— Да.
— Вы солгали?
— Да, — тихо произнесла она.
— Почему?
— Я была зла на него! Я хотела, чтобы у него были неприятности. Посмотрите, что он сделал со мной, до чего заставил дойти!
— За такое преступление вас могут послать в колонию, — заявил человек в маске.
— Если бы он был мужчиной, он бы обязательно изнасиловал меня!
— Я не варвар, — возразил Туво Авзоний.
— Когда женщина одета так, как вы сейчас, все мужчины становятся варварами, — заметил человек в маске.
Женщина раздраженно взглянула на него.
— Нельзя бросить горящий светильник в солому и ждать, что она не вспыхнет, — наставительно произнес человек в маске.
— Но он ничего не сделал! — ответила женщина.
— Он из «одинаковых».
— Я беру назад свое свидетельство! — крикнула женщина. — Я всего лишь сказала, что он пытался совершить надо мной насилие, и это правда!
— Это не обвинение, — возразил человек в маске.
— Значит, обвинение снято, — сказал комиссар.
— Да, — кивнул человек в маске.
— Почему вы поставили меня на колени, раздели и заковали в наручники?
— Разве лжесвидетельство — не достаточное преступление?
Она дернулась, и вновь замерла.
— А разве не преступление — беззаконно попирать права свободной женщины, относясь к ней как к рабыне? — воскликнула она.
— Конечно.
— Я свободная женщина!
— Едва ли, — возразил человек в маске.
— Но вы же признали его виновным, — напомнила женщина.
— Только в том, что он подвергал вас действиям, достойным рабыни.
— Тогда почему на меня надели наручники?
— Вы — свободная женщина, — ответил человек в маске, — но не имеете права быть свободной.
— Не понимаю, — прошептала она.
— Нет, вы отлично понимаете, — усмехнулся он, — против вас есть множество улик — вы пришли к нему в комнату, вы были одеты и надушены как проститутка, вы покорились ему и так далее.
— Я ничего не понимаю, — удивилась она.
— Ваша светлость, можно мне одеться? — спросил Туво Авзоний.
— Конечно, — человек в маске подал знак комиссару, а тот кивнул офицерам, которые привели в комнату Сеселлу Гарденер. Офицеры вышли.
— Все это безумие, стечение совпадений и обстоятельств, — сказала Сеселла Гарденер.
— За вами давно следили частные агенты и осведомители компании, — сказал человек в маске. — Известно, что вас раздражали ограничения, которые установлены для «одинаковых». Ваша привычка расстегивать верхнюю пуговицу воротника была замечена, а тем более ваше обыкновение низко наклоняться над пассажирами-мужчинами и пренебрежение нижним бельем, обязательным для «одинаковых» женского пола. При этом под одеждой выделялись очертания вашей фигуры. Кроме того, вы постоянно, хотя и почти незаметно, пользовались губной помадой. Нетрудно было понять тайную сущность вашей натуры.
— Все это совпадения! — закричала женщина. — О, как мне не повезло! Я не должна была идти в этот рейс, я согласилась в последнюю минуту! Даже корабль подменили, подсунули тот, в котором не работала система вентиляции! И зачем только я согласилась лететь? На таких кораблях я не работала уже несколько лет! И надо же было случиться так, что этот человек стал моим пассажиром!
— Невероятное стечение обстоятельств, — усмехнулся человек в маске.
Офицер вернулся в комнату, держа в руках длинный широкий плащ, в который с удовольствием завернулся Туво Авзоний. Запахнув широкие полы, он взглянул на Сеселлу Гарденер, которая стояла на коленях.
— Я не мог не заметить и не оставить без внимания ее неряшливый вид, нарушающий правила ношения одежды для экипажа, и ее вызывающее поведение, — произнес Туво Авзоний.
— Конечно, не могли, — ответил человек в маске.
— Вероятно, другой на моем месте не стал бы докладывать о ней, — продолжал Туво Авзоний. — Но только не я!
— Конечно, конечно.
— Что же со мной будет? — задрожала Сеселла Гарденер.
— Я отошлю вас в исправительную колонию, — объяснил человек в маске, — по обвинению в незаконной проституции.
Она в отчаянии взглянула на него.
— Но у вас есть оправдания, — продолжал он. — Во-первых, вы свободная женщина, а не рабыня. Таким образом, вас поместят не в колонию для рабынь, а вместе со свободными проститутками. Во-вторых, вы пришли к этому человеку, чтобы купить его молчание, а это уже уклонение от дисциплинарных взысканий.
— У меня была и другая причина, — возразила она, опустив голову.
— Я знаю об этом, — ответил человек в маске, и женщина подняла голову. — Как вы себя чувствуете в цепях?
— Они крепко держат меня.
— И о чем они свидетельствуют?
— Что я должна выполнять приказания, — прошептала женщина.
— Вам известно наказание за незаконную проституцию?
— Да, ваша светлость.
— Какое же оно?
— Обращение в рабство, — еле слышно произнесла женщина.
— Но в вашем случае я готов проявить снисходительность и отправить вас в исправительную колонию, — ответил человек в маске.
— Минимальный срок заключения в таком месте — двадцать лет, — заметила она.
— Да.
— Что же там делают заключенные?
— Охранники находят применение заключенным-женщинам, — усмехнулся человек в маске.
— И все они обвиняются в незаконной проституции?
— Да.
— Такой приговор будет ошибочным, при всем уважении к вам, ваша светлость, — вдруг сказала женщина.
— Почему же?
— Я не проститутка.
— Кто же вы?
— Я — рабыня, — объявила женщина. Туво Авзоний вздрогнул.
— На вас нет клейма, вы свободная женщина, — возразил человек в маске.
— В глубине души, ваша светлость, я знаю, что я рабыня, — ответила она. — Я знаю это уже несколько лет.
— Любопытно…
— Жалкая рабыня! — воскликнул Туво Авзоний.
— Я прошу вашего снисхождения, ваша светлость, в моем унижении и слабости. Но такие женщины существуют, и я — одна из них. Думаю, мне нет больше смысла отрицать это. Я хочу принадлежать, иметь единственную цель — повиновение. Я хочу любить и служить, самоотверженно, непрестанно, изо всех моих сил.
— Но вас ужасала мысль стать рабыней, — напомнил человек в маске.
— Такова уж я, — вздохнула женщина. — Я не знаю, что и думать. Я чувствую, что рабство — моя истинная свобода. Вряд ли я могу быть счастлива, живя другой жизнью.
— Вы рассуждаете неверно, — удивился Туво Авзоний.
— Вам бы хотелось, чтобы я рассуждала, как вы? — усмехнулась женщина. — Я всю жизнь прожила с такими же серыми, бессмысленными и пустыми мыслями, как ваши.
