— Благодарю тебя, государь.
— И это…
Изумруды посверкивали на парчовой ткани.
Иван покачал головой.
— Нет, государь. Подарки назад не берут. Прими эту безделицу в знак нашего уважения к твоей мудрости и силе.
— Счастлива земля, где рождаются такие сыновья, как ты, Иван.
Обмен любезностями длился еще несколько минут, а потом Ваня ушел из шатра. Его провожали двое татар, с которыми он распрощался на опушке леса, протянув кошелек.
— Выпейте за мое здоровье, воины.
Алексей Алексеевич не особенно расстроился. Хлопнул Ивана по плечу.
— Главное, что ты живым вернулся. А с татарами… Ну, коли убедить их не удалось — сам знаешь, что мы сделаем.
Ванечка знал. Просто ему не хотелось уничтожать так много людей. Но… выхода нет.
Задумался в своем роскошном шатре и Селим Гирей.
Да, русичи хотели бы от него избавиться. Но в то же время…
Явно они готовы с ним справиться.
Султан… ну что — султан? Жить-то хочется. А если он еще тысяч десять человек потеряет — его точно отравят или удавят.
Татарин вздохнул. А под утро позвал к себе тысячников и принялся отдавать приказания. Главное он понял — со дня на день состоится решающее сражение, и татарам надо так участвовать в нем, чтобы не понести ощутимых потерь. Можно сказать, что цели-то Ваня добился.
К тому же, на следующий день Селим Гирей действительно предложил султану не стоять всей армией под стенами, а выделить часть легкой татарской конницы, чтобы поохотиться на охотников. Его татары под стенами крепости бесполезны. А вот люди разбегаются, города готовятся к осаде, да и ляхи обнаглели! С продовольствием беда, колодцы травят, это все надобно пресекать — вот и выделить из татар тысяч десять и разослать по округе…
Мехмед воспринял это именно так, как и было поднесено. Был бы жив Фазыл Ахмед-паша — он бы предостерег своего султана. Но жизнь визиря забрал Жванец, а Кара-Мустафа, который занял его место, и сам был не великого ума и военного таланта. Да и не надобна ему была та Польша, он на Дунай смотрел, на Рейн, там провинцию Османов хотел…
Так что спустя пару дней количество татарского войска заметно уменьшилось. Примерно десять тысяч татар сорвались с места и помчались на Бучач.
Сначала.
А потом постепенно, сделав круг, вышли к Днестру чуть выше Хотина, переправились там и отправились восвояси. Кавалерия пана Ежи провожала негодяев издалека, не ввязываясь в схватки, — ни к чему. Ежели они и правда уходят, то скатертью дорога. За татарами следили до переправы, да и далее послали за ними пару соглядатаев с голубями — мало ли, вдруг сие — хитрая уловка и негодяи вернутся назад, чтобы ударить в спину… нет.
Не вернулись.
Да, по пути они разграбили порядка полутора десятков деревенек, набрали пленных, но это все равно обошлось полякам дешевле. А Селим Гирей сохранил большую часть войска и свой титул.
К сожалению, сказку про веник ему не рассказывали — и он не понял, что, как только веник разобрали на три прута — сломать их стало куда как легче. Пусть один и уцелел, но надолго ли?
* * *
Судьба турецкого войска была печальна.
Аккурат на третье утро после того, как ушли татары, турецкий лагерь проснулся от звонкого пения рогов.
И на поляну выехал, размахивая белым флагом, Володыевский.
Турки не решались рубить посла, а тот, в сопровождении всего двух человек, ехал так спокойно, словно по лесу прогуливался. Подъехал чуть ли не к султанскому шатру и остановился.
Не прошло и десяти минут, как перед ним воздвигся тысячник турецкого воинства, Мустафа-бей.
— Приветствую ясновельможного пана…
— И я приветствую храброго бибаши…
— С чем ты пожаловал в наш лагерь?
— Я привез вам предложение о сдаче.
— Ты намерен сдаться?
— Нет. Мой господин предлагает вам уйти невозбранно, оставив здесь все, что вы награбили. Вот его письмо…
Тысячник принял его с широко раскрытыми глазами.
— Я передам его великому визирю…
— Мне ждать ответа — или приехать потом?
Тысячник замялся — и Володыевский понял правильно.
— Я вернусь к вечеру.
Развернулся и уехал. И никто его не остановил, ведь гонец неприкосновенен. А вот что началось в турецком лагере…
Командование собралось на военный совет в султанском шатре. Сказать, что предложение показалось туркам верхом наглости?
О, это еще мало!
Им предлагали фактически убраться прочь. Письмо было составлено безукоризненно вежливо, спокойно, грамотно, но!
Бесила сама наглость.
Царевич Московский, Алексей Алексеевич Романов, предлагал султану снять осаду и уйти обратно. При этом оставить здесь все награбленное — и в качестве компенсации — пятьсот тысяч золотом! Не выплаченной туркам, а с турок!
В крайнем случае русичи согласны были взять пушками, все равно жванецкий замок восстанавливать надо, вот заодно и…
Султан был в бешенстве. Да настолько, что, вернись гонец за посланием, — оказалась бы ответом наглым русичам его голова.
Не вернулся.
Зато султан взъярился до предела.
— Завтра на рассвете начинаем штурм! Я хочу сровнять эту крепость с землей! Завтра же!!!
* * *
Алексей Алексеевич передвинул на большой карте пару фишек. Задумался.
Им повезло, что ушла часть татар. Но и так численность турецкой армии была велика. Коли воевать обычным порядком — так большую часть армии положить придется. А у него десять тысяч. Плюс полторы — конница Володыевского. И у Собесского не больше.
Если сила на силу — потери будут громадные. Кроме того, у турок почти сотня пушек… нет, надо что-то иное придумать.
Алексей посмотрел на угол палатки.
Там стояли скромненько два небольших бочонка, а в них было сложено волшебное вещество, выданное Софьей. Ладно.
Самое обыкновенное. Просто раньше никто до того не додумался. И название ведь соответствует реальности. Силен…[13]
Только применять надобно осторожнее.
А еще есть пушки. Но их мало, всего десятка два. Хороших. Так-то их поболее будет, но остальные — дрянь пушки. Стреляют на малое расстояние, опять же, нагреваются быстро… те, что Софья взять посоветовала — намного удобнее и удачнее. Весят меньше, стреляют дальше, а уж про точность и говорить ни к чему. Эх, им еще бы лет пять, какое бы оружие они привели тогда под стены Каменца! Да турки бы удрали впереди своего визга, им бы Днестра не хватило штаны от испуга отстирать… мечты!
И все равно, их слишком мало. Куда ни ткни — все равно мало…
— Сидишь?
Иван Морозов смотрел весело.
— Сижу, думаю…
— А мы вот только вернулись. Володыевский оставил сотню за татарами приглядывать, чтобы не задерживались…
— А сам он где?
— Здесь я, ваше высочество. Позволите?
Пан был бодр, как бобр. Словно и не было почти трех дней в седле. Но опять же, не рубиться ведь — просто сопровождать…
— Позволю. Точно ушла часть татарвы?
— Ушла, государь.
Алексей молча кивнул.
— Много они по пути напакостили? — вмешался Иван.
— Да не так чтобы очень. Тут ведь людей уже днем с огнем поискать, — пожал плечами пан. — Кто поумнее — ушли давно, а дураки… туда им и дорога.
«Софья бы точно съязвила про чистку генофонда», — подумалось Ивану.
— Ладно, Михайла мне зять, сочтемся, — махнул рукой Алексей Алексеевич. — И воинской силой, и деньгами поможем.
Володыевский проглотил слова о том, что раньше б выдали русскую принцессу за их круля — куда как полезнее для стран было бы, нежели воевать — и посмотрел на стол.
— Ваше высочество, а это…
— А это я планирую, как разбираться с турками. Смотрите. У нас Старый и Новый замки. Старый — на возвышенности, но коли турки Новый захватят, считай, дорожка для них открыта.
— А коли переход взорвать?
— Перед воротами?
Алексей задумался.
— Защитники тогда тоже не выберутся…
— Ваше высочество, я ж не х… рен собачий, я ж комендант крепости! Есть там тайные ходы! Коли б дошло до того, что басурмане в крепость ворвутся, — сам бы взорвал все к чертовой матери!
— А Собесский их знает?
Ежи задумчиво кивнул.
Алексей усмехнулся.
— Тогда наша работа становится интереснее. Нам нужно, чтобы турки ворвались в Новый замок.
— Зачем?
— Связать их боем. Сейчас, пока не начат штурм, пока они не вымотаны, мы на них напасть можем, а вот выиграть — уже нет. Их больше пятидесяти тысяч, да и орудиями они не обижены. Сколь туда ни ворвись — на нашу долю меньше достанется, опять же, коли мы их лагерь захватим, да пушками саданем…
— Можно, ваше высочество.
— Еще бы Собесскому пару моих людей…
Динамит весьма интересовал Алексея. И идея была проста. Вот захватывают турки Новый замок, тут взрыв, Старый становится недоступен, а в турецкое войско летят динамитные шашки. Разве ж плохо?
