своего человека в стане врагов, то Гарри может грозить серьёзная опасность… Северус Снейп — Мастер Зельеварения, он может быть достаточно близко к Лорду, как ценный специалист, но вряд ли его будут заставлять… бесполезно тратить своё время и таланты. Я ни на чём не настаиваю. Сама подумай и решай. А ещё лучше предоставь Северусу решать, хочет он помочь твоему сыну или нет. Представь, каково ему будет, если с Гарри или с тобой что-то случится, а он узнает, что мог это предотвратить, но ты всё решила за него, оставив терзаться чувством вины.
Гарри проснулся и захныкал, сердце Лили сжалось и ухнуло куда-то вниз, в горле образовался ком, а в глазах защипало. Вздрагивая и стараясь не разреветься, она укачивала своего закапризничавшего малыша.
— Прости, что расстроил тебя, милая, — вздохнул Дамблдор. — Я просто пытаюсь уберечь Гарри.
— Я понимаю, спасибо, — пробормотала Лили. Она вытащила Гарри и прижала к себе. Молочный запах ребёнка немного успокоил, а малыш светло улыбнулся ей, пытаясь выпростаться из одеяльца.
— Если Северус согласится, то пусть отправит сову, — тихо сказал директор. — Мне так жаль, Лили.
Она успокоила сына и кивнула, понимая, что директор ни в чём не виноват и желает ей лишь добра.
— Я приготовил для тебя небольшой подарок, знаю, ты любишь читать. Это довольно редкий экземпляр книги по защитной магии, — смущённо кашлянул Дамблдор. — Я даже выделил места, которые могли бы оградить Гарри от врагов и разных бед. Это магическая копия из Секретной Секции библиотеки Хогвартса, она развеется через пару дней, но такой умнице, как Лили Эванс, думаю, этого будет достаточно.
Лили приняла из рук директора толстый фолиант с яркими закладками и сложила книгу в свою сумку с расширением пространства.
— Спасибо, вы так добры, профессор.
— Я чувствую ответственность за всех своих студентов, — похлопал её по руке Дамблдор. — Я ещё навещу вас. А теперь мне пора. Не грусти, всё будет хорошо, моя девочка.
— Хорошо, до свидания, — шмыгнула носом Лили.
Дамблдор кивнул и аппарировал, совершенно не привлекая внимания. Видимо, вокруг них всё время были антимаггловские чары.
Булочек уже совершенно не хотелось, но, пересилив собственный страх, Лили всё же купила в пекарне сдобу и, быстро развернувшись, покатила коляску обратно к дому. В душе боролись страх и отчаяние. Все её тревоги и кошмары могли воплотиться в жизнь.
* * *
Вечером Джеймс ушёл на собрание «Ордена», Лили же, уложив спать Гарри, открыла фолиант, переданный Дамблдором. Конечно, осилить за пару дней такой толстенный том, к тому же написанный старинным языком, было сложно — директор ей явно льстил. К тому же часть текстов была написана рунами. Лили ходила на старших курсах к профессору Баблинг и сдала «Расширенный курс толкования древних рун» на «превосходно», но за несколько дней и у неё вышло бы прочесть только те несколько страниц, которые были отмечены закладками. Хорошо ещё, что директор об этом позаботился.
Лили испытывала благодарность, так как знала, что скопировать книги Запретной секции практически невозможно. Нужно обладать силой и могуществом директора, так что Дамблдор нисколько не покривил душой, сказав, что это подарок. Маги вообще неохотно делятся по-настоящему важными и полезными знаниями, да тем более такими, которые ей открылись. Сразу стало ясно, что Дамблдор искренне старался помочь Гарри.
Лили с интересом вчитывалась, начиная понимать замысел Великого волшебника. Гарри родился под знаком Льва — знак огня, подчинённый Солнцу. Солнцу и Льву в Футарке соответствует руна «Соулу», руна победы и могущества, которая входит в тройку рун мысли. Победа в любом начинании. Известность, слава и уверенность в собственных силах. Соулу — руна волевого действия, которое нельзя отложить. У неё есть и свои «минусы»: на карту ставится всё. А также человек под этой руной будет стремиться к власти, будет эгоистичен и себялюбив.
Но при помощи небольшого ритуала можно дополнить «Соулу» другой руной — главной в тройке «прибоя» — руной равновесия «Эйваз». Которая, кроме всего прочего, является руной обороны и защиты, вторым шансом, повышающим стремление к победе и отводящим беду.
Тем самым создавалась новая руна — руна особой защиты и благоволения. Соединение рун надо было нарисовать кровью матери на зеркале и приложить ко лбу ребёнка. Эйваз была сложным символом, это Лили помнила ещё из курса профессора Баблинг, руна считалась связанной со смертью и соединяющей миры. Скорее всего, именно поэтому применялось зеркало и рекомендовано использовать несколько определённых ночей в году, первая из которых была как раз на Хэллоуин.
Лили разобралась с первым ритуалом и даже, покрутив руны, нашла, как их соединить: «эйваз» должна быть над «соулу», но руна Солнца главней, и ей следует располагаться ровно, так что для красивого соединения «собственной руны» пришлось повернуть «эйваз», положив на бок. Получилась симпатичная «молния»*.
Лили отложила книгу и свои записи по ней и уставилась на огонь, который потрескивал в камине. Всего этого может не хватить, чтобы защитить Гарри от такого страшного и могущественного волшебника, каким был В… Лили мотнула головой, не желая даже мысленно произносить жуткое имя. Она взяла чистый лист, села за стол и, сосредоточившись на кончике пера, медленно вывела: «Дорогой Северус»…
Примечание к главе:
* графическое "размышление" насчёт шрама Гарри https://vk.com/photo-119634594_456239718 и расположение упомянутых рун.
Часть 2. Глава 14. Час до рассвета
31 октября 1980 г.
Сергею снился сон о том, что он идёт по коридору Матросской Тишины. Той самой тюрьмы, в которую его посадили в далёком девяносто шестом году за то, что он не совершал. Охранник дышал за спиной. Сергей знал, что сейчас должен увидеть те самые часы, которые изменили всё в его жизни и смерти.
Шаги по бетонному полу гулко отдавались в висках. Коридор плыл и двоился. Зелёно-серебристое марево странным образом многократно отражало каждую выщерблину, создавая это зыбкое видение. Плотная и совершенно невидимая стена затормозила, но как-то частично: словно кадрами кинофильма Сергей увидел самого себя, которого довели до камеры предварительного заключения. Собственное лицо за столько лет истёрлось в памяти и забылось. Он снова поразился удивительной схожести своих бывших черт с леди Вальбургой.