Трубку из горла Анны отсоединили от подушки и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких — неподвижная грудь начала медленно подниматься и опускаться.
— Черт бы побрал эту дрянь, — выругался Натан Семенович, поправляя съехавшие на кончик носа очки, — мы ожидали, что болезнь замедлится, но теперь версия использовать виртуал в качестве лекарства отпадает. Что есть сознание, что нет — БАС вернулся. Наблюдайте за ней, девочки, в усиленном режиме.
Доктор Склифосовский отдал распоряжения медсестрам и направился наверх к программисту, который отчаянно махал из смотрового окна. Как только дверь в программерскую распахнулась, Николай метнулся к клавиатуре и торжественно ткнул пальцем в монитор:
— Несколько дней назад я бросил на этого лучника маячок, чтобы отследить через него демона — до сих пор тот появлялся и пропадал из программы по собственной воле, но сейчас он от меня никуда не денется.
— Что ты собираешься делать? — Натан Семенович, казалось, постарел за последние пятнадцать минут борьбы за жизнь своей подопечной.
— Собираюсь этого демона на биты разобрать, но докопаться, как он умудряется исчезать с моих радаров да еще и игру менять.
Натан Семенович устало кивнул и повернулся к экрану записи наблюдения, где Анна, лежа в руках лучника, слабо зашевелилась.
— Ну и напугала ты нас, дорогая. Решила самостоятельно сбежать из виртуала?
Коля мельком взглянул на ее код и отвернулся отслеживать даэдра. Парень приготовился редактировать данные, но пальцы занесенные над клавиатурой, так и не коснулись кнопок. Николай нахмурился и повернулся к симуляции Анны: символы в ее коде менялись, как у даэдра — независимо от заданной программы.
— Ничего не понимаю, — Коля принялся разбираться в данных.
— Так, пока еще чего-нибудь не случилось, пойду-ка я за валокордином. Насыщенный выдался день, — Натан Семенович поспешил ретироваться.
Он почти успел сбежать, когда Колин вопль догнал его в дверях:
— Святые нейроны, как мы сразу этого не поняли!
— Да провались оно… — выругался ученый, — даже удрать не успел.
— Натан Семенович, — Коля проигнорировал старческое ворчание, — до сих пор программный код Анны Абрамовны не менялся, но сейчас произошла та же ерундовина, что и с этим демоном.
— Во сколько точно? — доктор Склифосовский забыл про валокордин и в один прыжок оказался у Николая, — это важно!
— В семь пятнадцать.
— Как раз тогда, когда у нее случилась клиническая смерть, — ученый упал на стул и посмотрел на экран, где Анна Абрамовна уже пришла в себя и, сидя на полу, вяло растирала лицо. — Что же это может значить?..
— Это значит, что у нас есть новая гипотеза и еще одна бессонная ночь впереди. Кофе как назло закончился… — Николай огляделся в поисках кружки.
— Это значит, Коля, что происходит нечто странное. Аня чуть не ушла из симуляции раньше времени, и ее код изменился без нашего контроля. Демон этот, когда появляется и исчезает в Скайриме, тоже меняет код без нашего контроля. Что если они похожи? Что если он, как Аня, приходит в Скайрим из своей реальности? Пресвятые нейроны, усы Эйнштейна и все Шрендинговы коты вместе взятые, этот даэдра — он тоже настоящий?
— Да ну, бред, — недоверчиво протянул Николай, — я сам вписывал его в программу, как обычного персонажа. Так же как и всех остальных неписей… Ну, кроме Бишопа. Его я точно не вводил его в игру, и… Че-е-ерт… — Коля откинулся на спинку стула и в задумчивости уставился на Натана Семеновича. — Если даэдра настоящий… Бишоп сам откуда взялся… Так может кроме них ещё кто-то в симуляции ведёт себя не как непись. Все эти сбои в моей программе… Минуту, кажется я знаю куда смотреть и где копать…
Коля крутанулся на стуле. Пальцы взлетели над клавиатурой, защелкала мышка… На мониторах перед перед программистом развернулась простыня логов[1]. Натан Семёнович мало что понимал в программировании, но кое-что знал о целеустремленности.
Его жена держала дома собаку — уже пожилого терьера Степана. Степан был под стать своему имени — степенен, солиден и нетороплив, пока не учует запах любимых мясных шариков. Вот тогда ленивый, с поволокой собачий взгляд загорался огнем энтузиазма, а сам Степан вспоминал о своих диких предках и бросался в последний бой за фрикадельку с самим чёртом, богом, и даже Натану Семеновичу доставалось. Доктор Склифосовский узнал этот взгляд — «охота за фрикаделькой» — за очками Николая. Программист вышел на охоту, и не приведи господь влезть между ним и монитором. Может укусить…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Натан Семёнович на всякий случай отодвинулся и молча стал ждать, когда Коля вынесет свой вердикт.
— Когда я смотрел логи, я смотрел только на чужие изменения, но не обращал внимания на обычные базовые события, которые случались при этом. Посмотрим… установим погрешность… поставим условие… проверка частоты — true… и-и, фильтровать… Есть!
Успевший задремать от усталости Натан Семёнович вздрогнул.
— …нашел! Каждый раз, когда у нас случался сбой в игре происходило несколько событий: во-первых, кто-то из неписей умирал. Во-вторых, кто-то рождался. В-третьих, кому-то стреляли в колено… Какое-то роковое событие, ломающее судьбы…
— Ну, про колено — это мы опустим, а вот что, кто-то умирал или рождался — это интересно… Что если не сбой вызывал смерти неписей, а наоборот: смерти неписей вызывали сбой в нашей программе? Когда мы воссоздали переход с помощью препаратов и машин, изолировали сознание и отключили органы чувств — мы по сути симулировали смерть, и благодаря этому закинули ребят в виртуал. А когда Аня чуть не умерла здесь, она и из игры едва не сбежала, хотя это странно, ведь сознание ее было в порядке… — Натан Семенович поправил очки и уставился в потолок в глубоких раздумьях. — Похоже, смерть (а в нашем случае ее симуляция) — это переход из одной реальности в другую.
— Даэдра настоящий… Смерть — переход из одной реальности в другую… — заворчал Коля, — это все звучит так, будто…
— Будто Скайрим — это не игра, — Натан Семенович побледнел, — будто мы влезли в чью-то РЕАЛЬНУЮ реальность…
Мужчины замолчали, каждый думая о своем.
Доктор Склифосовский думал, что ему получать по шее от руководства за непредвиденные трудности, а Коля думал о бананах — есть вдруг очень захотелось есть. Программист нащупал пустую кружку из-под кофе и непроизвольно скосил взгляд на экран, где горели строчки программного кода Анны Абрамовны. Они уже прекратили меняться и снова замерли на экране и оцифрованная Анна снова дышала. Смерть задела ее код рикошетом.
Коля повертел кружку в руках, разглядывая кофейные круги на ее стенках:
— Если предположить, что наша игра — это на самом деле живой мир, который развивался параллельно нашему, то получается мы что… Сделали портал?
— Я бы не назвал это так, — Натан Семенович вынырнул из задумчивости, — но что-то мы сделали…
— А я еще и подключился к управлению той вселенной… — программист усмехнулся про себя. — Чувствую себя почти богом…
Он картинно выпрямил спину, вскинул острый подбородок:
— Николас. Святой Николас…
— Ладно-ладно, Санта Клаус, ты мне лучше скажи, как помочь нашим «оленям», которые остались без поддержки в чужом мире?
Программист поднял палец:
— Ну они так не совсем без поддержки. Я еще могу влиять на программу, или «чужой мир» — как угодно. Могу управлять, например, погодой в Скайриме, или вызвать нашествие саранчи, но с каждым изменением кода контроля у меня становится все меньше… — Николай сник и убрал свой «божественный» перст, — что делать-то теперь будем?
— Остается только одна вещь, — Натан Семенович поднялся, сухо хрустнув коленями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пить?
— Молчать, Коля, молчать… Никому не слова, что мы, возможно, открыли параллельные миры и доказали, что смерть — это переход в иную реальность. Но сперва… Сперва надо придумать, как помочь нашим путешественникам вернуться домой, а потом думать над тем, что мы тут натворили…
__________________
