перестук множества… ороговелых ног. Я уставился на конечности убитых муравьев, затем во тьму переулка. Звук приближался. Мужчина бессильно опал на спину, стуча ногами. Он уже не кричал, его глаза закатились, а изо рта шла пена.
— Быстрее сюда! – раздался чей-то шёпот.
Сначала я не понял откуда меня позвали. Словно прочитав мои мысли неизвестный снова шепнул:
— Сюда! Наверх! Я здесь!
Я увидел сброшенную из окна второго этажа верёвку и чьи-то глаза, сверкнувшие во мраке.
«Друг? Но кто?».
Времени гадать не было. Не раздумывая, я ухватился за свободный конец верёвки и пополз вверх, упираясь в стену ногами. Когда до окна оставалось не более пары метров, с того конца улицы, откуда ещё недавно появился я сам, послышались многочисленные шаги.
— Быстрее же, тебя заметят! – шипел неизвестный из тёмного провала окна. – Что ты копаешься?!
Двумя сильными рывками, я подтянулся, и уцепившись за оконную раму, вполз внутрь помещения. Ставни за мной тотчас бесшумно затворили. Повисла тишина, нарушаемая только редкими всхлипываниями и бормотанием снаружи.
— Не шевелись, — прошипел всё тот же голос.
Я хорошо видел говорящего. Вернее, было бы сказать, то как он предстал передо мной. Неизвестный был одет в плотную стёганную куртку. Поверх головы намотана ткань, образующая тюрбан и прячущая лицо. Только узкая прорезь для глаз, оставалась открытой. Он неотрывно глядел на меня, прижав указательный палец туда, где, видимо, под тканью скрывались губы. На улице раздался полный отчаяния и ужаса вопль. Затем чавкающий удар и звук, от которого у меня встали дыбом волосы.
«Словно плоть разорвали».
Незнакомцу не пришлось убеждать меня быть благоразумным. Я замер, не смея даже глубоко дышать от страха. На улице некоторое время кто-то топтался, множественный перестук острых ороговелых конечностей, щёлканье жвал и ещё более диковинные звуки. Пощёлкивание с разным темпом и… интонацией.
«Они разговаривают».
Наконец, звук шагов существ за окном начал удаляться, и вскоре наступила чарующая и столь долгожданная тишина.
— Ты был неосмотрителен, — посетовал неизвестный, говоря очень тихо.
Он не двигался, будто ожидал подвоха.
— Там человек звал на помощь.
— Никого он не звал! – прошипели в ответ. – Ты сам сунулся! Теперь вот, можешь поглядеть, если нервы позволяют.
— Что-то не хочется, — отозвался я.
— А следовало бы. В другой раз не будешь соваться, куда не следует! Ох и попали мы с тобой, Лёха!
— Постой, как ты меня назвал?
— Что не узнал? – с усмешкой прошептал незнакомец.
Он размотал часть тюрбана, скрывавшего голову и лицо, являя мне себя.
— Гатчевой! – вскричал я, забыв об опасности.
— Да тише ты, умоляю! – зашипел Иляс, лейтенант, мой друг и бывший однополчанин.
— Иляс, дружище! – не унимался я, всё же понизив голос. – Ты как тут?
— Да как… Вон сам видишь, как.
— Давно здесь?
— Не знаю. И на все остальные вопросы тот же ответ. Я ничего не знаю, ума не приложу, что тут творится.
— А зачем тебе это? – спросил я, указав пальцем вокруг головы.
— Как зачем? Чтобы не ранили. У них все оружие отравлено. Ты что с луны свалился? Что за вопросы такие?
— Иляс, я ничего не понимаю.
— Я тоже не понимаю, я же сказал.
— Погоди, — устало пробормотал я. – Не тараторь. Давай сначала. Где мы?
— Не знаю, на какой-то город похоже, я думал, что это Авашра.
— Я тоже так подумал, когда тут оказался. А почему ты сказал «думал»? Что-то изменилось?
— Алексей, это не… Господи, да как сказать-то… В общем это не совсем что бы тот мир, где мы были… Ну, это и так понятно. Это… гм… как бы сказать… Его изнанка, что ль, отражение… Ну, в общем, вроде того.
— И давно ты тут?
— Скажем так, эпизодически оказываюсь… — прошептал Иляс, и подкравшись к окну, приотодвинул ставни, выглядывая наружу. – Хозяин не часто меня вызывает, поэтому, когда удаётся заснуть, я проваливаюсь сюда. Тут по-другому течёт время! Час там равен дню здесь.
— Погоди… — сказал я, задыхаясь от волнения. – Ты что… тоже… мормилай?
— Да, — прошипел Иляс, закрывая ставни. – Мне кажется, из наших есть ещё несколько таких же. Я пару раз видел Шепсова, но он не поверил, что это я и скрылся. Тихого встретил однажды, перекинулись парой слов, а потом его утащило.
— Утащило?
— Угу. Обратно. Хозяин позвал.
— Ладно. Так. Ничего яснее не стало, но это потом. Что за насекомые убийцы на улицах.
Лицо Иляса словно окаменело. Он явно не хотел об этом говорить, но был вынужден.
— Это слуги кое-кого. Они ловят здесь души. Я так и не понял, кто попадает в город. Тут только с виду тихо! На самом деле народу полно, просто никто не высовывается.
— Кое-кого? Это ты о ком? – медленно проговорил я.
— Раз ты здесь, я думаю, ты и сам знаешь, — упрямо ответил лейтенант Гатчевой. – Я не хочу произносить его имя. И тебе не советую. И думать про него не пытайся. Это… ну, что-то вроде маячка для тех. – Он кивнул за окно. – Они как-то чуют сбежавших по нашему страху.
— Ты тоже сбежал от той рогатой твари с тысячей рук? – вскричал я, хватая друга за плечи.
— Алексей, возьми себя в руки, — ледяным тоном проговорил Иляс, отталкивая меня. – Думал, ты один такой прыткий?
Иляс огляделся по сторонам, хотя мы и были одни в комнате, и схватив меня за шею, зашептал в ухо:
— От него можно сбежать, но оказываешься здесь. Это что-то вроде мира, который он разрушил, но не до конца подчинил. Тут тоже можно жить! Больше всего я боюсь, что очередной раз проснусь по зову хозяина мормилая, а потом вернусь обратно сюда, но окажусь не там, где прятался, а на виду. Если схватят это точно… всё. Не спрашивай, откуда знаю. Я не знаю, но уверен. Чувствую!
— Иляс, дружище, можешь не отвечать, если это опасно, но я не могу не спросить… Он… Кто он вообще такой?
Было видно, что даже выслушать такой вопрос оказалось для него в тягость. Запредельным усилием, Гатчевой подавил взметнувшийся в душе суеверный страх и проговорил:
— Лёша это и есть бог. Только не наш. Какой-то очень древний и тёмный. Мы не
