но в нее уже летело копье Варвары, оно врезалось в бедро. Вскрик. Дерганье.
Малолетки с удовольствием метнули двухметровые снаряды в Карину. Им было ненавистно ее непреодолимое превосходство в силе и опыте, зависевшее от возраста. Как ни тренируйся, насколько ни взрослей – Карина будет маячить впереди, собирая награды на большинстве школьных конкурсов. Лишь близкие к ней по годам, росту и возможностям Аглая, Варвара, Глафира и еще пара девочек, да подтягивающиеся мы с Томой могли составить конкуренцию хоть в чем-то. Мелким осталось только завидовать и больно мстить.
Тома и Зарина метнули копья в столб. На них посмотрели неодобрительно, но раздумывать было некогда – все ринулись подбирать инструмент для второго захода.
Наплевав на обязанность участия в упражнении-наказании, я побежал за папринцием. В голове гудел ограбленный рой пчел, у которых этот человек отобрал мед невозмутимости. Кутузов, говорит? Нельсон, говорит? Шлангом, говорит?
Нервно стукнув в дверь и дождавшись разрешения, я шмыгнул внутрь.
– Откуда вы знаете подробности нашего мира?
– Что за допрос? – посерьезнел дядя Люсик.
А меня пёрло. В старину говорили: закусил удила. Не окажись я в этом мире, так и продолжал бы думать, что это тип или мера выпивки.
– Можно где-то услышать фамилии двух военачальников, – допустил я, закипая так, что из ушей едва пар не пошел. – Но чтобы связать именно эти, нужно детально разбираться в вопросе. Что вы скрываете? Почему нерно оглядываетесь, начиная разговор? Чего боитесь?
Судя по лицу собеседника, тут бы мне и конец, но с улицы донеслось:
– Папринция к цариссе! Немедленно!
– Еще поговорим, – тихо сказал он и вышел первым.
Я на минуту задержался. Взгляд пробежался по спартанской обстановке комнаты, руки пошарили под сложенными вещами. Ничего. В смысле – никаких зацепок. И злополучная схема исчезла, будто привиделась. Мне папринция прищемить нечем, кроме чрезмерной осмотрительности и недоказуемой любви к воздушным шарам. Еще – к использованию неподходящих времени и месту словечек. Но это не только его фишка, другие тоже удивляют безумным словоупотреблением.
А я все же нарвался. Зачем было накидываться? Хотел же просто поговорить…
Царисса со свитой, в которую входил и папринций, спешно грузились на коней. Нас, школьников, позвали на обед. Мы еще собирались, когда ворота выпустили благородное семейство с сопровождающими и вновь затворились.
Зарина и Глафира с полными тарелками сбегали к подвешенным. Те отказались: не до того. Правда, Карина с жадностью выхлебала кружку воды. Негусто же в карцере с человечностью. Никакого желания узнать подробности.
Когда насытившиеся ученицы вышли из кухни, нас встретила Астафья.
– Еще по одному броску, и будем считать, что положенный час вышел. – Она указала в сторону наказанных. – Исполнять.
Пришлось взять копье со всеми. Замах произошел чисто механически, и я запустил инструмент как можно выше и дальше. Обогнув столб по гигантской дуге, тупое копье воткнулось в поленницу над заложенным подземным ходом. Должно быть, в щель между чурок попало.
– Плохо, – высказалась Астафья по поводу моего броска. – Если давать волю чувствам, долго не проживешь.
Что она имела в виду? Я пристально смотрел ей в глаза, но войница отвернулась, и ее вид продемонстрировал, что воспитательное вмешательство завершено. Мой взвинченный организм, продолжавший ловить ее взгляд, пододвинулся ближе. Настроение у меня сегодня такое – нарывальческое. Семь бэд, один гуд.
Если копье и нож бросала в меня она, неужели как-нибудь не проколется? Моргнет, смутится, выйдет из себя? Будет ли хоть какая-то реакция?
Ничего. Я для Астафьи – пустое место, которое, к тому же, периодически нужно одергивать и учить жизни. Но кто сказал, что профессионалы не относятся к жертве как к пустому месту? Никто не говорил. И не скажет. Как успокаивал один укладчик парашютов: «На мою работу еще никто жаловаться не приходил».
– Что случилось, почему царисса отбыла? – взволнованно чирикнули малявки.
Они обращались к всезнающей войнице. Сначала она проследила, чтобы все с разной степенью эффективности «отстрелялись» по живым мишеням, и лишь тогда снизошла до ответа:
– Через земли цариссы Дарьи без разрешения проследовали вооруженные люди.
– Это как? Не по дороге?!
Астафья кивнула.
– Что на флаге? – вскинула подбородок Аглая.
Ей до всего было дело. Готовилась к будущей ответственности. И уже, прямо скажу, подготовилась неплохо.
– Без флага.
Малик! – трепыхнулась надежда.
– Варвара, тебе мама ничего не говорила? – обернулась Аглая к подруге.
Та испуганно затрясла головой в стороны. Астафья махнула рукой на столб:
– Снимите, пусть присоединятся к вам. Всем переодеться, форма боевая. Получить у кладовицы щиты. Пять минут на сборы.
Она посмотрела на солнце. Интересно, как определять минуты без специальных устройств? Я-то привык, жизнь с мобильником и повсеместными часами приучила к чувству времени. Как выкручиваются здесь? Сказывается близость к природе?
Несколько учениц бросились к подвешенным. Карина просто опала на подогнувшихся ногах, ее приняли под руки Зарина с Томой и повели-понесли в комнату. Глафира в показательном одиночестве обхаживала Феодору. Я предложил помощь. С восторгом принятая помощь не понадобилась: освобожденная царевна Евпраксина, схватившись за поврежденные копьями места, двинулась своим ходом.
Защитная амуниция и оружие надевались с каждым разом все быстрее. Последний штрих – шлем – как раз водружался на место, когда в комнату ворвалась Зарина.
– Отошла!
На меня словно штанга троллейбуса упала:
– В каком смысле?!
– Говорю, Карина отошла немного, одевается уже без помощи.
Зарине на сборы остались мгновения, и чтобы не мешать, я вышел. В коридоре стояла Тома.
– Есть что-нибудь новое? – предельно тихо спросила она, приятно пощекотав ухо горячим выдыхом.
Я вышептал ответно, тоже в ухо, сдвинув носом закрывавшие волосы:
– Нет. – Но тут вспомнилось про папринция: – Скоро будет.
Губы случайно коснулись розовой кожицы, и я отпрянул. Тома тоже отпрянула. В эту секунду из своей комнаты выходила Аглая, она странно посмотрела на нас и покачала головой. Из других дверей тоже выходили девочки, гуськом все двинулись по коридору.
На складе нам выдали одинаковые круглые щиты. На поле вставшие полукругом ученицы отсалютовали мечами поджидавшей Астафье.
– Защиту с помощью щита – не зря же эти слова однокоренные – мы проходили, сегодня изучим более интересное: как с помощью щита победить. И как же?
Вопрос адресовался самой младшей.
– Умело защитившись! – гордо сформулировала та.
– Это ответ как не проиграть, – объяснила войница. – Я спросила как победить. Показываю. Аглая, нападай.
Аглая сделала это с удовольствием и показала класс. Высший класс ученицы соответствовал начальному у опытного бойца. Меч защищавшейся войницы технично отвел оружие нападающей, а левая рука, продетая в такой же, как у нас, щит, дернулась вперед. Кромка щита ткнула нападавшую в ключицу. Меч выпал, Аглая согнулась, хватаясь за
