был уже века, как мертв.
Могучий Инкарнадин и фрегат Путь Зла остановились близко от Ревенанта, и начали выпускать дроп-поды и десантные корабли с наземными войсками. То, что было сотнями, стало тысячами. Дроп-поды летели вниз, как пули. Десантные корабли выскальзывали с палуб и устремлялись к поверхности. Тяжелые транспортники отцеплялись и переходили в режим спуска.
В задней части брюха Инкарнадина открылась бронированная радужная створка, и оттуда вылетел маленький объект. Крошечный, у него был свой цельный пустотный щит, и он летел, как ракета, сквозь атмосферу Херодора. Он оставлял за собой дымящийся след.
Его единственный обитатель задал траекторию. И сейчас он летел, неподвижный, к поверхности планеты. Его ничто не интересовало, кроме жажды крови.
Ее крови.
Шум и удары спуска, быстрого падения, для него ничего не значили.
Он упал, как ракета, прямо возле квартала Стекольного Завода Цивитас. От его падения на Обсиде остался кратер диаметром пятьсот метров, а ударная волна была такой сильной и яркой, что Имперцы на мгновение подумали, что архивраг все-таки решился на бомбардировку с орбиты.
Он был очень точен в выборе места приземления. Силой от приземления пробило кору планеты, и он прошел сквозь нее, попав в темноту глубоколежащего водоносного слоя.
Его гондола прорвалась сквозь наслоения, покатилась и остановилась, паря.
Он отстрелил затворы и медленно выбрался. Он был в подземной пещере, с парящей нагретой водой.
Он встал на ноги и потащился вперед. Каждый его шаг сотрясал землю. Его ноги были массивными, гидравлическими конечностями. Его аугметические сенсоры начали рыскать в поисках, отражаясь в блестящих известняковых стенах пещеры.
Он отправился за своей жертвой. Имя ему было Каресс.
По ту сторону Великой Западной Обсиды дроп-поды падали дождем. Мощные волны пыли поднимались от их приземлений. Десантные корабли тоже спускались, захваты выдвигались, когда они приземлялись.
Рампа десантного корабля опустилась, и пятьдесят солдат Кровавого Пакта выскочили в холодную пустошь. Впереди, сквозь стены пыли, они могли видеть возвышающиеся террасы и башни Цивитас Беати.
Следуя за солдатами наружу, Снайпер посмотрел на город. Его братья разошлись широким строем.
Снайпер снял свой ранец и положил его на пыльную землю. Он вытащил части своего лонг-лаза и соединил их вместе. Он оставил прицел в кармане, подальше от пыли. Он был одет в тусклую красную униформу Кровавого Пакта, и у него был визор и шрамы на ладонях, доказывающие его принадлежность.
Его имя было Саул. Он был, по любым стандартам, самым лучшим снайпером, ныне прикрепленным к элите Кровавого Пакта.
Держа лонг-лаз на плече, он начал идти в сторону города.
Десантный корабль приземлился в облаке пыли, но не взлетел снова, как его товарищи. Он застрял на Обсиде, его турбовинтовые двигатели сдохли.
Им было скучно. Прошло всего двадцать минут спуска, из ангаров Инкарнадина до поверхности, но им уже стало скучно, и они были голодны.
Второй пилот был забавной игрушкой на несколько минут, но он, в конце концов, разочаровал: отказало сердце от страха до того, как они убили. Первый пилот было куда лучше.
Они пронзили его и заставили мягко приземлиться, сдирая его скальп своими когтями все это время.
В тот самый момент, когда он безопасно приземлился, они разбили его голый череп и съели мозги.
Теперь настало время поработать. Это означало, что им нужно отправиться в большое жилое строение людей. Идея была противной, но Что, который командовал выводком, напомнил остальным двоим о предложенной награде. Их память была короткой. Как только им напомнили, они пришли в возбуждение.
Тройня заскользила прочь от бездействующего транспорта, их влажные серые тела скользили вместе, когда они направлялись через Обсиду на своих животах.
Их флешеты были заряжены.
Он направил свой Ворон к обнаженному пласту Печных Холмов. Цивитас был далеко.
Скарваэль откинул фонарь кабины и выбрался из своего крошечного кораблика. Между ним и городом транспортники и дроп-поды падали, как проливной дождь.
Если он не приступит, то все уже можно считать законченным. А он этого не хотел.
Ад побери снайпера, и Патера, со своими карликовыми псайкерами, и локсатлевские отбросы, и машину смерти тоже.
Это было его убийство. Его убийство. Мученица должна быть его, и он оденется в ее крики, как в драгоценности.
В конце концов, он был мандрагорой. Ничто в мироздании не понимает в искусстве тайных убийств лучше, чем он.
VIII. ОНА 3
— Если вы последний оставшийся на ногах человек, значит, вы сражаетесь недостаточно сильно.
— комиссары при Калденбахе
— Ложись! — закричал Макколл. Его голос, нечасто звучащий так неистово, эхом прошелся по воксу и все, даже Гаунт и Роун, повиновались.
Отбрасывая короткую, неясную тень и видимую только на секунду, что-то с крючковатыми крыльями низко пролетело над улицами жилого массива. Мгновением позже взрывы прорвались сквозь здание слева от них.
Цикада летела против ветра, ее двигатели было неслышны до последней минуты. У Гаунта не было вообще никаких идей насчет того, как Макколл засек ее.
— Городской щит уже, скорее всего, упал,— проворчал Роун, поднимаясь. Пепел и кирпичная пыль от взрыва плыли вокруг них.
— Не обязательно,— ответил Гаунт. — Это, всего лишь, климатический щит. Бомбардировщик, как этот, с поднятыми передними щитами...
Как будто демонстрируя точку зрения полковника-комиссара, еще две Цикады, друг за другом, пронеслись с востока на запад, вдоль границ города, в, примерно, полукилометре над ними. Одноместные штурмовые корабли, со сверкающими на солнце черными корпусами, летели к высоким крышам. Они летели, покачиваясь, в солнечном свете. Там, где они пролетали, расцветали огненные шары на поверхности. Призраки могли слышать отрывистые, внезапные доклады.
Еще были другие звуки. Непрерывные глухие и сильные удары артиллерии и пушек бронетехники на северных границах города. Изредка, когда ветер дул в подходящем направлении, они могли слышать треск огнестрельного оружия.
Люго со своими штабными стратегами встал во главе тактической службы
