Словно мое отражение, она сидела напротив и так же жалась к теплому боку дракона. Испуганно хлопала голубыми глазами, щурилась от яркого света, ощупывала пальцами свое лицо, разглядывала волосы, словно впервые видела.
– Эля? – наконец спросила она и, услышав собственный голос, испугалась.
Я кивнула, нервно сглотнув.
– Шиза, – только и выдохнула. – Но как же так?
Пришлось перевести вопросительный взгляд на Глеба и Эридана, но те находились не в меньшем шоке, чем я.
Даже Агата и та, поддавшись общей прострации, с любопытством заглянула под собственное крыло. И всерьез удивилась моему раздвоению.
– Магический парадокс, – через секунду предположил Глеб. – В одном теле существовали две личности, крылья Агаты вполне могли воспринять это как болезнь – и вылечить.
Я недоверчиво дотронулась до Эльвиры, на этот раз пугаться она не стала. Довольно заграбастала мою руку и принялась сличать со своей.
– Идеальное сходство, – высказала она, расплываясь в улыбке, и тут же едва ли не во всю глотку радостно завопила: – У меня есть собственное тело! Я буду жить сама!
Я шокированно отдернула от нее ладонь и взглянула на герцога. Тот до сих пор не вымолвил ни звука, молча сверлил мою новоявленную близняшку взглядом и не мог произнести ни слова. Смотрела на него и шиза. Нагло, самодовольно, в упор.
– О! – заметила она. – Герцог, у вас второй глаз отрос!
Но Эридан, казалось, ее не расслышал, как подкошенный, рухнул перед ней на колени и силком прижал к груди.
Не знаю, что он сейчас чувствовал, но по его каменному лицу скатилась слеза.
Глеб помог мне подняться. Ноги плохо слушались, поэтому когда магистр подхватил на руки, я не стала сопротивляться.
– Что ж, теперь мне ясно, отчего исцеление девушки заняло так много времени, – пояснила Агата. – Признаться, я даже рада, что все так закончилось.
Эридан вынес Эльвиру из-под крыла. Никаких следов минутной слабости на его лице уже не было, и только довольная моська шизы светилась безграничным счастьем.
– Агата, а что теперь будет с Академией? – озвучил Тарфолд волнующий его вопрос.
Золотая правительница лениво подернула крылом и изобразила на своей оскаленной морде подобие улыбки:
– Под своими горами я больше не желаю видеть людей. Освободите Академию. Если хочешь, перенеси заведение в Керению или другое королевство, но людей в своем царстве мы терпеть не намерены.
Эридан покачал головой:
– Это мой дом, я здесь родился так же, как и ты. Я не могу просто взять и покинуть его.
Драконица очень по-человечески пожала плечами:
– Возможно, я передумаю через пару сотен лет. Но пока забирайте все и убирайтесь! Драконий народ и так сделал для вас слишком много!
И в знак окончания разговора недружелюбно предупреждающе дыхнула огнем.
– Уходим! – оберегая от огня, Глеб покрепче прижал меня к себе.
– Отпусти на секунду, – попросила его. – Мне нужно поблагодарить ее.
На лице зельевара отразилось сомнение, но через мгновение он аккуратно поставил меня на ноги и позволил приблизиться к Агате.
Королева смотрела на меня сверху вниз огромными желтыми глазами и ждала, что я скажу.
Мне захотелось протянуть к ней ладонь и погладить золотую чешую на носу. Агата сама подставилась под пальцы.
– Спасибо, – прошептала ей. – Ты мне жизнь спасла.
Драконица довольно прикрыла глаза, показывая, что принимает мою благодарность. Сбоку подошла Эльвира, она так же дотронулась до теплой драконьей шеи и шепнула что-то свое.
Золотая королева отстранилась от нас, показывая, что аудиенция окончена, и, лениво развернувшись в своем гнезде, принялась устраиваться клубком.
Подошедший ближе герцог отвел меня и Эльвиру подальше.
– Она больше не скажет нам ничего, она и так была излишне разговорчивой в последнее время. Нужно уходить.
Как телепортировались, я запомнила плохо. Все же разум после травмы оказался слишком перенасыщен событиями.
Нас с Эльвирой поселили в керенийском дворце, велели восстанавливаться и приставили для этого лучших медиков королевства.
Тем же вечером ко мне пришел Глеб и рассказал все о событиях, которые мы с шизой пропустили за месяц нахождения под крылом у Агаты.
Огромным шоком стала будущая коронация Эридана. Конечно, я понимала Глеба и его мотивы отказа от наследства, но все же к подобному раскладу была не готова.
– Мне и так хватает того, – обронил он, – что теперь всю оставшуюся жизнь я буду носить этот дурацкий титул принца Фердинарского. И я, признаться, даже рад, что Эридан решил переименовать объединенное королевство в Эльвирию.
Я чуть не поперхнулась чаем, который пила, едва услышала новое название Керении. Интересно, какие глаза будут у Эльвиры, когда она узнает, что в ее честь злыдня Тарфолд целую страну назвал.
На следующий день приходили Кристина и Анфиса. Вместе с ними заглянули Мурз и беременная Бусинка. И так пушистая, кошка из-за растущего живота теперь казалась еще более необъятной. Мурз же строил из себя примерного папашку и постоянно облизывал Крокониальде мордочку.
– Этот кот невыносим, – пожаловалась Крис. – Каждый день начинается с того, что он приносит с десяток крыс и укладывает перед Бусинкой. Она их, разумеется, не ест, а мне приходится все эти трупики выбрасывать.
Я лишь снисходительно улыбнулась.
У девчонок все волшебным образом налаживалось. Велидор продолжал оказывать Кристине недвусмысленные знаки внимания, дело явно шло к чему-то серьезному. Анфиса же строила платоническую любовь с Лилардом. Метаморфу почти целый год придется расплачиваться за старые грехи, поэтому ухаживания за пироманкой были на редкость романтичными и не опошленными непристойными намеками.
А еще с утра обнаружилось, что весь дар предсказания достался именно Эльвире. Шиза, как и прежде, могла видеть будущее, а вот общемагического дара ей не досталось ни капли. Узнав об этом, Эридан приказал усилить охрану вокруг драгоценной предсказательницы и никого, кроме своих, к ней не впускать.
Я, слава богу, относилась именно к своим.
Через два месяца после спасения мы сидели с ней в отведенной нам гостиной и пили холодный кофе. Теплый бриз с моря приносил запахи роз из королевского сада.
– Противный запах, – заметила Эльвира. – Никогда не нравились розы. Я уже попросила Эридана завезти из Внешнего мира гладиолусы.
– Я смотрю, ты теперь из него веревки вьешь.
– Ни в коем разе.
Я лишь усмехнулась. Все это напоминало мне исковерканную картину давнишнего сна, разве что в комнату вряд ли ворвется Кристина с брачным конвертом.
Короткий стук в дверь заставил вздрогнуть.
– Войдите, – осторожно пригласила я и успокоенно выдохнула, когда в комнату зашла Анфиса.
Белова шла не спеша и загадочно улыбалась, но, когда до кофейного столика ей оставалось три шага, не выдержала и возопила, аки буйнопомешанная:
– Бабы, я выхожу замуж!
От вопля мы с Эльвирой вздрогнули и переглянулись. Чувство дежавю посетило нас обеих.
И пока радостная Анфиса трещала о чем-то своем со скоростью пулемета, так, что даже слова нельзя было разобрать, в комнату уже без стука ввалилась запыхавшаяся Крис.
С конвертом в руках!
– Дай угадаю, – остановила я ее, так и не дав сказать ни слова. – Велидор решился и вручил конверт?
Волковская в попытке отдышаться кивнула головой, а потом схватила мою чашку с остывшим кофе и залпом вылила себе в глотку.
– Сказал, что построит мне самый большой курятник во всем Пятом Радужном, лишь бы я согласилась!
– И что ты ответила?
– Ничего. Я думаю, – потупившись, призналась подруга и тут же получила легкий подзатыльник от Анфиски.
– Дурка, что ли? Ладно бы я сказала, что подумаю, у твоего хотя бы хозяйство не через год заработает. А я вот, можно сказать, кота в мешке беру!
Эльвира громко расхохоталась и, встав из-за стола, принялась обнимать и поздравлять новоявленных невест.
– Ну что, когда пойдем выбирать вам платья? – вопрошала она в предвкушении десятка примерок. – Я надеюсь на роль подружки невесты.
Анфиса только за была, свою свадьбу она уже распланировала до мелочей за те десять минут, пока мчалась к нам. С Кристиной же было сложнее – пышного торжества она не хотела и вообще заявила, что замуж собирается во Внешнем мире. Надо маму и папу позвать, а то как же без них-то.
Мне уже заранее было жаль Велидора. За Волковской он был готов и в огонь и в воду, поэтому иномирянский ЗАГС и знакомство с родителями молодого короля не испугают. А зря! Что-то мне подсказывало, что родители Кристины окажутся не менее суровыми и правильными, чем она сама. Еще и венчаться в нашу церковь потянут!
Но за подруг я была по-настоящему рада! Лил и Велидор казались мне достойными спутниками.
На радостях мы распили две бутылки радужного, заботливо предоставленные одним из женихов.
Уже ближе к ночи захмелевшая я возвращалась слегка пошатывающейся походкой к себе в комнату. Единственным желанием было завалиться спать, но моим планам не суждено было сбыться. Едва отворила дверь, поняла, что в покоях кто-то есть.
