95% держателей псов это тупые совковые урела, и чем тупее урел или мудачок, тем зловещее и громаднее была и поныне — его псина. Эти тупые страшные люди, которые не могли даже разобратца с собой или в семье, держали ужасающих псин, которые видели всё это уродство и в своём поведение копировали полностью самих хозяев. Эти твари стали появлятца во всех подъездах и домах, где ютились в крохотных хрущёвках, оглашая постоянным лаем все этажи случайного следования.
Собак надо водить гулять, часто это поручалась старым бабкам или детям мудачкоф, которых псы «ни вошто» не ставили. У нас тоже были две собаки стефаширский терьер и афганская борзая. Мне приходилось с ними гулять, тока по ночам, так как у очередной тётки или ребёнка всегда срывался пёс и тогда начиналась ацкая грызня. Теперь это все перекочёвывает в Подмосковье, от всяких мудакоф ежегодно убегают самые невообразимые породы, которых никогда не станет заводить ответственный мужик или кулак хозяйственник. Самое интересное, что вторая волна собочатничества, напрямую связана с ацким нашествием гасторбайтероф и цунароф. Таким образом дачник или подмосковный землевладелец, хочет застраховать себя от воров-гасторбайтеров, потому как для них любой товар стоимость от ЮООруб имеет ценность и может быть веским мотивом, для преступления. Вся очковтирательская компания Путинского правительства свелась лишь к тому, чтоб все цунары были зарегистрированы, а их работодатели платили мифические налоги. Какая разница, между вором-цунаром с регистрацией или без регистрации, в обеих случаях этот тип зверей будет представлять одинаковою опасность и тревогу, для всех тех, кто проживает вне Кремля и Рублёвки!....
Вещем, когда мы поролись с Наташей и с Катей, нам не очём было беспокитца, так система СССР прописки, не давала возможность хаотическому расселению чючмеков! В серого волка, в медведя шатуна, бабу ягу и ацких маньяков мы ещё не верили...
Всё было так прекрасно, чирикали птички, жужжали пчёлы и стрекозы, где-то недалеко ухала кукушка и долбил своё дупло дятел. Если бы не проклятые комары и оводы, мы наверно бы вечно лежали на цветастом одеяле, зырили на пролетающие облака, а девушки постоянно сосали...
Вскоре пых и бухло на время «отпустило», я в секунду вырвался из чар порока и резко стал думать, о том, что надо бы занятца каким-то полезными делом, а не только «досугом и угаром». По всей видимости, мая перемена состояния тут же передалось Свете, но она наверно хотела ещё блаженствовать бесконечно. Я уже хотел было в стать и высвободитца из объятий амазонок, но Света неожиданно притянула меня к себе, скатилась ниже и тут же снова взяла в голову. В миг я забыл про «все дела» и снова в 14 раз погрузился в мир сладостного порока. Да и чёрт с этими делами, в конце концов, они не лоси и в лес не убегут! Я тысячу раз пожалел, что вспомнил про лосей, что сам их и накликал, а также чуть не получил ацкой травмы!
— АААААА!!!! — неожиданно заорала страшным голосом Наташа, в этот миг я врубился, что на поляну ворвалась стая волков и кабанов каннибалоф! Света и я, инстинктивно дернулись, причём таким нелепым образом, что она чуть не откусила — половину моего болта! Не чувствуя ацкой боли, я прыгнул к туристическому топорику, валявшегося рядом с костром, но тут же рухнул и чуть не умер от смеха.
Пока мы ацки поролись и валялись в грёзах дурмана, ФОСФОРНЫЙ ЛОСЬ без «ВСАДНИКа» забрёл на нашу полянку. К своей радости он обнаружил целых три ведра грибоф, которые стал с аппетитом уплетать, тихо причмокивая! Обкуренную Наташу пробил «шугняк» и она приняла «APT объект», за МОНСТРА из АДа. По всей видимости, утренние лоси, тоже, как и Наташа, до этого — нажрались волшебных мухоморов!
Пару удароф граблями по ушам, по хребту и по жопе, и вот уже «APT объект» ломитца во весь опор — сметая бурелом и ёлки. Я только сейчас заметил, что мои ноги были все в крови, а на болте царапины. Остатки водки пошли на дезинфекцию, плюс к этому, Света организовала примочки из целебных трав и растений, в которых дико разбиралась. Мне сразу стало хорошо...
Мы распрощались недалеко от лагеря и счастливые разбрелись в разные стороны...
— Вот это деньки! — я присел на курительную скамейку, достал сигареты OPAL и тут же задымил. Под воздействием тобака, вернулся «флэш бэк прихода».
Я снова зазырил небо и обнаружил, что все его краски дико смягчены; светлы и не ярки. Такое впечатление, что на всем лежит какая-то печать трогательной кротости. В такие дни жар так силен и так «ацки парит», но вот дунул ветерок и его как-бы сразу нету. Раздвигается накопившийся зной, и вихри-круговороты высокими белыми столбами гуляют по дорогам через всю пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой и даже за час до полуночи я не чувствовал никакой сырости...
ПСКОВСКАЯ ПРОВОСЛАВНАЯ МИССИЯ
Часть 2
Как только войска Вермахта вступили на территорию СССР, сотрудниками НКВД, начался массовый отстрел действующих и катакомбных священников, а также сочувствующие иосифлянскому движу. Пагубность такого курса на уничтожение религии, особо зримо проявилась в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Под раздачу попали, также мусульманские муфтии и буддисты, которые находились в 5000 км от театра военных действия. Злой участи избежали, лишь особо приближённые к протодиакону Иакову Абакумову — родному брату начальника СМЕРШа! Иллюзии об успешном и повсеместном «преодолении» религии, победа «безбожного движения» рассеивалась, уступали место правде жизни — миллионы верующих, уставшие от административного диктата, надеялись, что уж сейчас-то их внутренние убеждения оставят в покое, дадут возможность молиться и верить так, как жаждет их душа, измученная горем и бедой. Тем самым в условиях войны резко обострилось противоречие между возросшей потребностью в удовлетворении религиозных чувств и возможностями для этого.
С первых дней вторжения Немцы откровенно готовились обратить Церковь против советов. У себя дома фюрер не жаловал католических священников, и приравнивал их к паразитам и мошенникам. Но, на захваченных землях России, он по тактическим соображениям приказал религиозные чувства верующих не оскорблять. Сами гитлеровцы храмов не открывали, но когда в Управы с такой просьбой обращались верующие, разрешения давались немедленно. В Харькове при Областной Управе оккупанты создали даже Комиссию по делам религии, дико благосклонную к русскому православному духовенству. В Пскове начала действовать «Псковская Православная Миссия», которая открывала церкви, печатала богослужебные книги и вела религиозное обучение детей. На Украине, в захваченных русских областях число вновь открытых храмов исчислялось сотнями. Нашлись готовые служить священники, а вскоре обнаружились и архиереи.
Именно благодаря вторжению немцев в Россию, мы обязаны значительными послаблениями, предоставленными большевиками Церкви — фактически, восстановлением церковной структуры Московского Патриархата. Главная причина была в том, что гитлеровцы открывали на оккупированных территориях закрытые большевиками храмы. Увы, советский Савл не стал Павлом, и безбожники остались безбожниками: Церковь им была нужна лишь как пропагандистский инструмент, мобилизующий русских людей на борьбу с мифическими оккупантами и создающий у союзников иллюзию восстановления гражданских свобод в СССР.
В первые дни вторжения группа прибалтийских архиереев, во главе с митрополитом Литовским Сергием Воскресенским — прибалтийского экзарха Московской Патриархии, который в 1940 году приехал из Москвы, тут же послала приветственную телеграмму Гитлеру. Фюрер его тут же наделил полномочиями и разрешил открывать любые церкви, в том числе и ацкова БУДУ
Митрополит Сергий (в миру — Дмитрий Николаевич Воскресенский) родился 26 октября 1897 г. В 1907—1917 гг. учился в Московском Духовном училище, окончил Духовную семинарию и Духовную академию. В 1923 г. учился в Московском университете, но был исключен как «чуждый элемент» и арестован за антисоветскую пропаганду. В 1925 г. принял монашество. С 1933 г. он епископ Коломенский, с марта 1941 г. — митрополит Виленский и Литовский.
Так как во время войны, вся религия находилась в ведении не тылового, а военного немецкого командования, которое не занималось проведением Розенберговской политики по отношению к населению, то в середине августа 1941 г. экзарху Сергию удалось установить контакт с командованием группы армий «Север». Вскоре он получил разрешение направить православных миссионеров в занятые российские области для создания «Православной Миссии в освобожденных областях России». Организация миссионерской работы на Северо-западе России стала теперь главной заботой митрополита Сергия. Центром миссии стал Псков. Вскоре на оккупированную немцами Псковщину, прибыла целая миссия из 15 священников-эмигрантов из Прибалтики и выпускники парижского «евлогианского» Богословского института. Миссию возглавляли поочередно проторей Сергий Ефимов, затем прот. Николай Коливерский и прот. Кирилл Зайц. Хотя все храмы на этой территории были ранее закрыты или разрушены большевиками, религиозный подъем народа был столь огромным и неожиданным для Парижских эмигрантов, что один из них сохранил такое впечатление о первом богослужении:
