— Какое? — спросил я, с беспокойством поглядывая на постную физиономию врача.
Он вздохнул.
— Настораживает две вещи: результаты анализов и общее состояние Сташиной. Она бледная, исхудавшая, у нее пониженное давление, частая рвота…
— Рвота? — переспросил я. — Раньше мне не приходилось слышать об этом от Маши.
— Да, рвота. Я назначил на завтра повторные анализы, зондирование и рентген. Сташину осмотрит врач-специалист. Поглядим на результаты… — Игорь Алексеевич помолчал. Потом, затянувшись дымом, прибавил: — Я сначала подозревал язву, но теперь думаю, что дело не в ней.
— О Господи, что вы говорите? — непроизвольно повысил я голос.
Доктор бросил окурок в пустую консервную банку, заменяющую пепельницу, и хмуро заметил:
— Если подтвердятся мои предположения, Сташиной придется серьезно лечиться. Но это уже не мой профиль…
Маше о своем разговоре с Игорем Алексеевичем я не сказал ничего.
Глава одиннадцатая
После планерки у шефа я позвонил Диане. Она подняла трубку сразу, как будто только и ждала, когда зазвонит телефон.
— Да, слушаю! — прозвучал ее бархатный голосок.
— Здравствуйте, Диана Александровна!
— Вы? — она запнулась. — Здравствуйте!
— В сегодняшнем номере опубликована ваши заметки, — сообщил я ровным, сухим голосом, каким обычно говорят с деловыми партнерами.
— Я видела газету, спасибо, — она попыталась говорить таким же тоном, но при этом очень волновалась — я это прекрасно чувствовал.
— Когда к вам заехать за новым материалом?
Прозвучал нелепый короткий смешок:
— Следующий номер вашего еженедельника теперь уже выйдет в Новом году, спешить вроде некуда. — Диана чуть помедлила, затем, вздохнув, предложила:- Может, сегодня? У меня все готово…
— Тогда… через час? — у меня радостно забилось сердце.
— Хорошо, я вас жду, — как-то неуверенно согласилась она. — Раз уж это так срочно…
Ждать целый час я не стал, а сразу отправился в медсанчасть.
Увидев меня в приемной, секретарша только недовольно хмыкнула и зарылась клювом в бумаги.
Диана выглядела сногсшибательно. Серый брючный костюм, подчеркивающий ее шикарные формы, под жакетом — ослепительно синяя блуза, гармонирующая с глазами. Макияж и прическа сделаны рукой опытного мастера. Диане никак нельзя было дать больше тридцати.
Жирно подведенные глаза делали ее взгляд одновременно кокетливым, лукавым и томно-игривым. Сама она изо всех сил старалась вести себя предельно деловито.
— Вот мои заметки, — протянула Диана бумаги, не желая встречаться с моим взглядом. — Посмотрите, Иван Максимович, подойдут ли?
Не читая, я сложил листики вчетверо и сунул в карман.
— Спасибо, Диана Александровна, я уверен, что вы все написали отлично.
Растерянные, мы стояли по обе стороны письменного стола и не знали, что сказать еще. В кабинете повисла неловкая, напряженная тишина.
— Ну, вот… — Диана упорно избегала моего взгляда. — В этом году мы с вами, пожалуй, уже не увидимся… Так что… С наступающим, вас!
— И вас с наступающим, Диана Александровна! — я невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как она нервно теребит бумаги на столе. — Вы сегодня очаровательны, как никогда.
— У нас будет собрание, — быстро произнесла она, как бы оправдываясь. — Нужно прилично выглядеть.
Я повернулся и сделал несколько неуверенных шагов к двери. Диана вышла из-за стола и подошла ко мне.
— Значит, теперь увидимся только в Новом году? — тихо и грустно спросил я. И пристально взглянул ей в лицо. Она тут же потупилась, кивнула:
— Ну да, так получается…
Не сдержавшись, я немного подался вперед. Волосы Дианы коснулись моего лица.
— Как вы хорошо пахнете, Диана Александровна! — сорвалось с моих губ страстное.
— Правда? — спросила она, боясь поднять голову.
Я взял ее за плечи и заглянул в глаза. Она скользнула по моему подбородку смятенным взглядом.
Поцелуй получился коротким, но горячим. Диана отчаянно вырывалась, отталкивая меня обеими руками. И лишь в последний момент, когда я уже хотел оторвать свои губы от ее теплых, трепетный и мягких губ, она пылко ответила на поцелуй и сама этого испугалась.
Когда я взглянул Диане в глаза — с той нежностью, на которую только был способен, — в них полыхал синий ужас.
Мы стояли друг против друга, тяжело дыша, не в силах расцепить крепко сплетенные руки. Наконец, не проронив больше ни слова, я отпустил Дианины пальцы и стремглав выскочил из кабинета. Дятел сосредоточенно долбил клавиатуру компьютера.
В коридоре редакции мы столкнулись нос к носу с Валентиной. Подняв голову, она вдруг дернулась, расширила глаза и прыснула смехом.
— Чего зубки скалишь, ведьмочка? — спросил я без злобы. Настроение у меня было превосходное.
— Извини! — пропищала она и скрылась в кабинете корректора.
Я зашел к компьютерщикам, забрал со стола сверстанную уже шестнадцатую полосу следующего, посленовогоднего номера газеты. И вышел. Закрывая дверь, услышал, как наборщица и верстальщики разразились хохотом. Я пожал плечами и поплелся в свой кабинет.
Но не успел сесть за стол, чтобы взглянуть на страницу, как ко мне вкрадчиво вошла корректор Сима. Конкретного дела у нее не было, она только спросила, будет ли сегодня подготовлена к вычитке пятнадцатая полоса, вроде не знала, что, естественно, будет.
Я нетерпеливо махнул рукой и послал ее ко всем чертям. Хитровато ухмыляясь, Сима удалилась.
Но тут в кабинет втащила свой необъятный зад Нина Николаевна. Цель ее визита тоже была непонятна. И до меня, наконец, дошло, что с моим внешним видом что-то явно не так.
Когда Нина Николаевна, хихикая, как дура, утащила свои телеса, я придирчиво осмотрел свой костюм. Он был в норме. Провел рукой по волосам — порядок. Тогда в чем же дело? Подумав, я побежал в туалетную комнату. Посмотрел на себя в зеркало и обомлел: на меня смотрела отвратительнейшая рожа клоуна. Половина лица, от подбородка до носа, была жестоко измазана ярко-красной помадой. Твою в тридцать три дивизии мать! Это в таком-то виде я три остановки ехал в троллейбусе из больницы в редакцию!
Отмыть помаду оказалось весьма непростым делом. Я провозился минут пятнадцать. Затем, приведя таки себя в порядок, злой, как некормленый бультерьер, подался прямиком к Валентине.
— Валька, зараза! — набросился я на нее. — Ты что же, стерва, сразу не сказала?
А она, упав головой на стол, задыхалась от смеха.
— Хороши… хороши… хороши же у тебя методы работы с авторами, — еле выговорила Валентина сквозь хохот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
