class="title1">
Нашла коса на камень
Я проснулась в шатре на лесной поляне и поняла, что не могу подняться. Как будто что-то удерживало меня. Дернувшись несколько безуспешных раз, стала искать причину.
Вчера приезжали журналисты. Любят они зрелищные сюжеты да яркие фото. Лучше бы они приехали, когда мы выгрузились из автобуса и 500 метров тащили на себе от 20 кг инвентаря каждый. Толку от них было бы больше. Одна палатка весит 20 кг, а еще обмундирование — меч, шлем, чешуя… это еще килограмм 20.
Эх, не продумала я момент логистики! Поляну нашла, все чудесно, всем понравилось. Но то, что надо будет идти пешком от точки выгрузки 500 метров со всем этим добром я не подумала. Я думала, что бы приготовить на обед для 50 участников. Здесь мне равных нет.
«Вода замерзла, перебьёмся!..» — промелькнуло в голове цитатой из Сплина. Дрова тоже замерзли. А еще вчера был май. Ночью выпал снег. Ничего, бывало и хуже!
Надо собираться.
Лежу в шатре, как князь под небом Аустерлица. Как здорово готовить под открытым небом: я, 50 человек в костюмах, мы словно в другой эпохе, в другом мире. Женщины занимаются рукоделием, мужчины устраивают турниры на мечах… Мне нравится это разделение ролей, я полностью с ним согласуюсь. Но я услышала зов. Никто кроме меня не мог собрать наш развалившийся клуб исторической реконструкции. Обычно у нас всегда всем руководили мужчины, но в этот раз все пошло не по плану. Никто не хотел брать на себя организацию, сборы… типично мужские занятия. “Что ж, почему бы и да!” — решила я и нарушила традицию.
Снег начал таять, наш микро-автобус подплыл к точке отправления.
Едва мы выбрались из леса, снег полностью растаял. Светило яркое солнце. Это вам не май-чародей, это май-озорник в Хабаровском крае.
Из шатра беззащитно выглядывала примерзшая к заснеженной земле коса. Моя коса примерзла к земле. Я с силой дернула ее. На кой черт я решила взять на себя обязанности организатора?
Открывай
За окном завывал мартовский ветер. В комнате деда монотонно что-то бормотал телевизор, бабушка дремала у его кровати, держа в руке трубку от кислородного баллона. Из гостиной доносился мерный звук настенных часов, подаренных сослуживцами ее мужу: тик-так, тик-так.
Глухой звук хрипа и кашель деда прервали сон бабушки. Она положила трубку на колени и посмотрела на деда.
— Устал я, Наташа, — еле двигая сине-фиолетовыми губами, дед сжимал руку бабушки. — Как ты будешь без меня? Справишься? — он всю жизнь старался для своей Наташи. Она рано бросила работу, а он был счастлив полостью ее обеспечивать.
— Конечно, справлюсь, Женя, — бабушка улыбалась блестящими от подступивших слез глазами.
За окном завывал мартовский ветер. Настенные часы в гостиной отмеряли время. 9:10 тик-
— У нас какая-то доставка сегодня? — спрашиваю у мужа, который с трудом пытается вырваться из цепких лап царства Морфея.
— Нет, — какая может быть доставка в воскресенье утром. Положение этого утра — между подушек.
В дверь настойчиво стучали. Мы настойчиво игнорировали. В дверь барабанили, что слышался треск отходящих от дверного проема наличников. Продолжаем делать вид, что нас нет дома.
В марте невозможно быстро проснуться, в многоэтажке сложно уснуть. А если сон наступил, хочется подольше побыть в нем.
— Может быть мы топим кого? — муж вышел из спальни и проверил коммуникации, прежде, чем мы услышали крик сквозь настойчивый, непрекращающийся стук в дверь:
— ОТКРЫВАЙ!
— ???
Нас обоих охватило ощущение, что не открыть невозможно. Если мы будем игнорировать стук, нечто просто снесет дверь или иным способом проникнет к нам. Муж щелкнул замком.
Человеческий комок красного цвета влетел кулаком вперед:
— Что у вас тут, нах, за барабаны???
Муж успел увернуться от смазанного джеба рыжего краснолицего мужчины.
— Какие барабаны? — мой благоверный видел, что вломившийся пьян и не в себе.
— Всю ночь стучал кто тут??? У меня аж ребенок проснулся.
— Пройдите, посмотрите, у нас нет никаких барабанов.
Я успела одеться и стояла у двери, когда сосед открыл ее.
— Ой… здрасьте!.. извините… я не знал, что… — громила принялся расшаркиваться, ощущая очевидную неловкость. Кажется, он начал подозревать, что ошибся.
— Здравствуйте, что случилось? — я сталь, я кремень, я ничего не боюсь.
— Да хер его пойми!.. Барабанит кто-то ночью, у меня сын со страха проснулся «Пап? что это?». Я и подумал, что соседи. Всех обошел…
— Так это вообще не в этом подъезде может быть. Тут по плите может резонировать звук, — сдержанность и рассудительность мужа успокоит любого.
— Да херова коробка! Точно… но кто тогда? — удивительно настойчивый человек.
— Кто угодно. В двух подъездах от нас кто-то ремонт делал на первом этаже, нам было слышно, как будто это было в соседней квартире, — а мы на двенадцатом живем.
— Ну и дом! Дурдом. Ладно, извините еще раз, ради бога, — краснолицый раскланялся и попятился к двери.
Мы ни разу не видели его ни до, ни после того, как он вломился.
— Что??? Да… хорошо. Скоро буду, — муж нажал сброс на телефоне и побледнел. — Дед умер.
На часах застыло время 9:10…-так.
Бабушка
Там, за холмами, живут великаны.
Горя не знают, плывут по дорогам
В белых футболках, шелковицы полных,
Белой черешни, упавшей за домом,
Помню я запах яблок в дожде.
Печку большую, косточки в вишне, поле с картошкой,
Платья в горошке.
Нитки цветные, сумка в акации,
Дым из избушки, хлеба краюшки.
Олени на стенах, капает с крыши, тихо… чуть слышно
Рисует бабушка цыплят.
Все спят.
Одиночество
Березы мажут небо акварелью
Лежишь больной в своей постели
В забытом доме старом
Журавль стучит в окно лукавый
На кухне книги и посуда
Тоску разносит тусклый свет
Лежит на стуле серый плед
Я самый одинокий в мире дед
Бессонница
Елка, пихта и кровать
Снова до утра не спать.
Собираясь в кучу с мыслью,
Клубок тайны размотать.
Скомканное одеяло, неудобная кровать,
Подушка слишком много знает,
Простыня может летать,
До рассвета часов пять…
Дворник смел зачатки сна,
Грузчик разгрузил сомнений
К магазину сожалений,
Он ведь это не со зла.
В темных окнах все зима…
Оголтелый ветер дует,
Обрывая провода,
Чтобы вдаль такие мысли
Не уплыли никогда.
* * *
Там нет войны, политики и мрака.
Туман, роса, звезда –
Все светит тайной и любовью.
Тот город небольшой
Соединяет все,
Что
