Пьеру III Маржерету[44] и был им предоставлен Ж. Ланглуа, а затем попал в Королевскую (Национальную) библиотеку.
Интерес к сочинению Маржерета возродился в начале XIX в. Очевидные политические международные стимулы — ведущая роль Российского императора Александра I в государственном обустройстве Европы после наполеоновских войн — побуждали французскую публику вновь обратиться к истории Российской империи. На этот общественный запрос откликнулся известный востоковед Юлиус Клапрот (Julius Klaproth, 1783–1835), обосновавшийся в Париже в 1815 г., который опубликовал в 1821 г. третье издание «Состояния Российской империи»[45]. Родившийся в Берлине, сын знаменитого химика Мартина Генриха Клапрота, он долгое время был сотрудником Российской Академии наук в Санкт-Петербурге. Он интересовался русской историей и по специальности, и в силу своего продолжительного пребывания в стране. Посмертный каталог его библиотеки, опубликованный в 1839 г., содержит целый раздел, посвященный Восточной Европе, включая Турцию, Финляндию и азиатскую территорию Российской империи[46]. Непосредственно после сочинений Герберштейна идут четыре экземпляра «Состояния Российской империи»: издания 1607 г. (№ 1436), 1669 г. (№ 1437) и два экземпляра его собственного издания 1821 г. (№ 1438–1439); № 1440 — известие, переведенное с итальянского и напечатанное в Лисабоне, о чудесном завоевании отцовского царства Дмитрием, великим князем Московским[47].
Поскольку Клапрот буквально, без комментария, воспроизводит ему принадлежащее издание 1669 г., его вклад в изучение книги капитана можно считать весьма скромным. В длительной перспективе, благодаря ему, другим филологам, коллекционерам и библиофилам, Маржерета не совсем забыли во Франции — в этом, наверное, главное значение издания Клапрота. Шарль Брюнэ (Brunet), в пятом издании своего знаменитого «Руководства для книготорговца и книжного любителя», оспаривает утверждение Пьера Жане (Jannet) о том, что «не сыщется во Франции и двух экземпляров» «Состояния Российской империи» в издании 1607 г.[48]. Он называет, кроме каталога дю Рура, в котором как раз появилось спорное мнение Жане, четыре списка, где упоминается сочинение Маржерета. В хронологическом порядке: у маршала д’Эстрэ, чья библиотека была описана в 1740 г., было два экземпляра издания 1607 г.[49]; у К. Фальконе[50] и у маркиза де Куртанво было по экземпляру 1607 г. и 1669 г.[51]. Библиотека Клапрота уже известна. Маркиз дю Рур имел всего-навсего один экземпляр Маржерета, да и то лишь в издании 1669 г.[52].
Но коллекционеры, как правило, мало интересуются содержанием собираемых ими книг. Понадобилось еще одно поколение, чтобы охота за редкой книгой превратилась в настоящую исследовательскую работу. Анри Шеврёль (1819–1889), как и Клапрот, был сыном знаменитого химика, Мишеля Эжена Шеврёля. А. Шеврёль жил в Дижоне и активно занимался историей XVI в., главным образом — местной. Он издал множество трактатов об охоте и сборник документов о гражданских войнах конца XVI в. в Бургундии[53]. За заслуги в области краеведения он был избран председателем дижонской Академии Наук, Искусств и Изящной Литературы (1876–1877). Интерес к Маржерету, бургундцу по происхождению, был вполне естественным, и побудил его дать новое и более научное издание сочинения капитана[54]. Не исключено, что тут подействовало (по крайней мере на издателя Потьэ) еще одно обстоятельство: Крымская война 1853–1856 гг. вновь возбудила большой общественный интерес к России.
Недостатки издания Шеврёля очевидны. Он почему-то не поместил, как, впрочем, и Ланглуа, интереснейшее «Предуведомление читателю» 1607 г. Он отнесся некритически к краткой автобиографии Маржерета, изложенной в его «Обращении к королю». Странно, что Шеврёль не попытался изучить участие Маржерета в хорошо ему знакомых религиозных войнах в Бургундии. Однако нельзя отказать Шеврёлю в несомненных заслугах. Он в основном воспроизвел текст 1607 г., исправив его опечатки, а также присовокупил привилегию 1668 г. Ж. Ланглуа и обращение издателя к читателю в издании 1669 г. Он, таким образом, расширил круг доступной для читателя информации об издательской судьбе сочинения Маржерета в XVII в.[55]. Шеврёль впервые снабдил издание книги Маржерета его биографией и словарем русских терминов, восстановленных трудами Проспера Мериме (сам Шеврёль, очевидно, русского языка не знал)[56]. Что самое главное, он ввел, или вернул, сочинения Маржерета в актуальный научный оборот.
Для наглядности приводим таблицу содержания четырех французских изданий Маржерета XVII–XIX вв.
Состав изданий сочинения Маржерета 1607, 1669, 1855 и 1860 гг.
нн.: страницы не нумерованы
Ничего существенного за полтора века к его трудам не было прибавлено. Издание 1946 г. еще раз повторило публикацию Шеврёля[57], добавив лишь маржеретово «Предуведомление к читателю». Это переиздание явно вписывалось в общественную атмосферу мощного русофильства, преобладавшего тогда во Франции в связи с ролью Советского Союза в разгроме нацистской Германии.
Известный ученый-востоковед Александр Беннигсен предпринял новое издание сочинения Маржерета в 1983 г.[58], снабдив его броским заголовком «Мушкетер в Москве». Модернизация текста и бегло написанное введение сделали «Состояние Российской империи» доступным широкой публике. Но в рамках популярной коллекции было немыслимо искать ответ на многие нерешенные проблемы, связанные с биографией капитана, с историей его книги и с кругом его читателей. Впрочем, свою роль в популяризации личности капитана-наемника издание Беннигсена сыграло[59].
Издания сочинения Маржерета за пределами Франции
Очевидно, что наибольший интерес к книге Маржерета был проявлен в России. Фигура капитана-наемника слишком хорошо была известна в России первой четверти XVII в. Постоянный интерес к событиям Смутного времени стал основанием для раннего знакомства с текстом французского автора. В ученой среде он стал известен задолго до перевода его книги на русский язык. Уже В. Н. Татищев, составляя свои замечания к книге Ф. И. Страленберга «Север и Восточная часть Европы и Азии»[60], обращался к текстам Маржерета и Петрея при истолковании событий, связанных с воцарением Василия Ивановича Шуйского[61]. Пользовался он, скорее всего, изданием 1669 г., но ниоткуда не видно, что его специально интересовали судьбы сочинения Маржерета или же его биография (показательно, что Татищев именует его польским капитаном)[62]. Постоянное внимание отечественных исследователей и просто любителей истории фигура французского капитана стала привлекать с выходом в свет заключительных глав «Истории Российской» Н. М. Карамзина. Оттуда он и перекочевал, к примеру, в число действующих лиц пушкинского «Бориса Годунова». Растущий запрос на тексты описания России иностранными авторами, прежде всего — участниками или очевидцами событий Смутного времени, со стороны ученой среды и просто образованного общества был удовлетворен усилиями Н. Г. Устрялова. Выпускник Санкт-Петербургского университета, он посвятил первый этап своей ученой деятельности подбору текстов, их переводам и
