Пархоменко вздрогнула и посмотрела на Кристину с виноватым выражением лица:
– Да, есть некоторые вещи… – она неуверенно улыбнулась, поставив чашки на круглый столик. – Они связаны с тобой, Кристина.
– Фаина? – рискнула задать вопрос и получила в подтверждение своей догадке печальный кивок.
– Она ревнует к тебе, – Ольга, с каким то печальным видом развела руками. – Ты ведь пишешь статьи лучше нее, Фаина чувствует свою ненужность.
– Мне вчера Дин многое рассказала о вас, – нерешительно сказала Кристина. – Покажи ей, что я лишь делаю карьеру и ничего личного.
– Да я тебя взяла на работу только для того, чтобы позлить Фаю, – в голосе начальницы послышались стальные нотки. – Растопить ее холодное сердце.
– Вот как?
– Да так. Но ты оказалась действительно талантливой. И ты мне нравишься… – она оборвала фразу и нахмурилась, уставившись на кружку. – Я тоже кажусь тебе интересной?
Кристина не шелохнулась, свет из окна падал на ее волосы, которые отливали бронзой.
– Я принесла статью на флешке, – сказала она.
– Я спрашиваю не об этом.
– Знаю, – на этот раз она подняла голову и посмотрела в глаза начальнице с уверенностью. – Вы не в моем вкусе, Ольга Романовна, но вы неплохо одеваетесь.
– Для твоего возраста ты довольна умна, – неожиданно Ольга улыбнулась. – Но и я не дура. Я имела в виду нравлюсь ли я тебе как начальница, а не то, что ты подумала. И то как я одеваюсь – это мое личное дело.
Кристина удивилась и пришла в смятение, как же она умело обыграла ситуацию.
– Давай свою флешку, я посмотрю статью у себя в кабинете, – сказала Пархоменко и протянула руку.
Кристина положила флешку на стол, игнорируя ее ладонь.
– Я тебя вызову для обсуждения, – сказала сухо начальница и, поправив задравшуюся юбку, вышла из кафе-поинта, цокая туфлями на шпильках.
День продолжался. Наступил полдень, и Кристина решила пообедать, в столовой на первом этаже здания, где была в самый первый день, когда утроилась в редакцию. Успокаивая себя тем, что начальница не вызывает ее по поводу статьи потому что занята другими делами, она старалась не думать о том, что возможно пешка в игре женщин, которые решительно стараются кому-то что-то доказать.
Пообедав, она удивилась, что Дин не вышла сегодня на работу. Затем раздался телефонный звонок, и Ольга спросила где она, ведь давно уже ждет в своем кабинете.
Радостная Кристина тут же поднялась в кабинет начальницы.
– Я прочитала статью, что ж неплохо, Кристина, присаживайся.
Кристина села на стул, чувствуя, что что-то назревает. Ольга была одета уже совсем по-другому, и растрепанные волосы, залитые лаком, были собраны в хвост.
– Я хотела тебе кое-что сказать, Кристина, у нас штатные изменения.
– Не поняла?
– Я взяла на работу нового переводчика, – сказала сухо Пархоменко и встала из-за стола.
В тот момент Кристина посмотрела на нее и увидела в серо-голубых глазах странную злость. Да, Дин была слишком хороша для Ольги, и, кажется, Кристина догадалась, по какой причине она обратилась в поиски нового переводчика.
– А Дин? – спросила растерянно она.
– Дин больше не работает у нас.
– Я еще не сошла с ума, но, кажется, скоро это случиться, что у вас тут происходит, черт возьми?!
Тон Кристины заставил Ольгу встрепенуться.
– Я главный редактор и я решаю, кто будет работать со мной в команде!
– Я так и поняла, – сказала Кристина и встала. – Тогда я с сегодняшнего дня покидаю вашу команду.
– Ценой твоего нового проекта и зарплаты за месяц, – отрезала Пархоменко.
В кабинете воцарилось молчание, Кристина полузакрыла глаза от напряжения, а когда их открыла, то увидела, что в кабинет вошла Вишнякова.
– Вы довольны новым переводчиком или вас еще не познакомили? – спросила она, делая глупое выражение лица.
– Я довольна вами всеми по горло! – Выкрикнула Кристина и, хлопнув дверью, практически выбежала из кабинета.
По улице она шла против ветра и он почему то вызывал в ее глазах слезы. Она думала о том, что как невыносимо работать с взбалмошными женщинами, которые не понимают, что творят. Но Кристина всегда была тверда в своих решениях, и ни на минуту не желала больше оставаться там. Она гуляла по Москве обдумывая, что ей делать дальше и где теперь искать работу, все ее статьи остались на флешке у Пархоменко, а вернуться ей не позволяла гордость.
Пошел дождь, но Кристина не спешила спрятаться под крышей и шла под проливными струями, думая о своей дальнейшей судьбе. Вымокнув окончательно, она зашла в ближайшее заведение. Это оказалось караоке клубом.
Присев за столик, девушка заказала глинтвейн, чтобы согреться. В левом углу сидел полный мужчина и пел песню «Владимирский централ» в микрофон. Отпив глоток горячего вина с гвоздикой, Кристина начала приходить в себя. Она достала платок и вытерла мокрое лицо и руки.
– Кристина? – услышала она голос за спиной.
– А ты что тут делаешь? – спросила она, обернувшись.
Дин стояла с кружкой пива и смотрела на нее.
– Напиваюсь в честь моего увольнения.
– А я в честь моего ухода.
– Вот как? – Дин присела за ее столик. – Ты вся дрожишь, вымокла…
– Сейчас согреюсь.
Не обращая внимания на ее слова, Дин сняла пиджак и набросила его ей на плечи. Кристину снова охватила дрожь, и пальцы непроизвольно сжали стакан горячего глинтвейна. Ее не удавшаяся карьера оставляла неизгладимый след в душе.
Кристина никак не могла заставить себя разжать пальцы и понимала, что что-то должно произойти, чтобы она сделала это. Ее дыханье вдруг сорвалось на всхлип и, разжав непослушные пальцы, она не выдержала и разрыдалась прямо за столом.
– Успокойся, Кристина, успокойся, моя хорошая.
И Кристина как-то быстро пришла в себя, выплакав всю обиду, которая скопилась у нее в душе на редакцию. Она допила глинтвейн и подняла заплаканное лицо.
– Спасибо, Дин, – подумав, как же она сейчас жалко выглядит.
– Переживем, – ответила ей Дин и встала, направившись к караоке экрану.
Взяв микрофон, она произнесла:
– Дорогие дамы и господа, я хочу спеть вам песню, которую посвящаю одной прекрасной девушке, которая не умеет проигрывать и никогда не сдается!
Она посмотрела на Кристину, и все повернули голову в сторону ее взгляда. Та смотрела на нее в изумлении, не смея пошевелиться. Проницательный взгляд карих глаз, безусловная привлекательность строгого лица, еле заметная усмешка на губах… и работник клуба включил музыку, заставив Кристину отвести глаза.
Дин пела на английском языке, но перевод был понятен, потому как это была ее любимая песня «Enjoy the ride» Morcheeba, которую она накануне давала Кристине послушать в наушниках. Кристина тогда нашла перевод в Интернете:
На закате закрываются ворота,После ты уже не можешь выйти.Ты можешь увидеть большую картину,Узнать, в чем же дело.Ты открыт для горизонтов,Тебе не захочется возвращаться домой.В ангельском садуТы никогда не будешь один.
Если ты запрешь свою дверь,Никого не впускай.Эта комната полна ничем,Все под твоей кожей.Встань лицом к окну,Ты не можешь смотреть, как оно тускнеет.И тебе никогда не поймать переменчивый ветер,Если ты решишь остаться.
Но как же длинна дорога,Камни, по которым ты идешь, исчезли.Лунный свет ведет тебя,Почувствуй радость быть живы,День, когда ты перестанешь бежать,Станет днем прибытия.И ночь, в которой ты заперт,Была дана, чтобы ты решилПерестань гоняться за тенями,Просто наслаждайся поездкой.
6
Дин жила неподалеку, и когда они с Кристиной вошли в квартиру, то вдруг возникло какое-то понимание и теплота.
– Ванная вон там, – сказала Дин. – Я буду рядом, сделаю тебе чай.
Она собиралась пойти на кухню, но, увидев, что Кристина дрожит всем телом, тихо выругалась и привлекла ее к себе. Ее обветренные губы прижались к губам Кристины с такой силой, что та застонала и ответила на поцелуй.
Когда Дин подняла голову, Кристина не пошевелилась, стоя с закрытыми глазами и ощущая удары своего сердца. Внизу живота у нее разливалось страстное ощущение, и она понимала, что Дин не может не знать этого.
– Рыжик, – сказала Дин, взъерошив ее волосы. – Я ударю тебя, если ты будешь отрицать свои сексуальные желания.
Как заколдованная Кристина пошатнулась и направилась к ванне. Закрыв за собой дверь, она подошла к душевой кабине, сбросила одежду и включила воду. Теплая вода наполняла ванную, когда она легла туда, расслабившись. Странные мысли молотком стучали в висках, когда в дверь раздался стук.
– Я налью тебе вина, – сообщила Дин. – Выходи на кухню, когда будешь готова.
Кристина прислушалась к звуку ее удаляющихся шагов и вылезла из ванной. Вытерлась полотенцем, натянула халат, что висел на вешалке, он подошел ей по размеру. В зеркале отразилось ее бледное лицо, и она плотно запахнула полы халата, заметив, что глаза лихорадочно блестят. Достав из шкафчика вафельное полотенце, вытерла волосы, а затем еще раз взглянув на свое бледное лицо в зеркало, вышла из ванной.
