Но грянула перестройка.
Он, в отличие от других, сориентировался довольно быстро и “вышел на баррикады”. Ну то есть сжег партийный билет и несколько ночей потерся возле “Белого дома”, хлебая дармовой кофе, распевая песни битлов и братаясь с другими такими же вдруг прозревшими партийными функционерами. Он даже умудрился на митинге протиснуться к главному борцу за свободу, в прошлом секретарю горкомов и обкомов и члену Политбюро и пожать ему руку, попав в объективы камер иностранных журналистов. За смешную цену — за водку, икру и матрешек он выпросил у фотокорреспондентов фотографии, посредством которых впоследствии доказывал свою преданность новому режиму.
Если бы правившие тогда партийные бонзы были более решительными, они бы разогнали митинговавшую толпу двумя холостыми залпами из орудий. Но они искали “мирные пути решения вопроса”. И нашли свою погибель.
Это тоже был урок, наглядно показавший, что мягкотелость в политике обходится дорого. Через несколько лет, у того же самого дома, новый правитель России показал, кто в стране хозяин, выведя на прямую наводку танки. Он, в отличие от своих предшественников, “мирных путей” не искал и крови не боялся.
Будущий Большой, а тогда очень маленький Начальник тоже был там, прикрывая огонь танковых орудий политической трескотней перед объективами камер все тех же иностранных корреспондентов. На этот раз он фотографий не покупал, на этот раз он покупал корреспондентов, выторговывая место на обложках популярных иностранных газет и журналов. И уже не за икру и водку, а за наличные баксы. Но затраченные средства быстро окупились — его глянцевое лицо на фоне взрывов, сотрясающих фасад “Белого дома”, и та старая фотография, где он жал руку первому Президенту России, убедили западного читателя в его значимости. Он получил два десятка приглашений на Запад и получил трибуну. С которой, не скупясь на похвалу, восславил новую власть. Его услышали — на Родине услышали. И дали должность. Не самую большую, но и не самую маленькую. Тогда должности раздавались легко, тогда тарифы за кресло еще не устоялись.
На новом месте тогда уже Средний Начальник понял, где идет настоящая драка за власть — вовсе даже не на уличных баррикадах, а в тиши кремлевских кабинетов. Да еще какая драка! Раньше в партии и комсомоле тоже боролись за кресла, интригуя против конкурентов, но чтобы так!.. Те, прежние правители в сравнении с нынешними были агнцами божьими. Да и за что им было воевать — за оклады в триста рублей и двухкилограммовые праздничные продуктовые наборы? Смешно подумать!
Новым Начальникам продпайки были не нужны, равно как и оклады, которые они забывали получать месяцами. Им нужно было больше — нужны были заводы, дома, пароходы... То есть самые жирные куски страны, которую тогда делили не поровну и не по совести, а кто сколько сможет урвать. Больше мог тот, кто был ближе к трону.
Он урвал меньше, других. Но больше всех прочих. Он взял себе два десятка нефтяных скважин, пару перерабатывающих заводов, горнорудный карьер и кое-что из движимости — пять авиалайнеров и Севере-Западное речное пароходство.
Он стал богатым человеком. И стал почти Большим Начальником. Потому что получил возможность покупать себе очередные назначения.
К тому времени рынок должностей устоялся — кресло младшего референта третьего помощника второго зама стоило вполне определенную сумму в наличных долларах. И заместителя министра стоило — причем первого зама министра здравоохранения стоило втрое дешевле десятого помощника второго зама министерства природных ресурсов. Потому что тот, кто сидел на ресурсах, имел больше тех, кто распределял по больницам одноразовые шприцы и капельницы. Хотя и тот, кто распределял, тоже не бедствовал, “наваривая” на поставках в страну лекарств и томографов.
Должности министров тоже продавались и покупались, но стоили гораздо дороже, потому что обещали большие дивиденды. На министерские должности сбрасывались коллективно, продвигая во власть нужных людей, которые потом благодарили “спонсоров” квотами, налоговыми и таможенными льготами.
При таком раскладе честные люди попасть в правительство не могли по определению, потому что у них на это не было денег.
На Большого Начальника тоже скинулись. Он сел в кресло министра и щедро расплатился со своими благодетелями, не забыв себя. Себе он взял больше, чем дал им.
На него обиделись и попытались снять с должности. Но это было уже невозможно, потому что он, что называется, “пустил корни”. Для чего ему пришлось вылизать до блеска не одну чиновничью задницу и сдать многих из прежних приятелей. И пришлось раздавать взятки в виде вилл на берегах Средиземного моря, дорогих яхт и победительниц специально для этого организованных региональных конкурсов красоты.
Кто хочет много получать — должен много вкладывать. Это закон не только бизнеса, но и политики. Он вкладывал много и поэтому быстро шел в гору.
Придуманная основоположником марксизма-ленинизма формула “деньги — товар — деньги” в условиях новорожденного капитализма работала как нельзя лучше. Только товаром здесь была не мануфактура или средства производства, а власть. Деньги продвигали во власть, власть обеспечивала приток новых денег.
Все больших и больших денег. Хорошо организованный в стране бардак позволял прибирать к рукам не только то, что плохо лежит, но и то, что лежит очень хорошо. Предприятия, приносящие миллионные прибыли, уходили за бесценок. Если дирекция начинала артачиться, завод задавливали ведомственными проверками и по-быстрому банкротили. Что было нетрудно, учитывая должность Большого Начальника.
Очень скоро и как-то сам того не заметив, он вошел в двадцатку наиболее влиятельных людей государства. Впереди оставалось не так уж много ступенек, но эти ступеньки давались труднее иных лестничных маршей. Эти ступеньки нельзя было купить, их можно было только отвоевать.
Он бросился в драку и потерпел ряд сокрушительных поражений. Созданная многолетними трудами империя стала рушиться на глазах. Тут уже стало не до жиру...
Он уже начал было отказываться от тщеславных планов, но тут судьба свела его с Ивановым. С помощью которого он быстро поправил свои дела. И вернулся к подзабытым мечтам.
А почему бы нет?.. Раз все так удачно сошлось, то отчего бы не попробовать перетасовать политическую колоду? Сколько можно ходить в “шестерках”? Надоело ему ходить в высокопоставленных “шестерках”. Захотелось пролезть в тузы. Может, не теперь, может, позже, через восемь или двенадцать лет. Для чего нужно...
Нужно было многое. И, в первую очередь, деньги. Денег было более чем достаточно для покупки престижных машин, самолетов и вилл за рубежом. Но было мало для ведения избирательной кампании. Даже самый простенький пиар требовал вложения гигантских средств. Которых не было.
Но которые можно было попытаться добыть, перехватив у одного хорошего знакомого пяток миллиардов долларов. Этим знакомым был Иванов. Все тот же Иванов. Его ангел-хранитель. В обличье черта.
По прикидкам привлеченных экспертов, у Иванова, с учетом набежавших процентов и капитализации, должно было быть не меньше десяти-двенадцати миллиардов. Причем живых миллиардов, потому что они находятся не в обороте, а в банках! За такие “бабки” не то что Россию — Америку можно с потрохами купить!
Сколько у нас граждан, достигших избирательного возраста, — миллионов сто? Поделим десять миллиардов на сто миллионов, получится... Сто получится. Сто баксов на каждого избирателя! Да за сто баксов наличными у нас проголосуют за черта лысого! Тем более что каждый будет считать, что деньги предлагают только ему и его голос никак не отразится на итогах голосования.
Это если даже чисто арифметически. А есть еще политтехнологии. Личное обаяние. И преемственность традиций. Ведь те миллиарды не просто деньги, а деньги Коммунистической партии Советского Союза, по временам которого сохнет чуть не треть населения страны. Так что если привязать к деньгам запоминающиеся патриотические лозунги, пару узнаваемых, из прошлого, физиономий и щедрые посулы...
То шанс появляется. И еще какой шанс! Такой, на который имеет смысл ставить! На который глупо не ставить!..
Глава пятьдесят четвертая
Над забором показалось лицо. Лицо Иванова. Лицо на короткое мгновение мелькнуло над забором. И мелькнуло в окулярах приборов ночного видения, ч — Он возвращается! — доложил наблюдатель.
— Ты уверен, что это он?
Иванов перемахнул через забор и упал на асфальт, свалившись на бок.
— Так точно — уверен!
Иванов вскочил на ноги и быстрым шагом пошел от забора в ночь. Идти ему было недалеко — метров двести. Но эти двести метров еще нужно было пройти...
— Приготовиться! — сказал в микрофон рации командир.
Водитель стоящей на одной из параллельных улиц машины повернул в замке ключ зажигания. Сидящие на заднем сиденье пассажиры завозились.
