увидел меня всю зареванную, с размазанной тушью и испугался. Опустился рядом со мной на колени и стал меня трясти:
– Галя, что случилось? Что случилось? Кто-то из родственников умер?
А я не поднимая головы, показала пальцем в сторону микроволновки. Чинто на мгновение застыл, не в силах произнести не слова, но когда опять глянул на мое зареванное лицо, он примиряюще похлопал по плечу и сказал:
– Ну ладно, ну подумаешь, какая-то микроволновка. Стоит из-за этого так реветь.
Я от неожиданности перестала реветь и уставилась на него. Что это с ним, не заболел? Первый раз за все время он заговорил со мной по-человечески. Но на следующий день он опять орал: «Эта печка мне тридцать прослужила!»
– Когда он не в полете, – продолжала Галя, – он весь день что-то делает. У него старый четырехэтажный дом. Он его купил, чтобы отремонтировать и сделать свой агритуризм. Но он его уже тридцать лет ремонтировал, и конца не было видно. Дом так и оставался в стадии ремонта. Он постоянно меня зовет, принеси то, принеси это. Смотри, это делается так, а это так, и начинает учить, как прикрутить какой-нибудь шуруп. Я говорю, что я не собираюсь работать электриком или плотником. А он: «Ничего, все равно ты должна знать. Этот синий проводок идет сюда, этот красный сюда».
И я не могу открыть рот, сказать, что у меня на кухне горит лук или выкипел бульон. Нет! Вот стой возле него, любуйся его умением и постоянно хвали, какой он бравый. То он на первом этаже, то на четвертом. И я целый день бегаю за ним с кучей гаечных ключей и отверток, с мотком проводов разных цветов. Весело, ничего не скажешь! Развлечение целый день.
– Да, достается тебе, Галочка, – посочувствовала Маша.
А Люба сказала, смеясь:
– Ты лучше скажи как он в постели, хорош?
– А я не сплю с ним, – засмущалась Галя. – И добавила: – Ладно, девчонки, мне пора. На автобус опоздаю.
Когда Галя ушла, Люба сказала:
– Да спит она с ним, по ней видно. Иначе она не терпела бы такого издевательства.
– Не знаю, как насчет Гали, но он приезжал в агритуризм, и я уверена, он был с Розелей.
– Та, кобель! – сказала Люба. – Он сразу с двумя спит.
– Ладно, это их дело, кому с кем спать, – сказала Маша, – у тебя как дела?
– Да вот хочу сюда привезти сынишку моего, соскучилась уже, просто не могу. А здесь, оказывается, столько волокиты. Вот бумаг кучу собрала и еще не все. Хорошо, мне мой Марено помогает, без него бы я ничего не сделала. Да, кстати. У меня в октябре день рождения был, и он подарил мне перстенек золотой, смотри, какой красивый, – и она протянула руку.
– Действительно, великолепный перстенек! – воскликнула Маша.
Перстень был необыкновенной формы в виде головы пантеры из желтого золота и полностью покрыт крошкой драгоценных камней.
– Это прямо произведение искусства! – восхищалась Маша.
– Да, он сам нарисовал эскиз и заказал на фабрике.
– Ну, видишь, какой он у тебя молодец, старается для тебя. Хочет тебя порадовать. Береги его, люби его.
– А я и люблю, – улыбнулась Люба.
Ее симпатичное личико с огромными черными глазами светилось счастьем.
В пятницу вернулся из командировки Лука. Когда он вошел в комнату, Маша смотрела телевизор. Увидев входящего мужа, она вскочила, пошла навстречу ему:
– Чао, мой дорогой! Как дела? – улыбнулась она и протянула руку, чтобы погладить его по голове.
Лука резко увернулся от нее и почти прокричал:
– Плохо!
Маша внимательно посмотрела на мужа, что это с ним? Лицо его почернело, постарело, казалось, какое-то невыносимое горе обрушилось на него. Маша испугалась:
– Лука, что случилось? – спросила она.
– Я развожусь с тобой, – буркнул он, не глядя на нее.
– Почему, что случилось? – спросила Маша.
– Ты же вышла за меня замуж ради документов. Что же, документы я тебе сделал и ты свободна.
Маша растерялась. Да, когда она выходила замуж, она думала пожить с ним два-три месяца, пока не получит пермессу и уйти. Но потом она привыкла к мужу, и хотя она его не любила, но жалела, как брата. Когда он ее обижал, она думала уйти от него, но когда отходила, она не могла просто так его бросить. И вдруг так неожиданно – уходи, развожусь. Маша не знала, радоваться ей или плакать. Она взглянула на Луку, и сердце ее сжалось от жалости к нему. Он сейчас напоминал ей раздавленную лягушку. Такой он был жалкий.
– Лука, ну что ты, – сказала как можно мягче Маша. – Нет, не ради документов. Я хотела с тобой жить всегда.
Но он перебил ее:
– Не ври! Я чувствовал, что ты не любишь меня, – воскликнул он, – и сейчас убедился в этом.
Он не стал рассказывать Маше, что когда он шел с работы, встретил Катю. Он ее не знал, но она сама подошла к нему:
– Лука, чао! – сказала она. – А я подруга твоей жены, Катя. Что же ты гуляешь один? Где твоя красавица жена?
– А что? – начал Лука.
Но Катя перебила его и сказала:
– А ты знаешь, она ведь вышла за тебя только ради документов. Она сама мне об этом сказала.
Катя в упор посмотрела на него маленькими голубыми глазами. Лицо его помрачнело. Ничего, не сказав, он резко развернулся и пошел домой. А Катька ехидно смотрела ему вслед и радовалась:
– Иди, иди. Посмотрим, как твоя красавица Машка будет выкручиваться. А то ишь какая! Голос на меня повышать. Проблем у нее, видите ли, нет. Так вот она тебе проблема, получай. И вдруг подумала: «Лука освобождается, может, пригорнуть его себе? Да нет, Машка говорила, что он безденежный. Зачем мне такой. Да и потом он такой маленький и тщедушный, что его не хочется даже. И как Машка вышла за него замуж? Даже ради документов. Фи!»
Лука был очень расстроен. Всю неделю он не находил себе места.
«Ну ничего, что она вышла за меня замуж только из-за документов. Ведь она хорошо относится ко мне. Она ласкова со мною и приветлива. Может, она разглядела, что я хороший человек и решила жить со мной, – думал он. – Хотя обидно, что она со мною так поступила, но она же живет со мной. А может, под этим предлогом и развестись с нею? – подумал Лука.
Дочери и свекровь ему просто жить не дают. Они звонят ему и требуют, чтобы он развелся. Если сначала это были намеки, то сейчас это были угрозы. Симоне нужны были
