комментированию записок иностранцев о русской Смуте.
Эти занятия стали фундаментом его последующих разысканий (не касаемся здесь содержания и роли его широко известных учебников) и обеспечили ему быстрый карьерный рост. Уже в 29 лет он стал профессором Университета. А через три года его избрали действительным членом Петербургской Академии. Маржерет явно «поспособствовал» этим успехам. В 1830 г. почти параллельно в Петербурге и Москве появляются два издания его книги. Полный текст перевода с французского с предисловием и комментариями (и перевод, и авторские разделы были выполнены Устряловым) вышел в свет в Петербурге в типографии Главного управления путей сообщения[63]. Сокращенный вариант этой же публикации и под измененным названием был издан в Москве Лазаревским Институтом восточных языков[64] (интерес этого заведения к тексту Маржерета вполне оправдан).
Успех предприятия был очевидным, и уже вскоре последовали новые переиздания. В них, однако, книга Маржерета стала необходимой частью целого корпуса иностранных сочинений о Смуте, авторы которых принадлежали по преимуществу к числу ее участников и лишь в отдельных случаях — к числу ее внимательных наблюдателей. Устрялов дал серии общее название: «Сказание современников о Дмитрии Самозванце». Первое ее издание в пяти томах увидело свет в 1831–1834 гг., причем книга Маржерета, наряду с разделом сочинения де Ту, составила третий том публикации (СПб., 1832). За вычетом неизбежных поправок, были воспроизведены перевод и тексты издания 1830 г. Вскоре появилось и второе издание серии: третий том с текстами Маржерета и де Ту вышел в свет всего лишь через пять лет, в 1837 г. Наконец, в 1859 г. Н. Г. Устрялов предпринял уже третью публикацию серии в целом. Он объединил сочинения издаваемых авторов в два тома. Причем в первый, помимо сочинений Маржерета и де Ту, вошли записки М. Вера и Г. Паерле[65]. В переводы были внесены исправления, комментарии были уточнены и несколько расширены (особенно за счет источников).
Несомненно, что в руках Н. Г. Устрялова было французское издание 1669 г., хотя трудно сказать, пользовался ли он при переводе именно экземпляром из тиража Ж. Ланглуа или экземпляром, опубликованным в 1821 г. В любом случае, к моменту третьего переиздания он знал и высоко ценил публикацию книги Маржерета М. Шеврёля 1855 г. за ее близость к первоизданию 1607 г.[66]. В примечаниях он поместил два текста 1612 г., освещающие важные моменты биографии Маржерета: его январское письмо Джону Мерику из Гамбурга и августовскую ответную грамоту предводителей Второго ополчения группе наемников, предложивших свои услуги[67].
Не беремся оценивать качество перевода Устрялова в контексте культуры научных переводов его времени. Как бы то ни было, на сто с лишним лет Маржерет «в редакции Устрялова» стал обязательным источником для всех исследователей, обращавшихся к истории России XVI–XVII вв. Только устряловский текст переиздавался (как правило частично) в самых разных учебных популярных публикациях. Полная публикация такого рода была осуществлена в 1913 г.[68].
Но с точки зрения требований, сформулированных в отечественной науке в 1930–1960-е годы, издания Устрялова уже считались неудовлетворительными. Это относится и к культуре археографической подготовки, и к полноте и точности перевода. Текстовые сокращения (а они у Устрялова встречаются) никак не могут быть оправданы, равно как содержательные ошибки и неотмеченные пропуски в переводе. В последнем случае стало широко известным устряловское искажение описания Маржеретом характера выборного Земского Собора 1598 г.: новое обращение к французскому тексту позволило советским и американским ученым почти синхронно указать на эту ошибку, принципиально меняющую оценку Маржеретом высшего сословно-представительного института в России[69].
Издание английского перевода книги Маржерета американским профессором Честером Даннингом, несомненно, заслуживает положительной оценки. Он предпринял свою публикацию на основе экземпляра издания 1607 г., хранящегося в Гарварде[70]. Ч. Даннинг изучил еще ряд экземпляров первого и второго изданий Маржерета, имеющихся в американских библиотеках, а также в Британской библиотеке и в парижской Национальной библиотеке, знаком ему и петербургский экземпляр.
К сожалению, отсутствие французского текста в этой публикации не дает возможности понять, в какой мере автор учел те поправки, которые содержались в издании 1607 г. в «Errata» и в рукописных пометах экземпляра Национальной библиотеки. Принципы перевода на английский язык не были сформулированы эксплицитно. Однако перевод осуществлен тщательно, с привлечением всех доступных словарей французского языка XVI–XVII вв. и с солидной проработкой терминологического аппарата. Издание снабжено обширными комментариями и может быть включено в своеобразный «конвой». В 1980–90-е годы Ч. Даннинг издал серию статей и публикаций, заметно расширяющих наши знания о Маржерете и о тех событиях, которые были прямо или косвенно с ним связаны.
Осуществленная в 1982 г. ленинградскими учеными Ю. А. Лимоновым и Т. И. Шаскольской публикация книги французского капитана вполне соответствует современным археографическим подходам к изданиям иноязычных авторов далеких эпох. Текст Маржерета представлен французским изданием 1607 г. (по экземпляру Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге), с учетом «Errata» к этой книге. Авторы воспроизвели «Обращение к читателю», опущенное Шеврёлем. Перепечатка французского текста предваряет русский перевод, выполненный под редакцией Н. В. Ревуненковой и отрецензированный В. Райцесом — известными медиевистами ленинградской школы. Текст снабжен небольшими комментариями, в основном историко-биографического и — реже — смыслового характера. В предисловии исследователей восстанавливается жизненный путь Маржерета, вносятся определенные уточнения в традиционные представления. Так, например, справедливо берется под сомнение устряловская характеристика Маржерета как католика, поскольку отдельные пассажи в тексте указывают, по меньшей мере, на симпатии капитана к протестантизму.
Пожалуй, главным недостатком этой публикации является ее малый тираж и ротапринтная форма издания. Что же касается перевода, то авторы пытались максимально облегчить русскому читателю восприятие текста сочинения французского капитана. Для этого они, следуя традиции, стремились передать французские обозначения тех или иных институтов с использованием русских терминов. Там, где Маржерет говорит о «Совете» (Conseil) — переводится «Дума», о герцогстве (Duché) — «княжество» и т. д. Но Маржерету вполне знакомы слова «князь» и «дума», и иногда он транслитерирует французские слова русскими буквами. Таким образом, Россия для французского читателя представлялась в этом трактате как страна довольно экзотическая, но все же принципиально сопоставимая с французскими реалиями. Это не всегда удавалось передать в публикации Лимонова–Шаскольской. Порой перевод нуждается в более углубленном знакомстве с французскими политическими традициями. Так, когда говорится о том, что император в России «дарует каждому свободу совести при отправлении обрядов и верований, за исключением римских католиков», — это создает впечатление, что пребывание в России католиков было вообще запрещено[71]. Но во французском тексте значится: «l’Empereur donne liberté de conscience à
