко мне возвращаются силы.
– Как всегда. – Фламандка, засучив рукава камизы, принялась лить кипяток в корыто. – Ты цел?
– Да. Бог миловал… – Соврал и потер ноющее бедро.
Вот не везет мне с этой ногой. То дагой проткнут, то алебардой ошарашат со всей дури.
– Покажи. – Матильда бесцеремонно убрала мою руку с колена и откинула полу халата. – М-да… Надо лекаря позвать. Пусть припарки наложит. Синячище будет…
– Обойдусь. Ты вылечишь…
– Могу и я. – Фламандка улыбнулась и игриво откинула косу. – Лезь в бадью. Тебя нужно быстро помыть, а то у палатки сержанты уже копытами землю роют, совещаться хотят.
– Подождут… – Попробовал воду ногой и сел в корыто. – Рассказывай, что нового в компании…
– Все по-старому. В пятой палатке ночью опять в кости играли и вино пили…
– Брабантцы?
– Ну а кто еще… – Матильда стала поливать меня водой. – А вино им притащила Аделина.
– Понятно…
Брабантцы всегда в компании держались особняком и позволяли себе некоторые вольности, идущие вразрез с прямыми приказами. Похоже, пора принимать меры…
– Капитан! – В шатер вломился ван дер Вельде. – Прибыл гонец: тебя требуют на совет к герцогу.
– Черт… домыться не дадут… Пускай ждет. Сейчас буду. А ты разберись с делами компании вместо меня. Определитесь, кого из учеников можно посвящать в братья уже завтра поутру. Посчитайте количество убитых и раненых и организуйте достойное погребение Иоганну… Возьми под контроль весь трофей. В общем, все, что накопилось. Вернусь – доложишь. Да… и поставь сегодня в караулы учеников вместо братьев. Пусть привыкают. Чувствую, завтра будет еще заварушка и понадобятся все комбатанты свежими и отдохнувшими.
Быстро домылся и надел свежее белье, приготовленное Матильдой. Приказал пажу тащить миланский доспех, более легкий и более авантажный. Мой первый трофей в швейцарской войне. Без лат на совет явиться в военное время – совершеннейший моветон. Прицепил парадную эспаду – фламберг, сунул за пояс дагу и заломил черный берет с тремя павлиньими перьями. Цепь на шее, перстни на пальцах – понты здесь в цене. Я и не против. Вроде порядок…
Оглядел с сожалением накрытый стол и все-таки отломил кусман от гуся. На ходу прожевывая, вышел из шатра и сел на Каприза – моего второго андалузца, которого ради такого случая обрядили в парадную попону. Роден все-таки получил несколько царапин с ушибами, и теперь возле него суетился наш коновал, которому я придумал должность обер-ветеринаруса. А что? В армии я или где? Да и слово «коновал» звучит как-то скверно.
– Со мной… – приказал я паре аркебузиров, стоящих в карауле возле палатки, и направился к громадному, возвышающемуся над всем лагерем, ярко освещенному шатру герцога Бургундского и Брабантского Карла Смелого.
Вот на хрена я ему понадобился? Даже не знаю. До сего момента как-то не имел чести быть даже представленным. Может, очередная раздача пряников? Лучше не надо. За пряниками всегда следует дерьмо… Поверьте моему личному опыту.
Глава 3
Лагерь бургундской армии представлял собой громадный муравейник, и по сути своей был огромным военным городом, в котором палатки образовывали улицы, переулки, перекрестки и даже площади и рынки. Множество солдат, как муравьи, сновали по лагерю, но движения не были беспорядочными, скорее напоминали огромный, хорошо отлаженный, бесперебойно работающий механизм.
Над лагерем стоял страшный гул, ржали лошади, ревели ослы и мулы, их заглушали крики и стоны раненых и умирающих, орали на солдат сержанты, звенели наковальни кузнецов, маркитанты и торговцы зазывали к своим товарам, визжали непотребные девки… М-да… куда же без них. Герцог пытался бороться с этим явлением, определив своим очередным ордонансом их количество в тридцать душ на роту и присоветовав солдатикам пить больше воды для усмирения похоти, но это очень полезное начинание, как понимаете, полностью провалилось. В иной роте под тысячу человек. Вот непотребные девки и оказались подобны легендарной гидре, у которой вместо отрубленной головы вырастали две.
Очень интересный человек наш наниматель. Не постесняюсь сказать – выдающийся. Буквально убил порочное по своей сути феодальное дворянское ополчение, создав ордонансные роты, являющиеся прообразом современной армии, но при этом он просто помешан на рыцарственности с куртуазией и довел социальную иерархию у себя в герцогстве фактически до абсолюта.
А вот полководец из него никакой. Это мое чисто субъективное мнение, хотя и считают его на полном серьезе чуть ли не Юлием Цезарем, Ганнибалом и Александром Македонским одновременно. Смел, дерзок – это да, до мозга костей воин и рыцарь – тоже да, однозначно – рыцарь без страха и упрека, но никак не полководец. Ни один полководец, именно полководец в настоящем смысле этого слова, не станет возглавлять атаку на неприятеля без малейшей на то необходимости. Это даже Чапай понимал. А вот герцог не понимает и всегда впереди, на лихом коне. Вот как сегодня, например; но судить его не буду – в средневековом военном деле сам разбираюсь пока весьма и весьма посредственно. На уровне отряда в пару сотен клинков – еще куда не шло, а вот армией командовать – увольте. Но учусь. Насобирал книг и просвещаюсь помаленьку. Вот сейчас читаю «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря…
