тремя головами, но его величество, вот уже почти сорок лет, как не оборачивался.
Эти слова особенно расстроили слепого юношу.
— Ой, это плохо, это совсем нехорошо, если он не оборачивается, — бормотал он, острожно шагая, и постукивая дорогу палкой, которую подобрал пока они шли. — Это значит, что с ним, что-то не так!
— Не говорите так. Это преступление отзываться непочтительно о его величестве.
— Простите, я не знал.
— Вы, должно быть, совсем не в себе и растеряли всю память, раз не помните таких простых вещей.
Они достигли святилища, когда солнце ярко горело, но уже клонилось медленно к западу. Лили прикинула, что если поторопится, то успеет до темноты все-таки добраться до таверны.
Во дворе возле святилища было безлюдно, люди давно уже разошлись, но возле дороги рядками стояли не меньше полудюжины белых карет.
Лили спешилась и подвела Мэй к фонтану, чтобы та могла попить прежде, чем они снова отправятся в путь. Достав флягу, она поднесла ее к струе воды, чтобы наполнить.
Слепой юноша тем временем умывался, едва не засунув в чашу фонтана голову и покрывая все кругом мириадами брызг. Для незрячего он очень хорошо ориентировался в пространстве вокруг.
— Постойте тут, я привяжу ферналь и провожу вас к служителям, — предложила Лили.
— Не стоит, я не смею вас более задерживать, милостивая госпожа, — отозвался тот, выжимая намокшие волосы.
— Но… как же вы найдете дорогу к входным дверям?
— Не беспокойтесь. Может быть я и слепой, но слух заменяет мне зрение. Я прекрасно знаю, куда идти.
— Но… как?
— Сложно объяснить. Как летучие мыши, например.
Из его слов Лили ничего не поняла.
— Это ваш дар? — предположила она.
— Можно сказать и так. Один из.
Рассудив, что так или иначе служители заметят бродящего во дворе святилища слепого оборванца, Лили решила не спорить и отправиться уже в путь. Она и так потеряла ужасно много времени.
Когда она начала прощаться, юноша вдруг схватил ее за руку, и сделал это так быстро, что она едва успела заметить его движение.
— Что вы делаете? — испуганно спросила она.
— Простите, я не хотел вас пугать. Как вас зовут?
— Лили, — прошептала она.
— Я дам вам совет, госпожа Лили. Езжайте, как можно дальше от Альторы и не возвращайтесь назад. Скоро здесь будет небезопасно. Держитесь подальше от побережий и крупных рек — это должно вас уберечь. И, в благодарность за то, что вы мне помогли, я хотел бы кое-что вам дать.
Продолжая удерживать ее одной рукой, вторую руку он поднес к своим губам. Его горло судорожно дернулось и он что-то выплюнул себе на ладонь, а затем быстро обмакнул в чашу фонтана, и вытер об одеяло в которое был замотан.
— Вот, возьмите, — он всунул ей, в руку то, что до этого выплюнул, и тут она увидела то, чего не замечала, отводя взгляд от его наготы.
Его тонкие пальцы, украшенные единственным тонким железным кольцом, заканчивались длинными острыми когтями, совсем, как у дракона-императора и, может быть, даже длинней.
Лили замерла, чувствуя, как леденеет кровь. Дракон отпустил ее руку, и отступив назад поклонился, а затем, как ни в чем ни бывало, простукивая свой путь палкой пошел вперед.
Придя в себя, Лили разжала кулак. На ее ладони лежало несколько старинных золотых монет и крупный ограненный бриллиант.
Предполагалось, что в карете будет четыре человека, но они набились туда вшестером. Агата сидела на бархатном сиденье подле дракона-императора. По другую сторону от него устроилась Елена. Как и остальные, она надела белые одежды, чтобы не привлекать излишнего внимания, но веер, которым она обмахивалась был кроваво-алым.
Даже сам Андроник Великий облачился в скромные служительские одежды, а голову прикрыл капюшоном, чтобы случайно брошенный внутрь кареты взгляд, его не узнал.
Напротив на низкой скамье уселись брат Коинт, Кир Аверин и брат Сильвий. Было заметно, что между ними пробежала черная ферналь. Генерал бросал на брата Коинта взгляды достаточно острые, чтобы ими можно было нарезать сыр за неимением ножа. Тот угрюмо глядел на него в ответ. Брат Сильвий, казалось, и вовсе пытался спрятаться за Киром Аверином и большой плетеной корзиной, в которой лежали медовые кольца, фрукты и прочие закуски, стоявшей у него на коленях.
Агата, как-то пропустила то мгновение, когда Елена перестала бояться дракона-императора, или, может быть, ее дар, способный призывать полчища послушных ей теней, и вовсе давал ей право не бояться никого — даже дракона.
Обмахиваясь веером, Елена то и дело тянулась к корзине, чтобы достать из нее медовое кольцо, орех или спелый персик, и либо ела его сама, либо скармливала дракону-императору, попутно рассказывая о тех местах, мимо которых они проезжали.
— Это здание Альторской библиотеки, его построили вместо сгоревшего сорок лет назад. В этих павильонах проводят весенние балы, а в этой лечебнице держат душевнобольных. Этот амфитеатр самый большой в Империи. Вмещает в себя до ста тысяч человек!
Дракон-император глядел на мелькавшие снаружи здания, сквозь прозрачную ткань, закрывавшую окна кареты.
Они погрузились на корабль ранним утром и еще до полудня прибыли в Альтору. Андроник Великий желал посмотреть город, и поэтому пока они хаотично катались по улицам.
Агате казалось, что внутри себя она разделилась на две части. Одна была полна какого-то странного предвкушения и восторга — ей очень нравилась суета вокруг и то, что она была ее частью. К тому же, она только вчера пережила чудесное спасение и до сих пор радовалась тому, что не умерла во мраке пещер.
Другая же ее часть, вся скукожилась и окаменела от страха и отчаяния. Ее сердце сжималось при мысли о том, что столько людей, которым она верила, оказались предателями.
Выходило, что Исора и правда была шпионкой, укравшей кинжал, чтобы убить дракона-императора, а Фрол Зерион — заговорщиком. Прямо у них на глазах, он свел с ума сперва Исору, а затем Лидию, чтобы те не выдали его план.
То, что и сама Лидия оказалась предательницей, и, схватив кинжал, бросилась на Андроника Великого, отчего-то ранило Агату больше всего. Лидия была странной. Сперва она казалась очень глупой, затем хитрой и расчетливой, отчасти жестокой. Однако, Агата считала ее своей подругой, несмотря ни на что. Хотя, пока они жили в Арлее, то очень мало общались, и едва ли сказали друг другу за все время и сотню слов, все равно они были знакомы с самого детства и ей не верилось, что та могла стать частью заговора против Империи.
Агата хотела навестить Магду еще до отплытия корабля, но ей не
