Она смотрит на меня, и я вижу страх и трепет в ее глазах.
— Что Белиас собирался сделать?
— Белиас — существо похоти, суккуб, что обычно включает в себя соблазнение и высасывание души. Но, полагаю, это только с уже отмеченными смертными. — Я вспоминаю наш с Белиасом разговор под деревом Фрэнни. — Хотя он сказал, правила меняются… — Я чувствую, как трясутся ее руки.
— Отстой, — говорит она, оглядываясь на Тейлор и Райли.
И в этот момент глаза Тейлор распахиваются. Она ахает и садится.
— Что, черт возьми…
— Привет, Тай, — говорит Фрэнни, подходя к ней и усаживаясь рядом. Райли открывает глаза и тоже садится, выглядя, как после тяжелой пьянки.
— Что происходит? — Тейлор оглядывает свою одежду и подозрительно озирается.
— Просто тусуемся, — говорю я, легонько толкая ее.
Райли все еще в шоке.
— Эй, Ру. Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Фрэнни.
Тейлор снова опасливо осматривается, а затем переводит взгляд на меня.
— Где мы, черт побери?
— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — говорю я сквозь улыбку, снова пихая ее. — Вы что, ничего не помните?
Ее глаза слегка тускнеют.
— Я не помню…
— Еще пива? — Киваю я в сторону холодильника.
— Нет! — практически выкрикивает Райли, потирая лоб.
* * *
Мы доводим Тейлор и Райли до машины последней, которую мы с Фрэнни успели перегнать, и ждем, пока они уедут.
Я оглядываюсь вокруг, размышляя о том, насколько близко мы были к концу. Я, словно защищая, обнимаю Фрэнни и веду ее обратно по лестнице в свою квартиру. Оказавшись внутри, она запирает все замки и засовы. Затем Фрэнни подходит ко мне и обнимает. Ее все еще трясет… или меня? Не знаю точно.
— Ты в порядке? — шепчу я ей в ухо.
Она крепче прижимается ко мне.
— Теперь да, — отвечает она, а затем поднимает на меня любопытный взгляд. — Насчет того, что ты рассказывал мне до этого… про внедрение.
— Угу…
— Я тут подумала… Было бы интересно… А ты можешь сделать это со мной?
Я смотрю в пол, чувствуя себя очень виноватым, и наблюдаю, как скребу носком собственного ботинка потертый линолеум с ромашками.
— Я уже.
Я поражен, когда, подняв глаза, вижу ее улыбку.
— Когда?
— Прямо перед тем, как я впервые поцеловал тебя.
— Ты имеешь в виду, прямо перед тем, как я впервые поцеловала тебя?
Я одариваю ее широкой усмешкой.
— На самом деле, я был первым. Просто ты спала.
Она смеется.
— А ты не можешь сделать это снова? Я про внедрение. Обещаю, спать не буду.
Мое сердце взлетает. Но как бы мне ни хотелось почувствовать ее душу снова, оказаться там рядом с ней…. я так быстро меняюсь….
— Я не уверен.
Она встает на цыпочки и целует меня, а затем смотрит мне прямо в глаза.
— Попробуй.
Я целую ее в ответ, притягивая к себе так близко, словно собираюсь слиться с ее губами, позволить своей сущность проникнуть в них.
Я удивлен тому, как легко это происходит… потому что она приглашает меня.
Я ощущаю тот сумасшедший набор чувств, названия которых я теперь знаю. Любовь. Радость. Надежда. И благоговение перед тем, насколько она красива.
Внутри она еще красивее, и это говорит о многом. Мы танцуем. Я в Раю. Я заставляю часть себя остаться, чтобы контролировать мое собственное тело, но внутри нее я ласкаю ее, впитываю вздохи и стоны. Я чувствую физическую реакцию ее тела… не говоря уже о моей собственной. Прежде чем я замечаю это, мы уже на кровати, наши футболки валяются на полу… И это все — знаки того, что мне пора остановиться. Нехотя я втягиваю свою сущность обратно, внутри моей человеческой оболочки пустота.
Она садится, очевидно, злясь.
— Почему ты остановился?
— Секс с демоном — беспроигрышная лотерея, где призом будет билет до Бездны… в один конец. Я абсолютно в этом уверен. Мы не сможем сделать этого, пока я не буду точно знать, что для тебя это безопасно.
— Они… вы… Вы лишили меня всего! Моей жизни… всего. И все, что я хочу… Одна единственная вещь. Пожалуйста? Ты почти человек!
— Я этого не знаю. Я действительно этого хочу… очевидно. — Боже, как я хочу! — Но как раз то, что я еще могу… проникать… означает, что это все по-прежнему небезопасно.
Она зарывается лицом в подушки.
— Что за хрень!
Я наклоняюсь, опираясь на локоть, чтобы поцеловать ее.
— Ты единственная, кто знает обо мне всю правду: кем я являюсь, кем не являюсь и кем хочу быть. И все равно любишь меня. Я не рискну тобой, Фрэнни.
Перекатываясь на свою сторону, она смотрит мне в глаза. Хитрая улыбка виднеется в уголках ее пухлых губ.
— Это было удивительно, — говорит она, прослеживая своим пальчиком линию моих скул и заставляя меня содрогнуться. Затем ее улыбка становится шире. — Наверно, даже лучше, чем секс.
Я улыбаюсь в ответ, умирая от желания доказать ей, что она не права. Это было удивительно. Если быть точным, потрясающе. Но я не могу даже представить, чтобы секс с Фрэнни был чем-то меньшим.
— Как много ты помнишь?
Она улыбается шире, а ее пальчик опускается вниз, прокладывая дорожку по моему животу, и нажимает на пуговицу джинсов.
— Все.
Не могу сопротивляться своей улыбке.
— Интересно.
Палец, двигающийся по моему животу и ремню брюк, сводит меня с ума. И я уже почти готов вновь проскользнуть в нее, когда она спрашивает:
— А где вообще находится Ад?
Я почти смеюсь.
— Под корой.
— Земной корой? — удивляется она.
— Ага.
— То есть, если все разом начнут копать, им явится адский сюрприз?
— Типа того, — смеюсь я.
— И как ты туда попал? Кто-то, как ты, пришел за тобой?
— Нет, я порождение Ада. — Я тайком кошусь на нее, не зная, как она отреагирует на такую информацию. Но она выглядит просто задумавшейся.
— Что ты имеешь в виду?
— Демоны создаются в Аду. Я никогда не был человеком.
— Не понимаю, как это работает.
— Мы рождены от греха. Мой грех — гордыня. Так же, как у главного… Короля Люцифера. Именно поэтому меня так зовут. Только существа гордыни имеют право носить Его имя.
Она переводит взгляд на свою руку у меня на груди.
— Было бы очень странно, если бы я сейчас сказала, что догадывалась о чем-то подобном все это время?
Я улыбаюсь.
— Да.
Фрэнни вскидывает глаза на меня и тут же отводит. Она открывает рот и захлопывает его.
Моя улыбка становится шире. Я поднимаю ее подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза.
— Что?
Она краснеет, и на лице появляется смущенная гримаса.
