на это решилась. Во многом по той причине, что это показалось мне слишком интимным. Не предназначенным для посторонних. Для всех, помимо меня и Мейсона.
Но собравшись с мыслями, я пересказала Рите все. От нашего диалога до тех эмоций, которые терзали меня после слов Денера.
— Отлично, ты нацепила на моего брата ошейник. — Рите села на диван и, откинувшись на спинку, запрокинула голову. — Но, знаешь, я этому рада. Теперь он станет ручным зверем. Черт, до сих пор не верю, что ты так ловко с ним справилась. А я уже успела сто раз надумать себе всякого. Чуть с ума не сошла.
Я не ответила. Просто не могла.
— Слушай… — Сестра внезапно поднялась с дивана. Взяла меня за руку и утянула в ванную комнату.
— Зачем ты меня сюда затащила? — спросила я, наблюдая за тем, как она закрывает дверь.
— Чтобы нас никто не услышал.
— А могут?
— Нет, но после того, что только что случилось на кухне, я больше не хочу рисковать. — Уже тише она спросила: — Кто тот парень, с которым ты переспала?
— Не скажу. И я вообще не хочу затрагивать эту тему.
— Да ну, брось. Ты мне мозг поломала этим признанием. Ты же у нас всегда была недотрогой. Вон была готова умереть, но не поддаться Мейсону! А тут, оказывается, кто-то сумел завладеть тобой. Кто он? Ты мне ни разу не говорила, что тебе кто-то нравится.
— Я с ним раньше не была знакома.
— Серьезно? Теперь я вообще ничего не понимаю… — Рите села на бортик ванны. — Он не из местных?
— Я этого не говорила. — Я чувствовала, что Рите касается нитей, по которым так или иначе можно выйти на Джейкоба. Например, проверив тех, кто сюда заезжал. Конечно, вряд ли она будет это делать. К тому же правда неизвестно, как этот парень попал в город. То есть в документах он не отмечен. Но мне почему-то все равно не хотелось, чтобы хоть что-то соприкасалось с ним. Особенно плохое.
Я прекрасно осознавала, что он ужасный человек. И то, что он мог кому-нибудь навредить. Другими словами, мне следовало рассказать Рите и Мейсону про Джейкоба, но почему-то я не могла этого сделать.
— Ничего себе, какая ты скрытная! — Рите присвистнула. — Так он тебе настолько сильно понравился? Может, ты даже влюбилась в него? — Она нахмурилась. — В принципе, тогда я понимаю, почему ты скрываешь информацию про этого парня. Хотя насчет меня можешь не переживать. Я никому и ничего не расскажу. Но я не понимаю, почему ты согласилась встречаться с Мейсоном. Просто чтобы защититься от него?
Я отрицательно качнула головой. Рите задавала слишком много тяжелых вопросов. Тех, на которые просто так не ответишь.
— Если бы я хотела так защититься, то с самого начала соглашалась бы на все, чего хотел Мейсон. Но мне, если честно, предпочтительнее было бы умереть.
— Тогда почему?
— Сама не знаю. Еще вчера я бы лучше в окно выпрыгнула, чем согласилась, а сегодня… — Я запнулась, опустила голову и закончила: — Это трудно описать.
Не просто трудно. Скорее, невозможно. Может, на меня подействовали цветы, конфеты, поцелуи, оставленные Мейсоном на моих ладонях. То, что я увидела его с другой, ранее неизвестной мне стороны. Или, возможно, то, что я услышала от Денера. Может быть, миллион других факторов, которые просто так не объяснить и не описать. Почему, когда он меня целовал, я не испытала прежнего отторжения? Я могу сколько угодно кричать о том, что ненавижу Мейсона, но только что от его прикосновений ощутила дрожь. Это загоняло меня в тупик, но почему-то создавалось дикое и непонятное ощущение, что я все делаю правильно. Правда, от такого диссонанса я ощущала себя так, словно медленно сходила с ума.
— Ты уверена? — спросила Рите. — Я имею в виду твое решение.
— Уверена, но мне страшно, — нервно ответила я.
— То есть ты правда хочешь быть с Мейсоном? — Сестра внимательно посмотрела на меня сквозь полуприкрытые ресницы. — Предупреждаю сразу: такие игры с ним опасны. Если ты захочешь его бросить или скажешь, что передумала, ничем хорошим это не кончится. Хотя, учитывая то, что ты только что настолько ловко нацепила на Мейсона ошейник, возможно, он действительно никогда не причинит тебе вреда. Но точно не отпустит. И все же границы следует соблюдать.
— Я сегодня узнала, что мы с мамой практически разрушили вашу семью. Во всяком случае, Мейсону наше появление ничего хорошего не принесло. — Я подошла к раковине и включила холодную воду. Подставила под нее ладони. — А ведь после смерти моей мамы он не прогнал меня. Более того, оформил попечительство. Кормил. Одевал.
— Не думаю, что тебе стоило соглашаться на отношения из чувства благодарности или долга.
— Это не так. — Я отрицательно качнула головой, наклонилась и умылась. Надеялась, что холодная вода поможет успокоиться, но этого не произошло. — Просто я подумала, что он не такой уж и плохой. Возможно. А еще…
— Что?
— Может, мне нравится то, как он целуется, — обреченно произнесла я. Черт. Возможно, уже завтра небо упадет на землю. Это было бы логично.
— О… — протянула Рите и засияла. — Черт, я рада. Ты даже не представляешь, насколько. Если у вас сложатся нормальные и счастливые отношения, я каждый день буду как обезумевшая прыгать от радости.
Я опять плеснула водой в лицо.
Я и Мейсон? Отношения? У меня до сих пор не укладывалось в голове. А от эмоций и вовсе покачивало.
— А что с тем парнем? — спросила Рите. — Что будет, если вы опять увидитесь?
— Ничего. — Я выключила воду. — Скорее всего, мы больше не встретимся.
— Он покинул наш город? Не смотри на меня так. Я не выпытываю информацию в надежде раскрыть его личность. Просто хочется подготовиться, если есть хоть малейший шанс на то, что однажды он появится в твоей жизни, и Мейсон начнет рвать и метать от ревности. Нам нужно придумать план по его успокоению. Или придется носить с собой какие-нибудь транквилизаторы.
— Не утрируй. Я попросила Мейсона больше не затрагивать тему этого парня, и он согласился.
— Прямо так и сказал?
— Он кивнул.
— Господи, ну до чего же ты наивная! Возможно, он больше не будет про него спрашивать, но можешь не сомневаться: Мейсон перетряхнет город, но его найдет.
Я уже собиралась возразить, но так и не произнесла ни слова. Вспомнила о том, как Мейсон на кухне кому-то что-то писал.
— Не понимаю. — Я нахмурилась. — Иногда ты говоришь, что Мейсон не такой уж и страшный, а потом утверждаешь, что нам нужны транквилизаторы.
— Он хороший,
