Майор быстро поднял с пола пистолет, выкатился из-под кровати и встал на колени, вытянув поверх одеяла правую руку.
Иванов ничего не услышал и ничего не заметил — Иванов крепко спал, подложив под щеку ладонь и шевеля во сне губами...
В щель полураскрытой двери полился неяркий свет коридорных светильников. В палате было темно...
В палате было темно, чтобы входящие не могли сразу разобраться в обстановке. И чтобы не смогли увидеть то, что им не следовало видеть. Не смогли увидеть залегшего за кроватью и за телом Иванова майора Проскурина.
В дверной щели мелькнула одна, в белом халате, тень.
“А ну как это просто случайный врач?” — подумал майор Проскурин.
Но это не был случайный врач, потому что в руках у него был не шприц и градусник, а был пистолет с неестественно длинным стволом.
Глушитель...
За первой фигурой, кажется, маячила еще одна...
Майор поймал на мушку киллера, но стрелять не стал, давая ему возможность шагнуть внутрь, чтобы открыть своего напарника. Если стрелять только в одного, то второй, под прикрытием его тела, сможет учинить ответную стрельбу.
Первый киллер сделал шаг вперед. И поднял руку.
Вот так-то лучше...
Майор Проскурин плавно потянул спусковой крючок на себя.
Раздался выстрел.
Пах!..
Первый киллер сильно дернул головой и стал заваливаться назад. Пуля попала ему в правый глаз...
Оружие майора было тоже с глушителем, и звук выстрела был почти не слышен. Но обеспечить полную бесшумность выстрела невозможно. Лязгнул затвор. Из пистолета выскочила пустая, отброшенная отражателем гильза и, ударившись о стену и громко звякнув, свалилась на спящего Иванова.
— А?.. Что! — испуганно вскричал тот, вскакивая.
Отчего дернул руку майора резко вверх.
Второй киллер, придерживая мертвого уже напарника, вскинул руку и неприцельно, в направлении вспышки, выстрелил раз и два...
Возле головы майора взвизгнула пуля. А он стрелять не мог, потому что его руку толкал вверх Иванов.
— Лежать, дурак! — гаркнул майор, что было сил ударив Иванова рукоятью пистолета, одновременно нажав на спусковой крючок.
Иванов ойкнул, упал и затих.
Три пули ушли в сторону двери, сбив киллера с прицела. Но он быстро пришел в себя и, завалив ствол пистолета чуть ниже и левее, хотел открыть огонь на поражение. Но не успел.
Майор увидел тень в двери и, мгновенно довернув пистолет, выстрелил. Короткая, на три патрона очередь попала в грудь киллера, отбросив его назад в коридор.
Но он тоже успел нажать на спусковой крючок, и пуля ушла поверх головы майора в окно.
Все!..
Еще секунд двадцать майор держал под прицелом дверь, но все было тихо.
— Вставайте! — быстро толкнул майор Проскурин Иванова в бок.
— Не встану! — хлюпая носом из-под одеяла, ответил Иванов. — Чего вы деретесь?
— Вы что, с ума сошли?! Я вас спас! Они же за вами пришли!..
Иванов высунул нос из-под одеяла.
— А они точно ушли? — испуганно спросил он.
— Точно. И нам тоже пора убираться.
Из-под одеяла высунулась ивановская голова целиком. По его лицу текла, капая на больничную койку, кровь.
“Неудачно я попал”, — подумал майор.
— Ну-ка подержите... Протянул Иванову пистолет. Тот взял пистолет в руку.
Майор рванул с подушки наволочку и промокнул ею голову Иванова.
— Ничего, до свадьбы доживет.
— До чьей свадьбы? Я женат, — всхлипнул Иванов.
— Ну, значит, до смерти... До смерти заживет.
Майор бросил пропитавшуюся кровью наволочку и взял обратно пистолет. За спусковую скобу взял. Двумя пальцами. В перчатках.
И бросил пистолет под кровать, не забыв вытащить из-под подушки точно такой же ивановский.
— Через десять-пятнадцать минут здесь будет милиция, — сообщил майор, — с которой вам, как я понимаю, встречаться не резон.
Иванов растерянно кивнул, наблюдая, как майор для чего-то рвет на полосы казенные простынку, пододеяльник и одеяло.
— Через главный вход вам уйти не удастся — там охрана. Служебные двери заперты, да и идти до них долго. Лучше всего спуститься на улицу по веревке.
Майор скрутил и связал две оторванные от простынки полосы.
— Вот по этой...
— По этой?! — показал Иванов на скрученную в жгут простынку. — По этой не буду! Ни за что!
— А чем она вас не устраивает? — удивился майор. — Здесь всего-то пятый этаж. Вы из парижской тюрьмы по веревке спускались?
— Да, — обреченно кивнул Иванов. — Но это не я... То есть я... Но я не хотел, это случайно...
— Ничего, раз там случайно смогли, значит, здесь тоже случайно сможете, — подбодрил майор Иванова.
Привязал конец импровизированного каната к батарее и выбросил его в окно.
— Там внизу, прямо под вами стоит машина “Скорой помощи” с ключом зажигания в замке. Выйдете из больницы через задние ворота, повернете направо и...
— Но я не умею водить машину, — сказал Иванов.
— Как не умеете? — поразился майор Проскурин. Ему в голову не могло прийти, что мужик может не уметь водить машину! Вертолет — еще туда-сюда, но чтобы машину!..
— А как же вы?..
— Я на городском транспорте ездил, — ответил Иванов на незаданный вопрос.
Весь хорошо продуманный и уже наполовину воплощенный в жизнь план рухнул.
Что же с ним теперь делать?..
Майор с Ивановым сбежать не мог, его с ним вместе даже видеть не должны были. У него был свой, отличный от ивановского, маршрут эвакуации.
Как же поступить?..
— Ладно, я вас сейчас быстро научу управлять машиной, — принял единственно возможное в такой ситуации решение майор. — Из больницы как-нибудь выедете, а там мы вас встретим. Значит, слушайте внимательно. Это кабина, — очертил руками воображаемую кабину майор Проскурин. — Садитесь на сиденье, поворачиваете в замке ключ зажигания, мотор начинает работать. Находите педаль сцепления...
— Где находить? — спросил, куда-то наклоняясь и что-то разыскивая, Иванов.
— Внизу слева, — ответил майор, чувствуя себя полным идиотом. — Да не рукой находите, ногой. Левой. Жмете на нее.
Майор нажал на воображаемую педаль.
— Находите рычаг переключения скоростей. Да не ногой!.. На этот раз рукой. Правой. И дергаете его вперед и влево до упора.
Майор переключил несуществующий рычаг на первую скорость.
— Жмете педаль газа — это та, что крайняя справа, и отпускаете сцепление. Вот так... — показал майор руками, как надо работать педалями.
— Если надо остановиться — давите на среднюю педаль. Если заглохнете — начинайте все сначала. Повторите.
Иванов повторил.
— Ну все, больше времени нет.
Майор подтолкнул Иванова к окну.
— С богом.
Иванов выглянул на улицу и отшатнулся назад.
— Я не полезу. Я боюсь!
“Может, он точно дурак? — подумал майор Проскурин. — Потому что так убедительно играть невозможно. Но, с другой стороны, я видел его в деле, например, в той же Франции...”
— А если не пойдете, то я вас здесь собственными руками... чтобы вы живым в руки милиции не попали, — грозно сказал майор.
Иванов испуганно посмотрел на майора. И посмотрел в открытое окно.
Нет, майор все-таки был страшнее.
— Ну хорошо, я попробую.
И, с трудом забравшись на подоконник, свесил ноги наружу. После чего завис, намертво вцепившись пальцами в подоконник. Лицо его мертвенно побелело.
— Вы что? Что случилось? — тревожно спросил майор.
— Ни-и-чего, — замотал головой Иванов. — Я хочу назад.
И стал вылезать обратно.
— Вниз! Быстро вниз! — страшным шепотом закричал майор, упираясь в голову Иванова ладонью.
Но тот лез, как трактор, напирая на выставленную ладонь лбом.
“Ни черта у него силища! — поразился майор. — А все слабака изображает”.
Иванов пыхтел, краснел и лез.
— Назад, гад! — гаркнул майор Проскурин и ударил Иванова кулаком по лбу.
Тот, словно от контузии, ошарашенно выпучил глаза и пополз по веревке вниз.
Майор Проскурин отскочил от окна и бросился вон из палаты. Он безнадежно отставал от графика и сильно рисковал, так как мог столкнуться с кем-нибудь в коридоре или на лестнице.
А все он — Иванов!..
Иванов висел между четвертым и третьим этажами, намертво вцепившись в простынки. Он боялся спускаться. Но еще больше боялся подниматься.
Он висел в безнадежной тоске сорвавшегося в пропасть альпиниста. И готов был висеть до утра, до приезда пожарной команды.
Он висел, тихо поскуливая и зажмурив глаза...
Но его руки были слабее обуявшего его чувства страха. Его пальцы устали, и простынка стала проскальзывать между ними. Иванов медленно, но, все более ускоряясь, пополз вниз.
На уровне третьего этажа он проскользнул мимо палаты рожениц. Возле которого маялась бессонницей одна из будущих мамаш.
— Ой! — тихо сказала роженица, увидев качающегося на простынях Иванова, и схватилась за низ живота. Зрелище действительно было не для беременных дам — фигура голого человека, обмотанная обрывками проводов и капельниц, с залитым кровью лицом, с огромными оттопыренными ушами, болтающаяся туда-сюда на фоне полной луны на уровне третьего этажа.
