Я смотрю, как Люк борется с собой.
— Всемогущий… — Он колеблется и бросает взгляд на Гейба за поддержкой. — Он не будет использовать тебя так… плохо.
— Но все же он будет меня использовать. Это больше не будет моей собственной жизнью. — Обида и гнев угрожают одержать надо мной верх. Я запихиваю их в черный ящик. — Не хочу быть ни Моисеем, ни Гитлером. Хочу быть Фрэнни.
Наконец Гейб говорит:
— Если ты будешь привязана к Небесам, я смогу защитить тебя. Весьма непросто снять отметку, и, в конце концов, они бы прекратили попытки. Если ты останешься неотмеченной, они так и будут приходить за тобой.
— Как и вы. — Сердце у меня болит. Тут нет выхода. Внезапно я ощущаю приступ клаустрофобии человека, загнанного в ловушку… страшно. Дрожащими руками я беру учебник по математическому анализу. — Ну, ребят, вы уже выучили этот материал? — меняю я тему.
Обеспокоенный взгляд Люка задерживается на мне еще какое-то время, но он все-таки поддерживает мою попытку. Он разворачивает книгу к себе.
— Над каким ты сейчас работаешь?
Я вытаскиваю книгу из-под его руки, и он отдергивает пальцы.
— Ой!
Гейб смеется.
— Ой? Да ты шутишь!
Когда Люк поднимает руку и переворачивает ее, крошечная бусинка темно-красной крови появляется на кончике его пальца. Порезался бумагой.
— Так… можешь не отвечать, — говорит Гейб.
Люк смотрит на руку с открытым от удивления ртом. Затем он поворачивается с улыбкой на лице ко мне, обнимает меня здоровой рукой и притягивает в поцелуе.
Когда он, наконец, позволяет мне отстраниться, я изучающе смотрю в его улыбающиеся глаза.
— Что я пропустила? — спрашиваю я, затаив дыхание и ничего не понимая.
Он усмехается.
— У демонов не бывает кровотечений.
Гейб бросает на нас мрачный взгляд, когда Люк отпускает меня, и я стараюсь не чувствовать себя такой виноватой.
— Как и у ангелов, — говорит он.
ЛюкЯ пытаюсь разобраться в себе, пока еду думой. Но у меня плохо получается. Я смертный? Я становлюсь человеком?
Я размышляю, что это может означать для нас с Фрэнни, пока она сидит в моей Шелби, положив голову мне на плечо.
Пульс стучит у меня в ушах, когда я обдумываю все открывающиеся для нас возможности. Можем мы быть вместе? По-настоящему вместе?
Но недостаток превращения в человека в том, что нить, связывающая меня с Адскими созданиями, становится тоньше. Что хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что я решил, что они все — мешки с дерьмом, и я не хочу больше слышать их в своей голове. Плохо, потому что я не могу определить, здесь ли они. А если я не могу определить, здесь ли они, я не могу защитить от них Фрэнни.
Я отрываю правую руку от руля, чтобы вытащить коробочку из щели между сидениями, и обнимаю Фрэнни за плечи, держа подарок перед ее лицом.
— У меня для тебя кое-что есть.
— Что это?
— Ну, обычно это работает следующим образом: ты берешь коробочку у меня из рук и открываешь ее, — говорю я с улыбкой.
— Дурак, — бормочет она, хватая коробку и поднимая крышку. Фрэнни вытягивает распятье и смотрит, как оно покачивается у нее в руках, целую минуту.
— Надень его. Крест железный с золотой окантовкой, а Иисус из серебра и платины.
Она смотрит на меня с циничным выражением лица, стараясь скрыть озорной блеск в глазах.
— Если ты пытался затащить меня в постель при помощи подарка, этот — неверный выбор.
Я не могу не рассмеяться.
— На самом деле, это не было моим намерением, но я учту на будущее.
— Ну, так что? Это шутка? — спрашивает она, глядя на меня с опаской.
— Нет, это оружие.
— Я думала, что только у вампиров проблемы с крестами.
— О да. Но в этом случае, другая сторона не прекращает говорить, что «Иисус спасет», и я искренне надеюсь, что они правы.
— Что за фигню ты несешь?
— Каждый демон имеет определенную «слабость», заложенную в нас Королем Люцифером в момент нашего рождения, чтобы удерживать нас на коротком поводке. — Причина — его паранойя, без сомнения. — Моя — золото. Не знаю, какие слабости у Белиаса и Авайры, но это распятие сочетает в себе наиболее распространенные. Я хочу, чтобы ты его носила. И если любой из них окажется рядом с тобой, сорви его и попробуй хотя бы поцарапать их, это может ненадолго их остановить.
— Ты действительно считаешь, что это необходимо?
Я съезжаю с дороги и смотрю ей в глаза.
— Нам необходима любая помощь, которую мы можем получить. — Я наблюдаю, как расширяются ее глаза, и она застегивает цепочку на шее.
— Почему это происходит? — спрашивает она обманчиво спокойным голосом.
Мои руки сильнее сжимают руль.
— Я не знаю.
Она смотрит на меня огромными, полными боли глазами.
— Что бы Гейб там ни говорил о том, что я умею делать… Я не хочу этого.
— Не думаю, что у тебя есть выбор. Твое Влияние — такая же часть тебя, как то, что ты родилась с голубыми глазами и светлыми волосами.
— Но я могу изменить это, надев контактные линзы или покрасив волосы.
— На самом деле ты их не изменишь, просто скроешь правду. Твое Влияние скрыть будет сложнее.
Она удрученно вжимается в сидение.
— Как можно заставить их всех просто оставить меня в покое?
— Боюсь, никак. Ад не остановится, присылая за тобой своих приспешников, пока ты не будешь отмечена одной из сторон.
Она стонет и прячет лицо в ладонях.
— Я всего лишь хочу быть самой собой. Чтобы моя жизнь принадлежала мне.
Я касаюсь ее, и она кладет свою руку в мою ладонь. Я сжимаю ее.
— Мы найдем выход из этой ситуации, Фрэнни. Обещаю. — Я просто понятия не имею, каким он может быть. Я смотрю сквозь стекло и размышляю о том, что единственным вариантом, который мне открывается, является отметка Габриэля.
— Фрэнни?
— Оу?
Я никак не могу решиться.
— Ты расскажешь мне о своем брате?
Она поднимает голову и опасливо смотрит на меня.
— Зачем?
— Чтобы я понял, насколько глубоко ты ранена.
Лицо ее темнеет, глаза как у затравленного зверя.
— Что ты хочешь от меня услышать? Я убила его. Конец истории.
— Я знаю, что это не так.
Она убирает ладонь подальше от моей, а затем складывает руки на груди.
— Именно так.
— Расскажи мне, что случилось.
Она поворачивается лицом к окну.
— Нет.
— Пожалуйста, Фрэнни.
Я снова беру ее руку, но она выдергивает ее. Она отворачивается от меня с диким выражением лица и издает нечто, похожее на рык. Резкий запах чеснока заполняет машину.
— Отвали, Люк.
