перехватывает дыхание, но я раздвигаю ноги, пока они не начинают дрожать от напряжения, представляя, как его руки будут держать меня в таком положении.
— Хорошая девочка. А теперь покажи, как ты кончаешь, фантазируя обо мне.
Я облизываю губы, чувствую себя такой беззащитной, лежа на кровати и демонстрируя свою мокрую киску. Любой мог бы войти прямо сейчас и увидеть меня, ведь я не помню, чтобы запирала дверь.
Мысль о том, чтобы быть пойманной, заставляет сердце подпрыгнуть, и я кружу пальцами сильнее, быстрее, будто искушая судьбу.
Мариус скользит пальцами вверх-вниз по всей длине жесткими рывками. Затем он смазывает головку члена круговым движением ладони.
Я потираю набухший клитор, мои движения повторяют его, представляя, как бы он лично доставлял мне удовольствие.
Каждое поглаживание — это водоворот ощущений, который задерживается в самом ядре моего тела, пока оно целиком не превращается в оголенный нерв.
— Ты близко, — говорит он.
Я киваю, слишком поглощенная его плавными движениями вверх-вниз, чтобы осознать, насколько прерывистое моё дыхание. Касаясь себя под его командованием, ощущаю, словно это он подталкивает меня к расплавленному экстазу. Кульминация всё ближе и ближе.
Мариус тяжело дышит, его грудь ходит ходором, когда он отшлифовывает этот огромный, твердый член.
Пульс у меня в ушах — барабанная дробь.
Я на грани срыва, когда он говорит:
— Трахни свою киску пальцами.
— Но я…
— Сейчас же, Феникс.
Застонав, убираю палец с клитора и разочарованно выдыхаю, когда сладкое удовольствие уходит. Затем проскальзываю в дырочку и понимаю, что я более горячая, скользкая и мокрая, чем когда-либо. Просто от вида и голоса этого мужчины. Мои мышцы сжимаются вокруг пальца, нуждаясь в большем.
— Вот и все, — говорит Мариус напряженным голосом. — Я хочу, чтобы ты использовала два пальца.
Просовываю внутрь указательный и средний.
— Вот так?
— Сильнее. Быстрее, — говорит он и ускоряется.
Я двигаю пальцами внутрь и наружу, представляя, каково было бы, если бы он заполнил меня своими пальцами, членом или какой-нибудь игрушкой.
Сладкие ощущения, которые были раньше, возвращаются вдвойне, и я усиливаю толчки. Не успеваю опомниться, как оказываюсь на грани.
— Подними бедра, — рычит он и ускоряется. — Покажи мне, как ты кончаешь.
Я делаю, как он говорит и всхлипываю. Экстаз закручивается водоворотом, набирая скорость по мере моих движений.
Клитор настолько чувствителен, что простое прикосновение ладони наполняет меня волнами удовольствия.
Тьма застилает зрение.
— Так близко…
— Какие милые звуки ты издаешь для меня, — говорит он тем самым культурным тоном. — Но я хочу услышать, как ты кончаешь.
Апогей подкрадывается, и мой голос становится громче, прерывистее, требовательнее. Мышцы живота напрягаются, перекрывая доступ воздуха перед тем, как я взрываюсь огромным шквалом ощущений.
— О, черт!
Всё сжимается вокруг пальцев волнами удовольствия настолько интенсивного, что тело содрогается. Я шиплю сквозь стиснутые зубы, отчаянно стараясь не транслировать свой звук людям в комнатах по обе стороны.
Когда мой оргазм затихает, я падаю на спину, тяжело дыша, наблюдая за Мариусом из-под полуприкрытых век. Его кулак движется по стволу быстрыми, скручивающими движениями. Я пытаюсь запомнить, что ему нравится, для нашей встречи, но не могу собраться. Даже ноги сдвигаются.
— Держи их открытыми, — говорит он, голос выводит меня из ступора. — Возьми пальцы в рот.
Застеснявшись, я задаюсь вопросом, правильно ли расслышала.
— Вылижи их дочиста, — его рычание — это команда, от которой я не могу отказаться.
Я провожу языком вверх и вниз по влажным пальцам, устраивая Мариусу шоу. В комнате тишина, если не считать его хриплого тяжелого дыхания и отдаленных звуков, доносящихся из коридора.
— Скажи мне, какая ты на вкус.
— Восхитительная, — говорю я, мой мозг не в состоянии выдать описание.
Он одобрительно урчит, двигаясь сильнее, быстрее, короткими рывками.
— Если бы ты была здесь, я бы вылизал твою киску и доводил до оргазма снова и снова, пока не потеряешь сознание.
— Это нереально.
Его порочный смех заставляет волосы на затылке встать дыбом.
— Сколько оргазмов ты можешь выдержать?
— Ммм… три?
— Не могу дождаться, чтобы насладиться тобой…
Что бы он ни собирался сказать, всё прерывается низким стоном, который отзывается внутри меня.
Мариус выплескивается на кубики пресса, мышцы груди и доходит до впадины между ключицами. Мои губы приоткрываются. Как это будет, когда он кончит внутри меня?
— Черт возьми, — говорит он со стоном. — Я не могу дождаться, когда ты будешь в моей игровой комнате.
Глаза закрываются, Мариус говорит что-то о своём адресе. Я бормочу «до встречи» и машу рукой, позволяя ему самому повесить трубку.
Мгновение спустя телефон жужжит от сообщения. Когда он вибрирует снова, я перекатываюсь к стопке учебников и проверяю сообщения.
Текст гласит: «Суббота, ужин в шесть». С адресом, содержащим гиперссылку, которая ведет на Гугл-карты. Я открываю её, и когда она, наконец, регистрирует, где он живет, у меня отвисает челюсть.
По мебели в его спальне я уже поняла, что Мариус богат. Но он живет в одном из самых больших домов среди викторианских вилл, выстроенных полумесяцем с видом на море.
Никто из живущих там никогда не принадлежал к среднему классу. Эти виллы выглядят так, словно стоят по меньшей мере пять миллионов фунтов стерлингов.
Я не представляю, как сосредоточусь на университете на этой неделе, зная, что впереди ждёт суббота.
Чего бы это ни стоило, я должна заманить Мариуса в ловушку.
Он — решение всех моих проблем.
Глава 4
МАРИУС
Забавно, что сперма еще не успела остыть, а я уже чувствую себя идиотом. Сижу в главной спальне своего нового дома, залитый по самую шею в буквальном смысле, и качаю головой, глядя на телефон.
«Если бы тебя видели в Лондонской школе финансов…» Вырывается лающий смешок, но в нём мало веселья.
О чём, чёрт возьми, я думал? Вытаскиваю член перед сабмиссив и дрочу, как школьник, первый раз зайдя на PornHub?
С каких это пор я теряю самообладание из-за девушки?
Решаю не думать о Феникс до субботы, но на следующий день рано утром приезжает этот мудак из «Красной комнаты» с машиной, полной коробок. Он явно до сих пор обижен, но я говорю ему оставить всё на пороге. Мне будет хреново, если я впущу его в свой пустой подвал.
Если он каким-то образом свяжется с Феникс и донесёт, что я солгал и у меня нет никакой игровой комнаты…
Раздражение резко отрезвляет. Я же собирался не думать о ней!
К вечеру воскресенья, разобравшись с покупками, отправляю сообщение и спрашиваю, что на ней надето. За
