Сказку — потому что не ощущала чувств матери к неведомому отцу. Вернее, кое-что было, но разве страсть и расчет — это любовь?
Тем сильнее удивил ответ.
— Истинный? — почти вскрик. Первая по-настоящему яркая реакция. Недоумение, настороженность, интерес — и какая-то жесткая решимость. — Ты понимаешь, что это значит, девочка? — от волнения женщина перешла на «ты», но это, пожалуй, осталось единственным знаком — она безупречно владела собой. — Не понимаешь, — правильно истолковала она ответное недоверчивое молчание. — Истинные пары — те, чьи судьбы сплела сама великая богиня Унмей. Она едина для всех миров и именно в её чертогах стоит арфа Судьбы, которая сплетает наши нити. У истинной пары единая нить, единая жизнь на двоих. Фактически они — единое целое. Это величайший дар и проклятье. Истинные живут в несколько раз больше других существ, обладают огромной магической силой при условии, что ею владеет хоть один из супругов, они всегда знают, что друг с другом, и говорят, что даже сквозь миры действует их связь. Правда, это не то, что ваша любовь с первого взгляда… это вообще не всегда именно любовь — но всегда очень сильная и глубокая связь, совпадение сил, а чувства — это уже зависит от самой пары.
— Это все не сказки? — вырвался только ошарашенный шепот. Голова закружилась, стоило только представить, что отец не бросил их, не мог бросить, если он был действительно этим самым Истинным для матери.
Если считал себя таковым… Кажется, тут все гораздо сложнее, чем можно подумать на первый взгляд. Но не стоит слишком сильно раскрываться перед незнакомкой.
— Это правда. А ещё — истинные редко встречаются у людей. И судя по твоему цвету волос, твоя мать не была человеком. Она не из этой страны, верно?
Эта женщина определенно умела задавать нужные вопросы, но, снявши голову, по волосам не плачут.
— Она никогда не говорила мне правды, но я слышала, что на краю Канийской пустыни, на северо- востоке, живут духи пустыни. Их ещё называют Кирино. У них алые, словно кровь песка, волосы и глаза цвета солнца, — голос невольно окреп, в нем появились певучие оттенки, за которые так любят сказителей. — Они не любят людей и пропускают караваны только по определенной договоренности. Кирино — практически единственные сильные маги на нашем континенте и, говорят, сильные воины. Когда-то они доверились людям, и рынки заполонили аловолосые рабы и рабыни в ошейниках, которые браджерские колдуны из-за гор охотно начали поставлять в королевство в обмен на кровь духов пустыни.
Дейирин замолчала. Мать действительно рассказывала ей очень странные, порой невероятные истории, которые она нигде больше не слышала. Было ли это правдой? И если да, то значит все эти люди — не только работорговцы, лживые, порочные и наглые, но преступники, повинные в тысячах смертей невинных существ, считавших их своими друзьями? Впрочем, по легенде кирино нашли, чем отомстить. Руины погребенных под песками на границе нынешнего королевства городов до сих пор служат уроком для алчных правителей.
— Очень интересные сведения… Я полагаю, тогда вас не удивит, что вы, судя по всему, достаточно сильный маг?
Она? Маг? Но у неё же никогда… Может, раздуться от гордости? Дейирин вспомнила вдруг, как в детстве чуть не сожгла кухню, усилив огонь в плите. И поняла, что гордиться подобным пожалуй что не стоит. А потом припомнилось, как к ней с матерью приходил несколько раз в гости толстый противный советник наместника с козлиной бородой — она даже не поняла, отчего это он вдруг начал задыхаться, а мать выгнала её прочь из комнаты. Было ли это случайностью? Теперь уже так не казалось. Но и кричать о своих способностях не хотелось. Мало ли, как имперцы захотят использовать подобный потенциал? — проснулась паранойя. Какой бы ни была очаровательной и любезной эта женщина — в первую очередь она именно политик. И будет отстаивать интересы своей страны.
— Вижу, ты задумалась. Не стану выспрашивать, что ты вспомнила, да это сейчас и неважно. Подведу разговор к тому, к чему и собиралась. Только теперь у меня будет для тебя два предложения. Во-первых, нападение на женщину строго карается в Империи. Нападение с целью насилия, грабежа, убийства — это смертная казнь. Ты заставила себя уважать, Дейирин. Выбирай наказание для них сама. Вернее, выбирай наказание для этой предательницы и бандитов. Их хозяина в любом случае ожидает казнь и отъем имущества в императорскую казну. И, во-вторых. Вначале я хотела одарить тебя денежной суммой и может быть завербовать. Но теперь я считаю, что тебе нужно уехать в Империю. Там у тебя будет возможность и найти своих родителей, и выучиться, и стать по-настоящему востребованным специалистом.
Это было… Вот ты тащишь воз с тяжелой поклажей в гору, дорога кажется тебе бесконечной, цель — далекой и безнадежной, ведь у тебя просто не хватает сил. А потом вдруг оказывается, что груз исчез, тебе подарили крылья, а вершина расстилается перед глазами.
Эта женщина за несколько джид разговора подарила ей то, что не смог никто — надежду. Взлететь. Измениться. Стать собой настоящей.
— Я не знаю, как только…
— Не спеши выражать благодарность. Все это я могу предоставить лишь полноправной гражданке Льяш-Таэ. И я… могу тебе это дать. Но мне нужно одно, — сердце кольнуло тревогой. Ты и забыла, что ничто не дается просто так. Раскрыла рот. Что она потребует? Ну не молчите же! — чтобы ты отреклась от этой страны. Публично. При всех. И также публично в тот же момент я приму у тебя присягу Империи. Ты будешь примером, знаменем. И я сумею тебя защитить и доставить через портал. Место, где тебя ждала участь рабыни на исполнение мечты.
Честь и верность. Сердце и разум. Семья и любовь. Её крылья, её возможность, её мечта? Чем она заплатит? Не попадет ли она в худшую ловушку?
Жизнь одна. И выбирать придется теперь, вычеркивая что-то навсегда и навсегда оставляя прошлые относительно беззаботные годы позади.
Глава 3. Выбор
Будь осторожней при выборе пути — ты можешь заблудиться. Ты один из тех немногих, кто волен сам выбирать себе судьбу. Такая свобода — великий дар, но и великая ответственность, и порой она
способна связать крепче любых оков.
(с) Кристофер Паолини. Эрагон
Страшно себе представить, что от твоего выбора решится так много. Но ещё противнее ощущать, что ты… трусишь. Вот она, мечта, только руку протяни. Но поменять так резко свою привычную, скучную, устоявшуюся жизнь?
А вишневые глаза смотрят, пытают душу. Насмешливые, мудрые, понимающие. И словно ей совсем неинтересно, что выберет подобранная птичка пустыни. Впрочем, сколько таких птичек проходило перед её глазами?
Сказать, что подумает? Возмутиться? Лицемерить? Нет. Раз уж решила — принимай ответственность. Она вскинула голову, твердо сжимая губы, уже собираясь озвучить, и… получила согласный кивок.
— Не скрою, я рада такому твоему решению и была в нем уверена. Желаешь, чтобы это произошло сейчас? — искорки в чужих глазах. Испытывающий прищур. Легкое напряжение, которого в другое время она бы просто не заметила.
Дана Сиаллиа её проверяла, вот только, что она хотела увидеть на этот раз? Какого поступка ждала? Беглый взгляд на себя мгновенно принес ответ. Не зря прошли уроки матери, ох не зря. Она-то думала, что уже не пригодятся…
— Дана, — чуть склонить голову в знак просьбы, но не унижаясь, — боюсь, что мне неуместно будет появиться в подобном наряде.
И это мягко говоря. Страшно представить, какие последствия повлечет за собой неуважительное отношение к чужой жизни и к такому моменту, как признание власти победителя. Нет, легкомысленное бальное платье… хорошо, пусть не бальное, но все равно… слишком чужое… одним словом, совершенно не годится!
— Я прошу предоставить мне другую одежду, я думаю, это не затруднит Вас, миледи, а мне поможет сохранить лицо.
— И какую же? — снова эти искорки золота в глазах. Длинные пальцы ловко теребят кажущийся игрушечным кинжальчик. Судя по всему, вопрос был верным. Женщина довольна, это ощущается.
