срочно деньги на покупку мебели в новую квартиру. Она почти каждый день звонила отцу и упрекала его: «Вот ты кормишь эту русскую, а своей дочери не можешь помочь».
Къяра в свою очередь жаловалась, что Маша ей жить не дает, что пришли подружки и друзья и устроили ночью дискотеку на втором этаже, а Маша запретила.
Звонила свекровь Литиция: «Ты там как дурак пашешь, а твоя женушка на площади с подружками твои денежки в баре пропивает, да в Россию отсылает». «Да не пьет она», – защищал Лука жену.
«А может и правда развестись? – думал он. – И тогда все мои родственники успокоятся. Да и что держать ее возле себя. Она вон какая молодая, просто кровь с молоком, а я уже не могу с нею любовью заниматься. Лучше не дожидаться, когда она найдет другого, а развестись с нею. И уже когда он подъезжал к дому, он решил – развестись».
– Лука, ну что ты, какая любовь в нашем возрасте? – сказала Маша. – Ты мой муж, я тебя почитаю, а что там сплетники что-то говорят, так это из зависти.
Она попыталась погладить его по щеке, но он увернулся и буркнул, не глядя на нее:
– Я решил – и все.
Маша расстроилась, это было так неожиданно, конечно она и сама собиралась уйти от него, но не так быстро.
– Я не могу сейчас уйти, – сказала она, мне нужно найти квартиру, работу и получить документы. И тогда, если ты так хочешь, я уйду.
– Хорошо, но с сегодняшнего дня ты мне не жена, – буркнул он.
Маше хотелось крикнуть, что они давно уже не муж и жена, что они не занимаются любовью, что он не дает ей денег, но она промолчала, не нужно обострять положение.
– Хорошо, если я не жена, то я пойду наверх и займу одну из комнат, пока найду квартиру.
– Нет, – буркнул он. – То дочкина территория. Спи со мной, кровать широкая.
Лука уехал на две недели в командировку, а Маша начала усиленно искать работу и жилье. Квартиру нашла быстро, но за нее нужно платить двести пятьдесят евро. Работу, как ни искала, ничего найти не смогла.
Когда вернулся Лука, то с порога буркнул:
– Ты еще здесь? – но лицо его не было таким угрюмым, как в прошлый раз.
– Мне не удалось найти работу, и еще пермессу никак не сделают, – сказала Маша. – И вообще, ты меня не имеешь права выгнать на улицу среди зимы. Я могу пойти к адвокату и отстаивать свои права, и тогда тебе придется оплачивать не только адвоката, но и пенсию мне, и квартиру, в которой я буду жить. Но я не прошу у тебя ничего, дай мне пожить, пока я не получу документ.
– Ну ладно, – нехотя согласился он, – поживи еще немного, но я же плачу за газ, за свет.
Маша вспыхнула:
– Я убираю весь твой дом и считаю, что это хорошая плата по твоим счетам.
Маша на время отвоевала себе место в этом доме, но жить было с мужем очень трудно. Он все время молчал и дул губы. Дочка начала нагло приводить друзей на кухню, где они гуляли почти до утра. Маша не могла спать под этот галдеж, у нее опять поднялось давление. Питались каждый себе. Маша доставала свою еду, Лука свою. Къяра ела все, что лежало в холодильнике, не разбирая где чье. И потом, Маша была уверена, что муж ее любил, а здесь такая перемена. Она не могла понять, в чем дело.
– Да ладно, – решила Маша, – не буду расстраиваться. В конце концов, это его жизнь и он поступает так, как ему удобно. Тем более я сама уже давно мечтала о свободе. Мне давно надоел этот безденежный, вечно бурчащий муж и этот его сарай. Что не делается, все к лучшему.
В доме, как в леднике. Маша натянула на себя сто одежек, шерстяные носки и даже варежки. Муж в командировки больше не ездил. Работал в городе. Вечером приходил, молча растапливал камин и садился греться.
А что Маше целый день холодно, ему наплевать. Однажды, усевшись у горящего камина, он взглянул на Машу и спросил:
– Сколько ты еще будешь жить у меня?
– Не знаю, – ответила она, – пока не найду работу.
– Если ты не уйдешь, я пойду в контору и скажу, что не живу с тобой, и тебе не дадут пермессу и отправят в Россию, – сказал Лука, уставившись на огонь.
Маша испугалась. А вдруг и правда пойдет? А вдруг и правда не сделают документы? Здесь, в чужой стране, свои порядки и Маша их не знала. А куда ей идти среди зимы?
– Лука, ну ведь мы же договорились, я буду жить у тебя, пока не получу документы, – сказала Маша.
– Ничего не знаю, – буркнул он, – иди к дочке.
– Я не могу к дочке, кто меня будет кормить? Там, в деревне, я вообще работу не найду.
– Ничего не знаю, уходи, – сказал Лука.
Маша достала из кошелька сто евро.
– На, оплати за газ или свет, – протянула деньги мужу. – Только дай мне пожить, пока не получу пермессу.
Он взял деньги.
– Да, – подумала Маша, – ведь знает, что я зарабатываю копейки, что мне еле на еду хватает – и взял.
Маша была возмущена, она не прятала гневный изумруд своих глаз, все равно уже не жить вместе.
Но она получила отсрочку, теперь может не будет гнать из дому.
* * *
Вера уже третий раз ехала к деду на уборку дома. Едва она влезла в его машину, Нико схватил ее за руку. Вера отдернула руку и строго сказала:
– Нельзя!
Всю дорогу он старался дотронуться до ее руки или колена. Вера откидывала его руку и смеялась.
– Какой шустрый дед, – сказала она по-русски.
– Говори по-итальянски, – попросил Нико.
Она не знала, как сказать шустрый, и сказала – молодой.
Нико довольно заулыбался:
– Да, я такой, – и положил руку на ее коленку.
Вера сбросила его руку.
– Сто евро, – сказала она, смеясь, и игриво подставила ладошку.
Позже она пожалела о своей шутке. Дед это понял дословно. Он достал из кошелька сто евро и положил Вере в подставленную руку. Она испуганно смотрела на деньги и не знала, что делать. Ей явно нравился этот крепкий старик. Ей нравилась его стать, его высокий рост, некрасивое, но очень мужественное лицо. А больше всего нравились его огромные горячие руки, которые постоянно пытались ее приласкать. Но она взяла сотню и положила ему на колени:
