— А помните, для чего нанимали меня? — прервал я истерику генерального директора. — Шантажист достаточно ясно дал вам понять, что ваша несговорчивость обернется крупными неприятностями. И он не шутил. Он знал о готовившемся нападении.
Мои ноги оторвались от земли. Ланенский, ухватив меня за воротник куртки, вздернул вверх и начал трясти, как тряпичную куклу. Я испугался, что, войдя в раж, он может швырнуть меня о стену или просто свернуть шею ковшеобразной лапищей. Но в следующую секунду он сник, сдулся, перехватив брезгливый, уничижительный взгляд Инги. Мои ступни коснулись красной брусчатки.
— Так почему же вы не помешали ему?! Почему же не выведали всего вовремя?! Я бы увеличил охрану! Здесь бы… Здесь бы дежурил взвод ОМОНа! — сокрушался Виктор Евгеньевич.
— Мне не в чем себя винить, — ответил я. — Выполняя ваше поручение, я рисковал жизнью. В меня стреляли. Шантажист желал говорить только с вами и только при наличии десяти тысяч долларов. Мне бы он все равно ничего не сказал.
— Так где же он теперь? — ядовито спросил Ланенский. — Разумеется, вы его упустили. И никто не докажет, что вы ходили на встречу с ним, а не прогуливали мои деньги.
— Неправда, — сказал я. — Этот человек сейчас находится в больнице в критическом состоянии. С ним произошел несчастный случай. И тому есть свидетели. Со своей стороны хочу узнать: мне продолжать расследование или на этом моя миссия завершена и остальным будет заниматься милиция?
— А как вы думаете?! — вновь взревел пузан. В гневе его широкий потный лоб бугрился многочисленными складками. — Мне харкнули в лицо, как какому-то… И теперь с подачи газетчиков все серьезные партнеры станут поминать мое имя… Человек, который не в состоянии защитить свой бизнес, — это… ничтожество! Я не потерплю такого отношения, слышите, вы, ищейка? Я гарантирую щедрое вознаграждение любому, кто доставит мне этих отморозков! У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
— Просьба, — сказал я, слыша негодующий клекот в глотке генерального директора. — И не бойтесь, денег я пока не попрошу. Всего лишь вашего содействия. Мне необходимо поговорить с вашими подчиненными. Я частный детектив, и они очень легко могут отказаться от разговора. Но если надавите вы…
Породистое самонадеянное лицо Виктора Евгеньевича стало вдруг каким-то унылым.
— Я не имею здесь абсолютной власти, — отводя взгляд, ответил он. — Я здесь наемный управляющий. «Миллениум» — полная собственность Друзиной Алевтины Семеновны. Но я думаю, что тут наши интересы совпадут.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда я зашел в комнату охраны, — это очерченные белым мелом силуэты трех тел. Кровь была уже замыта, но влажные темные пятна на бетонном полу не оставляли сомнений в том, как много ее вытекло. Кругом рассыпан черный порошок, с помощью которого ищут отпечатки пальцев. Помещение не проветривалось, в застоявшемся воздухе явственно ощущалась примесь густого приторно-сладкого аромата — так пахнет на бойне или в мясных павильонах, где разделывают туши. Из-за стола мне навстречу поднялся плотный невысокий мужчина лет шестидесяти, как упругий каучуковый мячик, перекатился через комнату на коротких кривоватых ногах. Его некрасивое, словно вырубленное топором широкоскулое лицо, некогда решительное и грозное, с возрастом стало оплывать, появился второй подбородок и жировые складки на шее. На обвисших щеках проступал нездоровый багровый румянец, испещренный тонкими фиолетовыми прожилками капилляров.
— Давление, — на ходу бросил он. — Башка который день раскалывается.
Однако наполовину выпитая бутылка водки, которую он даже не удосужился убрать в ящик стола, и запах, источаемый мужчиной, навели меня на мысль, что причина недомогания совершенно иная.
— Выпил, что ж с того? — с неожиданной агрессией ополчился на меня багровый субъект. — Троих моих людей положили, как баранов освежевали, какие ж нервы тут нужны, чтобы не сорваться?! Говорил мне о вас Ланенский, ментов ему мало, ищейку со стороны нанял. И заплатить пообещал? Ну, этого вам долго ждать придется, Карабас за лишнюю копейку удавится. Показывайте лицензию, с самозванцами говорить не желаю. — Он долго рассматривал мои корочки, чуть ли не вплотную приблизив их к отекшим слезящимся глазам, вернул небрежно, возвратился за стол, ничуть не стесняясь постороннего, выпил, занюхал рукавом камуфлированной куртки. — Фирсов Владимир Михайлович, — только тогда представился он. — Начальник службы безопасности «Миллениума». Теперь, по всей видимости, бывший начальник. Плевать! Еще выпью. Вам не предлагаю, вы ж на работе, а я уже… того…
— Как такое могло произойти? — спросил я.
Мужчина, вливая в себя новую дозу, поперхнулся:
— А так и произошло, что студентиков на работу наняли да салаг сразу после армии. Карабас на всем экономит, да и этим зарплату задерживал. Ему лишь на шлюху свою денег не жалко. Тыщу раз говорил Алевтине, хозяйке нашей, что следует нанять путевую охрану, военных бывших или ментов, да она, баба глупая, под дудку Барабаса пляшет, во всем ему потакает, а этот гад понимает, что серьезным людям серьезные деньги платить надо, вот и допрыгались с экономией. Спрашиваешь, как могло произойти? Да элементарно! Открыли посторонним, и все!
— Но ведь имеются какие-то инструкции…
— Угу, бумажек ворох, зато в мозгах ничего. И кнопки сигнальные у пацанов были, и камеры на всех этажах. Бывает, товар среди ночи завозят, но в таких случаях разрешение за подписью Ланенского должно у охраны быть. Никакого привоза в эту ночь не планировалось, все шло по плану: одному разрешается отдохнуть, другие в это время дежурят. Первый у монитора сидит, этажи и улицу обозревает, второй по зданию ходит. Окна, конечно, на сигнализации, да мало ли… Еще обязаны в центральный офис отзваниваться каждый час, мол, все спокойно, но там на проводе такой же щенок сидит, дрыхнуть хочет, вот и сговорились без ночных звонков управляться. Иначе гораздо раньше тревогу бы подняли, авось по горячим следам взяли бы гадов.
— А кто может беспрепятственно проходить в здание в любое время суток? — подобрался я к самому важному.
Фирсов намеревался прикончить бутылку, но, услышав мой вопрос, отставил стакан в сторону.
— Подозревать будешь? — мстительно заметил он. — Так мне плевать, моя совесть чиста. Я могу, раз начальник над всей охраной. Карабас, так как генеральный директор. И Друзина, само собой. Трое. Правда, здесь ты вряд ли до чего докопаешься. Скорее пацаны своих дружков впустили винца попить или девок потрахать — такое частенько раньше бывало, я несколько смен взашей выгнал.
С тех пор как я бросил пить, сивушный запах вызывал у меня аллергию, а пьющие — глухое раздражение. Я отвернулся, когда начальник службы безопасности поднес к губам наполненный стакан. Взгляд мой зацепил стоящий в углу офисный стол и аппаратуру на нем: монитор и несколько работающих видеомагнитофонов, поставленных друг на друга. На экране была видна улица. Залитая ярким солнечным светом, здесь она отображалась серой и сумрачной.
— Вход просматривается прекрасно, — сказал я в пустоту. — Запись ведется круглосуточно?
— Умный какой выискался, — ядовито отреагировал Фирсов. — Кассетки посмотреть хочешь? А шиш с маслом? Нету кассет. Были да сплыли. Забрали их налетчики, не такие идиоты, чтобы рожи свои светить. Всё знали, твари!
— Наводчик? — осторожно спросил я.
— А ты что думал? — Владимир Михайлович зло отставил опустевший стакан. — И ведь кто-то из своих. Доберусь — зубами порву оборотня!
Он ударил по столу кулаком. Кулак был тяжелый, мощный, с выбитыми костяшками. Точно заслышав этот грохот, в комнату вошел высокий парень, весь какой-то глянцевый и ненастоящий, чем-то неуловимо напоминающий кукольную красавицу Ингу, хотя внешне ничуть на нее не похожий. Ярко-синие глаза на гладком смуглом лице дополняли его экзотическую красоту, в ухе поблескивал миниатюрный гвоздик с алмазной шляпкой.
— Чем здесь воняет? — проигнорировав мое присутствие, обратился он к начальнику службы безопасности.
Я заметил, как у Фирсова на скулах заходили желваки, непроизвольно сжался второй кулак.
— Тебя сюда кто-то звал? Иди командуй в своих павильонах, а здесь позволь распоряжаться мне, — не разжимая губ, процедил Владимир Михайлович.
— Думаю, тебе здесь осталось недолго, — с ленцой растягивая слова, ответил молодой человек. — Правда, утешений от меня ты не дождешься. Надо было меньше пить на рабочем месте. А ты и сейчас не можешь остановиться, будто эта ночка тебя ничему не научила.
— Проваливай!
Брюнет наигранно рассмеялся.
— Хорошо, я свалю, — брезгливо, сверху вниз взирая на Фирсова, ответил молодой человек. — Да, еще… Слышал тут краем уха, что отец нанял частную ищейку. Что ж, успешной охоты.
