Непосредственно перед населённым пунктом дорога оказалась получше, видно жители здесь за ней ухаживали и засыпали ямки. Влад надбавил газу и сильней оторвался от преследователей. Едва не опрокинувшись, ВАЗ-2109 свернул в какую-то улочку, потом ещё в одну и ещё… и тут беглецы заметили достаточно широкий открытый проход в частный двор, не загороженный воротами. «Девятка» скользнула туда. Потушили свет, заглушили мотор и прислушались. Где-то на соседней улице мигал синим светом маячок патрульного «Москвича». Донёсся приближающийся гул БТРа. Ополченцы напряжённо замерли в ожидании развязки, выскочив из машины и прижавшись к стене дома. Они, осторожно выглядывая из-за угла, следили за обстановкой.
Броневик пронёсся мимо.
На душе отлегло, хотя сердца у всех продолжали бешено колотиться.
– Падлы, прочёсывают методично улицы. Что будем дальше делать? – подал голос Коляныч.
– Что делать, что делать… – передразнил его Пётр. – Живьём не сдадимся, вот что будем делать!
Влад урезонил приятелей:
– Кроме шуток, надо скорее что-то придумать.
В этот момент вдруг со скрипом отворилась входная дверь глинобитного домика и оттуда в трусах и майке вышел сонный сорокалетний бородатый мужчина. Увидев в своём дворе незнакомцев, он разом пришёл в себя и испуганно забормотал:
– Что вам здесь надо? Уходите, иначе подниму весь кишлак.
– Сейчас мы уедем, – как можно миролюбивей ответил Влад.
Разглядев, что перед ним русские, таджик угрожающе прошипел:
– А ну убирайтесь быстро отсюда, проклятые кафиры.
– Ах ты бютетейка неумытая, мы к тебе со всей душой, а ты как встречаешь гостей! – возмутился Петруха и изо всей силы как саданёт под дых невежливому хозяину, что тот, задохнувшись, согнулся в поясе, сложившись словно складной ножичек пополам. «Гость» ухватил за глотку дехканина и веско добавил:
– Молись, сука, своему аллаху, чтоб я тебя не придушил!
Тот разом сник, содрогаясь с перепуга мелкой дрожью.
Пока один из друзей разбирался с таджиком, двое других быстро соображали, что предпринять дальше.
– Влад, пока патрульные машины прочёсывают другие улицы кишлака в поисках нас, надо вырваться отсюда, – подал разумную мысль Коляныч.
– Ты прав, дружище! – согласился командир. – Слышишь, уже далеко от нас гудит броневик. Сейчас самый подходящий момент для того, чтоб ускользнуть.
– Давай бросай терзать свою жертву, кончай перевоспитывать. Поехали! – бросил Николай Петру.
Тот напоследок ещё поддал хозяину дома, таджик, охая, уползал внутрь своего жилища. Прыгнули в машину и, не включая свет, осторожно поехали обратно. Сзади никто пока не преследовал. Поехали снова среди холмов. В одном месте заметили подходящий съезд. Свернули с грунтовки на него. Это оказалась тропа, по которой гоняли на пастбище скот. Осторожно поехали по тропе, огибая холм. Теперь их под прикрытием горы невозможно было заметить с дороги. Успокоились.
– Здесь закопаем тело, – наконец произнёс Влад.
– Место подходящее, глухое. Никто не найдёт, – одобрил Коляныч. – Сверху могилки накидаем камней – будет неотличимо от окружающего ландшафта.
Принялись торопливо копать. Когда яма достигла глубины примерно по грудь, Влад сказал:
– Хватит. Несите сюда жмурика.
Только сбросили завёрнутый в брезент труп в яму, как за холмом на дороге послышался нарастающий гул БТРа.
– Тихо! – прошептал Владислав.
Стали с тревогой прислушиваться: вдруг заметят съезд и кому-то вздумается свернуть туда. Тогда беглецы пропали! От бронемашины далеко не сбежишь. С замиранием сердца улавливали доносящиеся звуки.
– Пронесло! – выдохнул облегчённо Николай, когда удаляющийся рокот боевой машины окончательно затерялся в ночи, поглощаемый дружным стрекотом полевых кузнечиков.
Когда закончили с трупом, сели решать о дальнейших действиях.
– Будем опять прорываться? – спросил Коляныч.
– Один раз повезло. Больше не стоит испытывать судьбу. Подождём утра, в шесть часов заканчивается комендантский час и с дорог убирают патруль. БТРы дежурят днём только на стационарных постах у оживлённых перекрёстков, где устроены пункты проверки документов. С началом движения транспорта по дорогам мы незамеченными спокойно проскочим в город, – резонно рассудил Влад.
– Что ж, так и поступим, – согласился Петро, сам вытащил из кармана студенческий билет. Раскрыв документ, прочитал вслух:
– Наби Ташпулатович Муминов, девятнадцать лет, учащийся Курган-Тюбинского энергетического техникума.
– Зачем ты вытащил у убитого документ? – осуждающе вымолвил Коляныч.
– Он правильно сделал, – спохватившись, защитил Влад «мародёра». – Это я упустил из вида важное обстоятельство и за халатность мог бы поплатиться.
– Какая тут халатность? Ты о чём, командир?
– Вдруг труп когда-нибудь обнаружат и тогда по удостоверению быстро установят личность. Надо обязательно студенческий билет сжечь.
– Ну да, ты прав, – согласился Николай. – Теперь пусть аллах своего опознаёт.
На том приключение закончилось. Домой вернулись благополучно. Уже на месте Влад вытащил из кармана шоколадку и, успокаивая нервы, принялся поглощать сладость.
– Эх, после такого дела не грех и напиться! – мечтательно произнёс Петро.
– Каждому – своё! – философски рассудил Коляныч.
*
Шли дни. Обстановка в городе Курган-Тюбе всё более накалялась, погромы следовали за погромами. Всё более активней вооружённые группировки исламистских радикалов пытались ворваться в город. На подступах завязывались бои. С трудом все попытки были отражены. Но с каждым разом бандиты становились наглее. Им не терпелось учинить резню русскоязычного населения. Антагонизм к русским со стороны коренных представителей усиливался. Даже те взрослые таджики старшего возраста, которые всю жизнь проработали бок о бок с русскими, теперь проявляли неприязнь к бывшим своим коллегам. На общем фоне тяжёлого обострения межэтнических отношений обстановка в Заводском районе выглядела получше, чем в других местах. Это было связано с тем, что раньше на расположенном здесь трансформаторном заводе союзного значения много трудилось русскоязычных специалистов и, выйдя на пенсию, эти люди оставались жить здесь же, в полученных от производства квартирах. Так в районе оказалось больше всего проживающим – русскоязычного населения. Поэтому и отряд самообороны здесь был самым большим в городе и насчитывал более сотни человек. Но в последнее время и тут участились случаи столкновений ополченцев с бандитскими группировками жаждущей крови таджикской молодёжи. Всё больше ребят из ополчения с семьями уезжали из Таджикской республики. Отряд самообороны редел с каждым днём. Владислав тоже готовился к отъезду.
…В субботу похоронили Петра, то есть то, что от него осталось. И то, что осталось от его жены и двух детишек. В квартиру к ополченцу вечером, когда вся семья собралась в столовой за ужином, в окно забросили гранату. Так была начата охота за участниками отряда самообороны. По ночам стало доходить до стрельбы. Дежурили народные заступники теперь, открыто вооружившись ружьями. На звуки стрельбы уже не всегда приезжали блюстители правопорядка. А если и приезжали, то не скрывали своей неприязни к иноверцам.
Так в одну из ночей после перестрелки к месту, где располагался пикет ополченцев, подъехал милицейский «Москвич» с включённой мигалкой и остановился поблизости. Влад вышел из укрытия.
В кабине «Москвича» сидели двое офицеров – капитан и старлей. При обоих находилось табельное оружие. Командир ополченцев тоже стоял с ружьём.
– Что тут у вас происходит? – начальственным тоном подал голос из машины капитан.
– Да вот, опять в нас стреляли.
– Кто стрелял?
– В темноте разве разберёшь, – недоумённо объяснял Влад. Он показал в направлении проулка слева: «Оттуда прозвучали выстрелы».
– Ты что тут сочиняешь? – раздражённо повысил голос милицейский начальник. – Мы здесь рядом всё время находились и никакой стрельбы не слышали. Кто ты такой и что за люди собрались тут?
– Это отряд самообороны, включённый в оперативный план защиты города.
– Ну-ка немедленно расходитесь по домам! – почти заорал мент.
Влад мгновенно вскипел. Находясь долгое время на пределе психических возможностей, нервы уже не выдерживали и достаточно было, как говорится, спички, чтоб воспламенился костёр. Он мгновенно сдёрнул с плеча ружьё и, перехватив его наперевес, двинулся решительно к автомобилю:
– А семьи наши кто будет защищать? Ты что ли? А ну пошёл вон отсюда, мент поганый!
В кабине патрульной машины обозначилось беспокойство. Оттуда прозвучал снова голос, но уже значительно сдержанней:
– Вы сеете панику. В городе ситуация под контролем. Советую разойтись. Иначе сейчас приедем с подмогой и вас арестуем. Лучше сдайте мне по-хорошему оружие.
