Этой ночью Баладасте спал один и во сне видел неизвестное место, где было очень холодно, несмотря на то, что в небе сияло солнце. Он стоял на горе трупов, а желанная корона летала вокруг, но ему не удавалось надеть ее себе на голову. Корона все время отдалялась, и он бежал за ней, но внезапно она превратилась в чудовищного вида змею, окружила его своими кольцами и начала душить… От ужаса он проснулся, обливаясь пóтом и прислушиваясь к громким ударам сердца. Кошмарный сон, это всего лишь кошмарный сон, твердил себе он. Сев на кровати, он протянул руку, намереваясь зажечь масляный светильник и сделать глоток светлого вина. Однако даже не успел опустить ноги на пол, потому что в горло ему уткнулся кончик ножа, парализовав все его тело.
– Где они? – услышал он чей-то шепот.
– Кто?
– Две женщины.
– В палатке рядом. Что…
– Вставай и не вздумай поднять тревогу, иначе я выпущу из тебя всю кровь, как из свиньи.
Баладасте не знал, что причиняет ему больше страданий – то, что охрана позволила кому-то войти в его шатер, или то, что он был абсолютно голым. Без одежды, ботинок, железного панциря, кожаного плаща и шлема он чувствовал себя беззащитным, стареющим мужчиной с дряблой плотью. Он пошел на свет факела, закрепленного на столбе перед шатром, и наступил на тело одного из своих охранников. Второй лежал чуть дальше, и у обоих было перерезано горло. Удивлению двух других стражников, охранявших женщин, не было предела, когда они увидели всемогущего, но абсолютно голого дожа в обществе человека в капюшоне, который левой рукой обхватил его за шею, а правой приставил к его горлу нож.
– Скажи им, чтобы бросили оружие и бесшумно вошли в палатку, – снова услышал он шепот незнакомца.
– Бросьте оружие и бесшумно войдите в палатку, – повторил он.
Оба солдата повиновались, и они последовали за ними. Эндара спала крепким сном, в отличие от Иарисы, которая насторожилась и встала, услышав голоса. Она сжимала в руках толстый железный подсвечник, в котором по просьбе Эндары горела свеча. От удивления она едва не выронила подсвечник.
– На пол! – шепотом скомандовал незнакомец солдатам и обратился к Иарисе: – Заткни им рты и свяжи их.
Голос показался ей знакомым, но она не стала задавать вопросов и выполнила приказ, сдернув с кровати кусок полотна и разрезав его на полосы при помощи припрятанного в ботинке ножа, который не заметили ни Койра, ни солдаты дожа. Она заткнула рты обоим охранникам, после чего связала им руки за спиной и привязала к ногам. Теперь ни один из них не мог двинуться с места. Затем она разбудила Эндару, которая совершенно не удивилась, и они вышли из палатки, разрезав заднюю стену. Незнакомец в капюшоне ни на секунду не выпускал своего пленника, которому тоже связали руки и заткнули рот на случай, если он передумает и поднимет крик. Уверенность в железной охране дожа была настолько сильна, что все вокруг спали спокойным сном, и они беспрепятственно спустились по южному склону холма и дошли до небольшей буковой рощи. Тут их ожидали две привязанные к дереву лошади.
– Не убивай его, – произнесла Эндара, когда мужчина пинком отправил Баладасте на землю.
Игари вздрогнул, в очередной раз убедившись, что она умеет читать мысли, и откинул капюшон.
Когда элузо с другом спустились с холма и затерялись в кустарнике лагеря фрей, он решил, что дождется рассвета и поедет к вождю Лиги, но задремал и проснулся, когда утро было в разгаре. Перед тем как отправиться в путь, он осмотрел вражеские позиции, чтобы убедиться, что нигде нет никакого особенного движения. Но все было тихо. Тогда он перевел взгляд на холм, на котором возвышался красный шатер. До него было совсем недалеко, и он разглядел группу черных всадников, преодолевающую крутой склон. Значит, знаменитый Унмарилун Эланоа и его люди все-таки примкнули к захватчикам! Игари хотел уже отвязать лошадь и без промедления ускакать, как вдруг его внимание привлекло то, что всадники остановились на середине подъема, и лишь менее полудюжины воинов продолжили путь. Он проводил их взглядом и увидел ее… или услышал… этого он так и не понял. Эндара была с ними, и женщина-бедос тоже. Поручение к Мендауру вылетело у него из головы, и он провел весь день на холме, неподвижно сидя на земле и устремив взгляд на красный шатер, пока на затянутом тучами небе не появилась луна, озаряя мрак и заставляя облака расступаться перед Богиней Ночи. Он ни на секунду не усомнился в том, что это сигнал, и, не теряя времени, явился к шатру Баладасте. Он слыл одним из лучших охотников илун не только благодаря своей меткости, но также благодаря способности, которую часто применял на практике, – сливаться с Природой, становясь невидимым для потенциальной жертвы. Без малейших затруднений он приблизился к первому охраннику и перерезал ему горло. Солдат упал, не издав ни звука, но шум от падения тела привлек внимание второго охранника, которого постигла та же участь. Игари не стал размышлять над тем, что только что убил двух человек. Все, что он знал, так это то, что должен вывести отсюда двух женщин.
– Он не заслуживает оставаться в живых, – ответил он девушке.
– Это решать не тебе, и ты это знаешь.
Они оставили дожа привязанным к тому же дереву, к которому Игари привязывал лошадей – свою и еще одну, которую он предусмотрительно украл из загона, сооруженного солдатами фрей для своих животных. Сев на лошадей, они пустили их в галоп и вскоре были уже далеко. Баладасте нашли около полудня его же солдаты. Обнаружив в его шатре два трупа, а в соседней палатке еще двух связанных часовых, они принялись прочесывать окружающую местность. Голый, с ушибами от падения и окровавленными ногами, дож не мог и двух слов связать. Он чувствовал себя униженным и был уверен, что все над ним смеются. Хуже того, это происшествие подорвало его авторитет. Он распорядился, чтобы ему приготовили ванну в деревянной кадке, после чего лекарь обработал его раны. Приведя себя в порядок и одевшись, Баладасте собрал личную охрану и приказал казнить двух несчастных, которые позволили чужаку застать себя врасплох. Затем он приказал, чтобы тела всех четверых охранников привязали к огромным столбам на вершине высокого холма в назидание тем, кто в будущем проявит недостаточную бдительность. Восстановив свой авторитет, он созвал командиров, разложил на столе карту местности и распорядился организовать полное уничтожение армии племен в окрестностях Беро.
Илене
Каждую весну по случаю празднования Родов Богини двери домов и хижин украшали гирляндами. В это же время семьи договаривались о союзах своих сыновей и дочерей. Одно из священных деревьев – дуб, бук или ясень – также украшалось цветными лентами, и именно вокруг него весь день и всю ночь пело и танцевало племя. После этого дерево сжигали, пепел рассеивали по садам и огородам, а скот перегоняли на горные пастбища. Это был веселый праздник, праздник надежды на дары, которыми Амари облагодетельствует свой народ, но в этот раз бигорра были не в настроении веселиться и танцевать. На Горе Ветров не было ни деревьев, ни скота, нуждавшегося в выпасе, ни огородов, ожидающих посева. Двое разведчиков осмелились побывать в Турбе и вернулись с удручающим рассказом о запустении и разрушениях, опечалившим беглецов больше, чем это можно было представить. Они узнали, что, случись им когда-то вернуться к своим очагам, они не увидят ничего, кроме пепелища. Услышав о том, что их соседи, бьярно из Лескара, исполнили требования оккупантов и избежали репрессий, многие обвинили своего вождя в том, что он втянул их в авантюру с предсказуемо печальным концом. К этому добавилось известие, что мужчины и женщины, способные держать оружие, вскоре должны уйти на битву с непобедимой армией. Было ясно, что многие из них уже никогда не вернутся назад. Людей не утешала даже недавняя победа над фрей. Возможно, на горе они были в безопасности, но им, и в особенности старикам, не хватало тени лесов, мягкой травы, журчания рек и источников, пения птиц и мира. Атта, сын Ансо, выслушал их жалобы. Ему тоже хотелось бы вернуться к прежней жизни, в свое селение. Иногда он начинал сомневаться в том, что решение его покинуть было правильным. Если бы он остался в Турбе, возможно, его возлюбленная Эрхе была бы сейчас жива, как и младенец, которого она носила в своем чреве. Он часто об этом думал, пока не вспомнил слова отца, утверждавшего, что свобода – это право, а не подарок. В ответ на жалобы он заявил, что никого не заставлял идти за собой, и погрузился в молчание. Внезапно воцарившуюся в Южной Башне тишину разорвал грохот. Забыв о своих бедах, в полной уверенности, что это вернулись фрей, чтобы отомстить за смерть своих товарищей, бигорра схватили оружие и выбежали во двор, готовясь к битве.
