при попытке прорваться ближе к баракам встречаемые плотным автоматный огнём. Огни на
ограде лагпункта погасли, и это значило, что кляксы как-то умудрились вырубить смертельное
не только для них ограждение.
– Выходим! – скомандовал Сергей, пропуская мимо двадцатку. Он и Кумов шли последними, от других бараков уже бежали к площади плотные группки людей – Вперёд!
Они успели проскочить полдороги, но уйти от опасности уже не могли. Справа и слева
отчаянно завизжало мокрым ножом по стеклу и, бросив взгляд между выстроившимися
перпендикулярно улице бараками влево, Сергей увидел, как нечто прямоугольное, больше
паровоза, отливающее глубокой масляной чернотой в пронзительном свете прожекторов, с ходу
проломило трёхметровый забор и одним из углов вошло на территорию лагеря. Свет погас
через пару секунд, оставив редкие пятна аккумуляторных фонарей у двери каждого из бараков
Закричав, люди бросились к станции, но многие не успели сделать и пары шагов.
Выскакивающие из-за бараков кляксы, в свернутом состоянии похожие на слабо мерцающие
гнилушечным светом свечи в два человеческих роста, начали выхватывать по одному из
несущейся к единственному убежищу толпы. В слабом свете аварийных фонарей Сергей
впервые в жизни увидел, как, разворачиваясь в неровное, абсолютно чёрное полотно, и затем, подхватив человека, сжавшись в дёргающийся от агонии кокон, уносится клякса к пробившему
забор огромному чёрному «утюгу».
Всякое подобие порядка исчезло, охвативший людей страх погнал зк к площади орущей от
ужаса толпой. Сжимая до рези в ладони штык-нож, Сергей бежал последним, успевая замечать
краем глаза, что не все поддались режущей сердце холодной петле. Вот кто-то впереди ткнул
развернувшийся для атаки кокон остриём багра и затрепетав ночной хищник отскочил в
сторону. Но мало кому повезло точно попасть и не все смогли сохранить холодный рассудок.
До площади добрались меньше половины. Почти у самого края брусчатки Сергей оглянулся на
донёсшийся со спины порыв холодного ветра и тут же чёрный покров скрутил Шепетова в
ледяной кокон. «Бей ножом, шилом, если проткнёшь, пока не свернулся полностью, значит, спасён» промелькнули в голове услышанные на курсах наставления побывавших в подобных
переделках людей. Сергей отчаянно замолотил штыком по скользкой и тугой поверхности, пока
ещё в лёгких оставалось хоть капля воздуха. Первым делом клякса крепко охватывала голову
жертвы, лишая малейшего шанса вдохнуть. Что происходило дальше, рассказать было некому.
Держа обеими руками штык-нож, он из последних сил рванул его вправо-вниз. Что-то сухо
треснуло в быстро твердеющем коконе. Шепетов вывалился из развернувшегося, как вспоротый
свиток, хищника на полную прохладной предрассветной росы траву.
Судорожно вздохнув, он вскочил с четверенек и лихорадочно огляделся. Клякса успела
утащить его за бараки, почти на половину разделявшего постройки и забора пустого
пространства. Спотыкаясь, он побежал в обратную сторону, где на площади уже работали
миномёты, выбрасывая в равнодушное небо осветительные заряды. Покачиваясь на парашютах, они медленно скользили вниз, освещая совершённый кляксами погром.
На площади не было никого постороннего, кроме рассеявшихся редкой цепью охранников.
Миномёты замолчали, подвесив уже с десяток мерцающих «люстр».
– Выскочил! – Сергей подхватили под руки двое бойцов, ноги ослабли, когда он ступил на
брусчатку.
– В убежище его! – скомандовал откуда-то неразличимый сейчас для Шепетова командир и
уже обращаясь к своим, добавил – сейчас мы им вдарим!
С вершины холма звонко забила спаренная зенитная установка, снаряды точно ложились в
хорошо различимый в прожекторном свете чёрный прямоугольник, как будто застрявший
углом в ограждении лагеря.
– Получите, суки! – крикнул кто-то сзади осторожно ведомого к боковому входу в убежище
Шепетова и вдруг холодная тишина навалилась на лагерь. Поддерживающие Сергея руки
ослабли, он развернулся вместе со своими помощниками.
Над вершиной холма из темноты просветлела странная, грубо очерченная призрачная фигура, похожая одновременно на волчью и рысью с острыми, торчащими вверх, ушами. Поднялась на
задних лапах выше наблюдательной вышки и, шевельнув уродливой головой, словно
осматриваясь, прыжком бросилась вниз, к столпившимся у конторы людям.
– Огонь! – слились вместе несколько криков, всё, что могло стрелять, стреляло навстречу
плавно скачущему созданию. Казалось, призрачный волк никак не чувствовал последствий
ранений от не менее сотни пуль, чёрными нитями пробивающих его мерцающее в свете
софитов тело. Каждый прыжок приближал его к оставшимся на площади людям на двадцать, а
то и тридцать метров.
– Разойдись! – крикнул лейтенант, командир лагерной охраны. Бойцы живо расступились, не
прекращая стрелять, очистили центр площади. К сиротливо стоящим миномётам подбежал, как
успел заметить по лычкам Шепетов, старший сержант с трубой одноразового гранатомёта на
правом плече. Присев на колено он замер, сторожко ведя прицелом за целью и в момент
краткого приземления хищника, уже меньше чем в полусотне метров от площади, практически
в упор, выпустил по монстру ракету.
Выстрел ударил зверюгу в бок, ближе к задним лапам. В последний момент хищник
попытался немного вильнуть, прыгнув на крышу барака, но накопленная за время бега инерция
не позволила ему так быстро изменить направление. Осколочно-фугасный заряд с добавкой
белого фосфора буквально разорвал его на две части. Направленный вперёд и в стороны поток
осколков вкупе с ударной волной не оставил ему никаких шансов.
На краткое мгновение снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением догорающих в
небе осветительных мин. Потихоньку разгоралась стенка барака, возле которого валялось
бесформенной глыбой мёртвое тело. Стрельба прекратилась, бойцы старались слегка
отдышаться, настороженно водя стволами по периметру площади.
– Товарищи! Товарищи …– слева от промзоны кто-то бежал, хрипя и завывая во всё горло.
Свет фонарей скрестился на проходе между столовой и ближайшим жилым бараком. Оттуда
выскочил измазанный чем-то тёмным полуголый человек, в одних штанах и сапоге на левую
ногу. Присмотревшись, Сергей с трудом узнал сменного мастера первого цеха, военнопленного
и бывшего труженика Имперских железных дорог Карла Гейгера. Всегда аккуратно и даже
щеголевато по лагерным меркам одетого, спокойного и рассудительного померанского немца.
Сейчас он выглядел так, словно выскочил из захлопнувшихся буквально в миллиметре за ним
ворот ада. Да так, собственно, возможно и было.
– Товарищи – он подбежал к лейтенанту, хрипло дыша – от забора сюда проползает это … – он
судорожно сглотнул – большой чёрный ящик.
– Проползает? – переспросил его лейтенант, движением руки подозвав к себе оставшихся на
площади бойцов. Сергей подошёл следом.
– Да – немец явно не мог подобрать русских слов тому что увидел – ползёт по земле как … как
бульдозер, да. Сгребает землю и толкает. Вперёд.
Словно в подтверждение его слов слева заскрежетало и снова раздался режущий душу визг.
Как будто неимоверного размера ржавые когти скребли по ставшей прочным стеклом земле.
Что-то в промзоне рухнуло с металлическим звуком, вызвав слабое сотрясение почвы и
множественный звон бьющегося стекла.
– Мостовой кран упал – свистящим шёпотом сказал Гейгер.
Лейтенант раздумывал пару секунд.
– На вершину холма, бегом! – приказал он, не оглядываясь по сторонам.
Вместе со всеми Шепетов рванул по улице вверх. Тренированные бойцы унеслись вперед, а в
арьергарде бежал только он с Гейгером. Напротив горящего барака пришлось затормозить, перепрыгивая через валяющиеся на щебёнке части тела убитого монстра. На полдороге
обернувшись, лейтенант Юрьев (Сергей только сейчас вспомнил его имя) хотел было отослать
их назад, к станции, но, натолкнувшись на взгляд Шепетова, отказался от этой затеи.
Уверенности Сергею придавал подобранный на краю площади малокалиберный ППШ-56 с
почти полным дисковым магазином на девяносто восемь патронов. Кляксы, схватив свою
жертву, всегда выбрасывали из кокона оружие и прочие металлические предметы, а иногда и
одежду. Кому-то из охранников не повезло, а сразу поднять автомат, валявшийся на самой
границе темноты, под далеко выступающим козырьком крыши, никто из бойцов охраны лагеря
так и не успел. Потом оставшимся в живых стало не до сбора оружия. Шепетов бежал с ППШ
наперевес, накинув брезентовый ремень на плечо, крепко сжимая правой ладонью пистолетную
рукоятку. Никому, даже товарищу Сталину он не позволил бы лишить себя священного права
