Иванов был жив.
Все еще жив.
Пока жив...
Глава шестьдесят первая
Телевизор смотрел не только Папа, телевизор смотрели многие. В том числе покушавшиеся на жизнь Иванова киллеры.
— Как же так, я же в него в упор, я же с метра стрелял! — ахнул киллер, стрелявший в Иванова из автомата. — Я же в него полрожка засадил!
— Значит, не туда засадил! Значит, промахнулся!
— Как же я мог промахнуться с метра! Он же как решето должен быть!
Вообще-то с метра промахнуться затруднительно. Особенно из автомата...
Киллеры внимательно посмотрели на своего приятеля. И переглянулись друг с другом.
— Да вы что, мужики?! Вы что думаете, что я специально мимо стрелял? Да зачем мне это нужно?.. Вроде незачем.
— Может, у него бронежилет был?
— Даже если был! Бронежилет с такого расстояния пулю не удержит.
— Может, их два было? Может, он их друг под друга надел?
Идея о двух бронежилетах звучала малоубедительно. Но, с другой стороны, он ведь как-то остался жив. Поэтому...
— Погодите, какой жилет, я же ему в голову стрелял! Контрольным! — вдруг вспомнил главный исполнитель.
Киллеры посмотрели на экран.
— Куда стрелял?
— Вот сюда.
В том месте, куда стрелял их приятель, сквозь бинты проступала кровь.
— У него что, и на башке броник был?
— Может, у него череп такой, ненормальный. Такой сверхпрочный.
— Как танк?
— Ну да, как танк...
Чего только не придумаешь, когда не знаешь, что подумать.
— Вообще-то такое бывает, — сказал кто-то. — Очень редко, но бывает. Например, у Кутузова было. Ему пуля в висок попала и чуть не полбашки снесла, а он жив остался. И потом Наполеона сделал.
Все облегченно вздохнули. Может, действительно он, как Кутузов?.. Наверное, как Кутузов. Потому что в противном случае придется предположить, что у него череп имеет стомиллиметровый броневой пояс.
— Нехорошо получилось, — выразил кто-то общую мысль.
Чего уж хорошего! Работа киллеров не терпит брака. Это тебе не токарь на заводе, который, запоров деталь, может ее тут же переточить. Допущенный киллером брак влечет куда более серьезные последствия. Недострелянная жертва после неудачного покушения может залечь на дно или, того хуже, выяснить, от кого поступил заказ, и, обидевшись, в свою очередь, заказать заказчиков.
Именно поэтому наемные убийцы в своем послужном списке обычно имеют один провал. После которого не имеют работы. И, значит, не имеют денег. К которым уже привыкли...
Единственная возможность избежать рекламаций и избежать нежелательного в кругах потенциальных заказчиков резонанса — это доделать недоделанное дело. Самим доделать. Бесплатно доделать. И как можно скорее доделать. Тогда промах спишут.
Короче, сам нагадил — сам подтирай... Что справедливо. И не подлежит обсуждению.
— Так в какой больнице, сказали, он лежит?..
Глава шестьдесят вторая
Иванов открыл глаза. Перед ним стоял человек в белом. И поодаль еще один человек и тоже в белом. И еще у Иванова сильно болела голова.
Он подумал о том, почему у него болит голова, и вспомнил, как стоял растянутый наручниками возле машины и как в него стреляли. В голову стреляли. В упор. Из пистолета...
Значит, эти люди в белом — ангелы. И значит, тот свет не выдумка, а действительно существует. Как приятно убедиться, что смерть — это не конец, а лишь начало чего-то нового и интересного.
Иванов радостно улыбнулся.
— Ему еще и весело, — обрадованно сказал ближний ангел знакомым голосом. Голосом майора Проскурина.
Значит, майора Проскурина тоже, понял Иванов. И даже обрадовался столь неожиданной встрече. Со знакомыми начинать новую жизнь как-то легче.
— Как вы, Иван Иванович?
Этот голос был тоже знаком. Этот голос принадлежал генералу Трофимову. И его тоже? У них там что на земле — мор прошел?
Белые фигуры приблизились и склонились над Ивановым.
Нет, рожи у них были не ангельские, были самые что ни на есть земные. И воняли табаком.
— Я что, жив? — расстроенно спросил Иванов.
— А вы думали, мы ангелы? — хохотнул генерал.
— Думал, — честно ответил Иванов. И спросил:
— Почему вы хотели меня убить?
— Если бы хотели — убили, — не очень учтиво ответил генерал Трофимов. — Никто вас не убивал. И не собирался. Кого убили — так это двойника, сыгравшего вашу роль. А теперь вы сыграете его.
— А как же это? — показал Иванов глазами на бинты.
— Это все ерунда — маскарад. А под ним царапины. Не могли же мы вас притащить в больницу целым и невредимым. Кто бы нам поверил без крови, что вы почти мертвый. Вот нам пришлось вас чуть-чуть продырявить. Но совсем чуть-чуть... Врачи, конечно, потом во всем разобрались, но с врачами мы договорились, а средний медперсонал считает, что вы почти уже покойник...
С врачами столковаться было легко — осматривавшим Иванова врачам генерал Трофимов сунул в нос удостоверение ФСБ и пообещал им десять лет лагерей за неправильно поставленный диагноз. После чего вручил ошарашенным врачам по шесть тысяч баксов наличными, заставив написать расписки. Получив которые сообщил, что посадит их на пять лет за взяточничество, если они кому-нибудь когда-нибудь ляпнут, что он показывал им удостоверение ФСБ. И это в лучшем случае, потому что в худшем их обвинят в хищении у пациентов органов с целью их перепродажи за границу и даже найдут пару почек в домашних холодильниках.
— Так он что — ваш? — кивнули на Иванова врачи.
— Нет, в данный момент — ваш.
Иванова перевели в одноместную палату и лишних врачей к нему не допускали. Допускали только посвященных.
— Но зачем меня сюда? — спросил Иванов. Как будто, гад, сам не понимал, зачем.
— Они посчитают, что вас недострелили, и обязательно захотят дострелить, — популярно объяснил генерал Трофимов.
— Меня? — испугался, задергавшись под бинтами, Иванов.
— Ну-ну, успокойтесь. Мы не дадим им этого сделать. Кроме того, у вас будет оружие.
Генерал вытащил из кармана и сунул Иванову под подушку пистолет.
Как будто это могло его спасти!
— А можно, за меня полежит кто-нибудь другой? — завел обычную свою волынку Иванов.
— Иван Иванович!..
Делать нечего, пришлось лежать самому.
Вторым “пациентом” в палату лег майор Проскурин. У которого даже своей койки не было и которому пришлось спать на брошенном на пол матрасе под кроватью Иванова. Что было неудобно, так как Иванов постоянно ворочался во сне, скрежеща пружинами. Но майор по этому поводу не роптал, потому что позиция у него была очень хорошая, а мучиться предстояло недолго. Вряд ли больше суток.
И точно — недолго...
Уже на следующую ночь в больницу вошли два крепких на вид “доктора”. Вошли через служебную, которую отжали монтировкой, дверь. В подвале они расстегнули небольшие спортивные сумки, вытащили и надели на себя белые халаты и шапочки и повесили на шеи новенькие фонендоскопы. И все равно медработников они напоминали мало. Слишком они были большими, и слишком у них были “немедицинские” физиономии.
Пройдя насквозь подвал, “доктора” поднялись на пятый этаж в реанимационное отделение. Поднялись не на лифте — поднялись пешком.
На последней лестничной площадке они задержались — пошарили в сумках и вытащили из них пистолеты” Два пистолета “ТТ” с заранее накрученными на стволы глушителями. Эти “врачи”, в отличие от прочих, предпочитали пользоваться “на операциях” отечественным инструментом.
— Пошли?
— Пошли...
Они открыли дверь отделения и двинулись по длинному коридору. Шли они практически бесшумно, но на повороте были замечены дежурной сестрой.
— Вы куда? — спросила та, увидев незнакомых врачей.
“Врачи” дружелюбно улыбнулись и направились прямо к ней.
— Нам нужна шестнадцатая палата.
— Зачем?..
“Врачи” приблизились вплотную. Один из них, прыгнув как кошка, схватил медсестру за голову, перекрыв жесткой, как железо, ладонью рот. Медсестра испуганно таращила глаза и даже не дергалась.
Второй “врач” вытащил из кармана шприц-тюбик и ткнул его медсестре, прямо через халат, в руку. Та мгновенно расслабилась и сползла вниз по стулу.
Ее подхватили, приподняли, положили руки на стол и уронили на руки голову. Пусть все думают, что она спит. Телефонный шнур на всякий случай вырвали из стены и из аппарата.
Нужную палату нашли быстро, так как план больницы изучили заранее.
— Здесь.
— Ты первый, я за тобой.
“Врачи” особо не маскировались, так как знали, что их “пациент” находится при смерти. Лучше многих других знали, потому что лучше многих других были осведомлены о характере ранений.
Тихо потянули дверь на себя...
Майор Проскурин услышал скрип дверных петель. Петли скрипели еле слышно, потому что он засыпал в них песка не так уж много. Ровно столько, чтобы они начали “звучать”.
Майор быстро поднял с пола пистолет, выкатился из-под кровати и встал на колени, вытянув поверх одеяла правую руку.
