Кстати, весьма велика была вероятность того, что данное искомое транспортное средство этим вечером могло вообще здесь больше не появиться. С места его последней парковки, на территории частного владения, в дачном массиве, в город можно было попасть и другой дорогой, идущей чуть восточней и носящей весьма знаменательное и гордое имя «Проспект Ленина», что приятно удивило, хотя и немного позабавило товарища в черном берете и его молодого коллегу, когда они изучали по карте топографию близлежащих к ним районов. И тем не менее, по некой молчаливой договоренности, и «товарищ», и «коллега», не пытаясь подвергнуть вслух сомнению необходимость своего присутствия в данном месте в данное время, продолжали молча внимательно следить за дорогой. И их терпеливая настойчивость в конечном итоге все же была вознаграждена.
Где-то уже в половине седьмого на подъезде к перекрестку показались знакомые характерные контуры. Черная «Ауди А-6», сбросив скорость где-то до тридцати пяти—сорока километров, плавно прокатилась по уходящей направо, вниз, параболе, на какую-то пару секунд мелькнув перед заждавшимися наблюдателями своим профилем, дав им возможность определить численный состав ее экипажа и даже, с более менее надежной степенью вероятности, идентифицировать этот экипаж персонально.
– Трогаем? – поспешно бросил водитель «Рено» своему соседу, моментально оживив мотор и выжав муфту сцепления.
– Кого? – уточнил сосед.
– Никого, – немного недоуменно ответил Иванов и тоже уточнил, но более выразительным тоном: – За ними.
Соколовский, слегка цокая языком, покачал головой:
—Торопиться не надо. И вообще, юноша, где наша хваленая выдержка разведчика?
– Так ведь упустим.
– Ничего, догоним. Да даже, если сейчас и упустим, невелика беда. В данный момент для нас самое главное – это не стать прокладкой.
– Какой прокладкой?
– Мясной прослойкой для сандвича. Как говорят они. Или яйцами в тисках, как говорим мы.
– А-а... – сообразил Иванов, – это когда мы одному на хвост садимся, а другой за нами пристраивае... – устремив взгляд в сторону нового четырехколесного объекта, приближающегося к перекрестку оттуда же, слева, и скользящего мимо в том же направлении, что и «Ауди», он буквально проглотил последний слог едва озвученного слова и, резко повернувшись направо, выдохнул: – «Крайслер»!
– «Крайслер», – обменявшись с ним быстрым, но многозначительным взглядом, подтвердил его начальственный напарник. – За рулем... он? Твой старый знакомый? Круизный.
– На сто процентов не уверен, на машину загляделся. Но похож, – поспешно ответил Олег.
Соколовский кивнул и спокойно, но собранно произнес:
– Вот теперь трогаем. За «Крайслером». Прослойкой на этот раз будет у нас он. Но пока не выедем на нормальную трассу... оживленную, держись от него как можно дальше.
Следуя команде штурмана, Олег неторопливо выехал на перекресток и, пропустив вперед какой-то как нельзя кстати выскочивший у него из-за спины «Ситроен», отправился по пятам уже оторвавшегося от них на довольно порядочное расстояние «Крайслера», рискуя, в некоторые моменты, на изгибах неровных улиц и поворотах, полностью потерять его из вида. И только когда они, наконец, вырулили на устремившуюся вниз, на слияние с Северной автострадой, улицу Габриеля Пери, Иванов, опять же по подсказке своего соседа, чуть подсократил дистанцию между ними и темноватым «Себрингом», чьи качества днем ранее ему так нахваливал словоохотливый продавец автосалона, того самого, то ли старший менеджер, то ли владелец которого сейчас, по всей видимости, и сидел за рулем этого псевдоспортивного седана. При этом иногда, где-то далеко впереди, особенно при приближении к очередному загорающемуся помидору светофора, седоки «Рено» вдруг четко фиксировали уменьшенный в размерах знакомый задний абрис «Ауди», в фарватере которой, не упуская ее из вида, но и не приближаясь к ней, аккуратно катил эскортирующий ее «Крайслер».
Иванов, немного выйдя на одном из длинных безостановочных перегонов Северной автострады из состояния повышенного напряжения, вел машину в своей привычной манере, левой рукой, опустив правую ладонь на рукоятку переключения скоростей. Задумавшись о чем-то своем, он внезапно и, по всей видимости, немного неожиданно для своего спутника негромко хмыкнул и покачал головой.
– Что такое? – спутник повернул в его сторону голову, украшенную черным беретом.
– Да... так. – Олег сморщил лицо в легкой гримасе. Ему очень не хотелось говорить то, что могло бы быть воспринято как дешевая лесть. В то же самое время просто отмолчаться тоже уже было неудобно, так как его шеф по-прежнему не сводил с него вопросительного взгляда. – Завидую я вам. По-хорошему.
– Чему же это? – небрежно бросил шеф, похоже, уже догадываясь о содержании запрошенного ответа, и, чуть прищурившись, снова устремил свой взор вперед, вдоль безостановочно убегающей вдаль ленты шоссе.
– Ну как... чему... – все равно ответил Иванов. – Предвидению. Умению все просчитать. Интуиции.
– Эк, мил-человек! Нашел чему завидовать. Интуиция не здоровье. Это дело наживное, – успокоил его Соколовский.
– Ну все равно.
– Ничего, не переживай, у тебя еще все спереди. Пардон, впереди. Потому как интуиция есть... что? Правильно. Производная опыта. Как индивидуального, так, впрочем, и родового.
– Ну... наверно, не только.
– А чего еще?
– Ума. Причем на этот раз исключительно индивидуального.
– Да что ты говоришь. Ладно, будем знать. А от чего, как ты думаешь, больше всего зависит сам ум?
– От чего зависит ум?.. М-м... да трудно так сразу сказать.
– Великий Клаузевиц считал, что прежде всего от желудка.
– От желудка?.. А... ну, может быть, в том плане, что голь на выдумки хитра. В первую очередь голь голодная.
– Может быть.
– Хотя... – Иванов уже открыл было рот, чтобы продолжить дискуссию, но сидящий с ним рядом начальственный спутник на какие-то доли секунды его опередил:
– Та-ак, насколько я понимаю, впереди забрезжили огоньки «маршальских» бульваров. Нес-па, мон ами?[52]
– Это окружной бульвар. Типа нашего МКАД. «Маршальские» бульвары сразу же после него, за развязкой.
– Я про них и говорю, про те, дальние, – уточнил Соколовский. – Ну что ж, лабиринты цивилизации неумолимо приближаются. Здесь уже не мешало бы немножко и того... подсократить дистанцию. «Крайслерок»-то, смотри, оторвался. А немецкого «мустанга» и вообще уже еле видно. Давай, давай, потихонечку... притапливай. Смелей, смелей... Вот так... И нормально, ближе уже не надо.
Вскоре растянутая импровизированная кавалькада, состоящая из следующих с разным, но достаточно четким интервалом, один за другим, автомобилей, марки «Ауди», «Крайслер» и «Рено-Клио», в которую (особенно между двумя последними) периодически ненадолго вклинивались всякие прочие приблудные временные попутчики, пересекла бульвар маршала Нея.
Ворвавшись в пределы городской черты, кавалькада практически тут же начала осуществлять довольно замысловатые и несколько алогичные маневры. Сначала она следовала строго на юг, по улице де ля Шапель, затем, где-то в районе между Северным и Восточным вокзалами, резко повернула на северо-восток и направилась в сторону базилики Сакре-Кёр, обогнув которую обозначила было движение в сторону Монмартрского кладбища, но вместо этого вскоре снова повернула на юг и, проплутав, подобно заезжему провинциалу, по лабиринту изломанных улиц и маленьких переулочков Девятого округа, в конце концов прорвалась на стрелу Больших бульваров и полетела в сторону площади Шарля де Голля, представляющей собой некий исходный пункт, нулевую отметку, откуда в разные стороны радиусами разбегались двенадцать именитых парижских проспектов, большей частью напоминавших своими названиями о славных армейских деяниях наполеоновской эпохи.
Как и положено, первой этой площади, именуемой в народе по старой доброй традиции просто Звезда, достигла черная «шестая» «Ауди». Выскочив на нее с авеню Фридланд, «Ауди» сразу свернула направо и тут же влилась в не очень густой, но и не такой уж редкий для выходного дня поток машин, которые аккуратно и дисциплинированно огибали, по правилам кругового движения, являющуюся геометрическим центром площади знаменитую на весь мир пятидесятиметровую Триумфальную арку. Головная машина оказалась уже на противоположной стороне площади, преодолев почти половину пути по ее окружности, когда на мощеную брусчатку этого гигантского блюдца, диаметром в двести сорок метров, съехал первый из ее преследователей.
Лишь только «Крайслер» ушел направо с Фридландского проспекта, в замыкающем колонну автомобиле раздалась резкая команда находящегося на правом сиденье и моментально оценившего складывающуюся обстановку штурмана:
– Олежек, сейчас жми со всей дури! Мы должны выскочить перед «Ауди». Иначе они нас возьмут в тиски.
